Спецназ. Притворись моим - Алекс Коваль

всем телом и замирает на мне, утыкаясь носом в мою шею.

Мы лежим, обнявшись. Разомлевшие. Уставшие. Счастливые. Приходим в себя пару долгих минут, пока Никита не выскальзывает из меня, перекатываясь на кровать рядом.

Дышим тяжело.

Между ног влажно и печет.

А в комнате стоит стойкий мускусный аромат нашего крышесносного секса.

В какой-то момент мы одновременно поворачиваем голову друг к другу. Переглядываемся. И начинаем тихо хохотать. Как два конченых идиота лежим на кровати и смеемся. Потому что… Да потому что, что это, если не логичное завершение этого офигенного вечера⁈

— Кажется, мы слегка помяли твое платье, Агапова, — хрипит Ник, чинно одергивая совсем не немного помятый подол.

— Перед следующим заходом предлагаю все же его снять. Разумеется, если ты уже закрыл все связанные с ним гештальты, — хмыкаю я.

— Следующий заход? — облизывает губы Сотников. — А как же «первый и единственный»?

— Мы только что открыли ящик Пандоры. И раз уж этому миру все равно хана, надо хоть от души натрахаться!

Сотников волнующе низко хохочет.

А я смотрю на его разомлевшее и раскрасневшееся лицо и думаю о том, что никогда еще не видела его таким… красивым.

Глава 17

«Доброе утро» — зверь редкий. Но сегодня мой. Даже несмотря на литры выпитого накануне шампанского и поздний отбой. Фантастический секс с Сотниковым сгладил все углы. Даже те, что сглаживать было не нужно. И сейчас, по ощущениям, мое тело готово воспарить. Прямо вместе с кроватью!

Едва я открываю глаза, устремив взгляд в потолок, по губам расплывается блаженная улыбка. На часах девять утра. В голове ветер гоняет розовую вату. А каждая моя мышца поет симфонию простого женского счастья. Я затраханна до отупения! Эта ночь была божественной!

Неторопливо потягиваюсь. Легкая, невесомая, свободная, словно лишнюю тонну с плеч сбросила. Кайф! Все-таки напряжение — тяжелая штука. Нельзя его копить и на себе таскать. Избавляться надо. Время от времени. Желательно вот таким — старым как мир — способом. Ну, разумеется, если на примете есть достойный, мощный и выносливый кандидат «по избавлению».

Посмеиваюсь и переворачиваюсь на бок. Сотникова нет. Его половина кровати пуста.

Интересно, куда так рано смылся?

Сажусь на постели и оглядываю комнату. Спортивного костюма на спинке стула нет. Значит, вышел? Не удивлюсь, если этот чокнутый ушлепал на какую-нибудь зимнюю пробежку. Сил в этом быке немерено!

Вспоминаю, что мы вчера ночью в этой постели творили, и щеки начинают полыхать. Обхватываю их ладонями.

Уф, как было горячо!

И как Никита хорош…

Только ему об этом не говорите!

А впрочем, я вчера сама отполировала его корону своими «а-а», «о-о» и «умоляю, сделай так еще раз». Интересно, этот мерзавец хоть в чем-нибудь посредственен?

Завалившись обратно на подушку, даю себе еще полчаса блаженства. Ну так, чисто порефлексировать и помечтать в тишине. Образы ночные в голове закрепить. Короче, в мыслях шалю, пока Сотникова нет. А когда понимаю, что возвращаться быстро он и не планирует, чтобы еще и в реальности пошалить, поднимаюсь и, пританцовывая, топаю в душ. Умываюсь, привожу себя в порядок, собираю волосы в толстую косу и натягиваю домашний хлопковый костюм с широкими штанами и безразмерной кофтой.

Спускаюсь на первый этаж. На подходе к кухне мой нос считывает потрясающий аромат.

Это что, пахнет бананами? И выпечкой?

М-м-м! Мамина выпечка!

Жмурюсь и заруливаю на кухню со словами:

— Ну ты снова меня разбалуешь, ма…

Затыкаюсь резко.

На кухне «колдует» не мама.

Мой взгляд утыкается в обтянутую серой футболкой мужскую спину.

— Сотников? — выдыхаю удивленно. — Ты?

Он оглядывается и весело подмигивает.

— Утро доброе, засоня, — салютует мне лопаткой и снова отворачивается, ловко переворачивая что-то шкворчащее на сковородке. Действует при этом так умело, будто он повар с мишленовской звездой. Ни больше ни меньше.

Моя челюсть от удивления отвисает до пола. Я, шурша тапками, подхожу к мужчине и высовываю нос из-за его широкой спины. Заглядываю на сковородку.

Господи, как аппетитно!

И дело даже не в румяных оладушках…

Далеко не в них!

Аппетитно то, как Сотников шикарно смотрится у плиты. Руки эти. Мускулы. Пальцы ловкие. Запястья крепкие. Боги!

Ни один мой бывший не готовил. Совсем. Никак. Сварить пельмени по инструкции на пачке — был их предел. Честно говоря, я была уверена, что мужчина, умеющий готовить, — это миф, выдуманный для впечатлительных романтичных дурочек, пачками читающих любовные романы. Ан нет!

— Ущипните меня. Кажется, я все еще сплю… — бубню себе под нос.

Никита щипает меня за попу.

— Ай! Я пошутила! — дергаюсь, шлепая его по руке.

— Зато теперь точно знаешь, что не спишь.

— Ты умеешь жарить оладьи? Серьезно⁈

— И не только их. Я вообще жарю неплохо. Тебе ли не знать, — дергает бровями.

Я закатываю глаза.

Самовлюбленный придурок!

— Я про еду, вообще-то!

— Так я тоже. Погоди, а ты о чем подумала? — цокает. — Испорченная девочка Ира!

Мои щеки слегка краснеют. Я отвожу за ухо выбившуюся из косы прядь волос. В голове махом проносятся вчерашние «вопросы-ответы» и то, что было после. Горячее, развратное «после». Вывод один: алкоголь — зло!

— Жалеешь, Ириска? — словно прочитав мои мысли, кидает Никита.

— Нет, — говорю честно. — Совсем нет. А ты?

— Разве я похож на того, кто может сожалеть о горячей ночи с горячей девушкой?

— Не особо.

— Было классно. Мне понравилось. Повторим? — снова ехидная ухмылка трогает его чувственные губы.

И так велико желание крикнуть «да-да-да»!

Но…

— Дурачок! — улыбаюсь я, пихая его плечом в плечо.

— Было и было. Мы люди взрослые. Один перепих нас ни к чему не обязывает.

— Он был не один, — напоминаю я. — Четыре или пять, не могу сказать точно…

— Это уже нюансы. Проехали?

— Проехали.

— Тогда чего загрузилась?

— Просто… эм, не хочу, чтобы между нами была неловкость. Ну ты понимаешь! Если отбросить то, что ты меня стр-рашно бесишь… — вздыхаю, — ты прикольный. Мне нравится с тобой… тусить.

— Прикольный, тусить… ощущение, что мне снова восемнадцать, — ржет Сотников.

— Между прочим, я серьезно! Душу тут перед тобой выворачиваю, а ты!

— Понял, принял. Расслабься. Или ты собираешься начать передо мной краснеть и заикаться? Потому что я точно не испытываю чувства неловкости.

— Ну и прекрасно. Просто решила уточнить. Чтобы без обид и претензий.

— Я так понимаю, секс без обязательств не частая история в твоей жизни? — хмыкает.

— А в твоей, надо полагать, регулярная? — подкалываю.

— Ну, я уже семь лет не в отношениях. Поэтому скорее да, чем нет.

— Вау, — присвистываю. — Семь? Долго. Почему не заведешь девушку?

— Девушка не собака, ее просто так не