Любовь не предлагать - Алекс Коваль

тебе, которая обожает рушить мои планы. Забудь.

Вы же поняли, что все это хрень? Нет у меня плана. И не было. Я в целом плохо помню тот момент, как сорвался из дома Ярика, когда подслушал разговор его жены с сестрой. Что-то в башке коротнуло, и меня как ветром сдуло. Опомнился уже, когда заворачивал во двор старенькой многоэтажки с букетом тюльпанов на заднем сиденье. И подумал, что отступать было бы, наверное, уже глупо. Что я, совсем, что ли, олень непоследовательный?

– Так что? Мир? – Протягиваю Марте букет и снова включаю пай-мальчика, сверкая своими, слава богу, не выбитыми за хоккейную карьеру идеально ровными тридцатью двумя зубами.

На что Царица снова сужает глаза до тонких, подозревающих меня во всех смертных грехах щелочек и предупреждает грозно, взмахнув указательным пальцем у меня перед носом:

– Секса не будет, Бессонов! Я сегодня не в том физическом и психоэмоциональном состоянии. Ясно?

– Как белый день!

– Так что если ты рассчитывал на него, то лучше сразу езжай домой и не трать ни мое, ни свое время.

– А если не рассчитывал?

Блондиночка отступает от двери, в приглашающем жесте распахивая ее шире.

Ю-ху, это победа!

И гребаный исторический момент. Я первый раз в жизни так радуюсь перспективе не потрахаться с классной девушкой, а поиграть с ней в «Монополию». Наверное, так и выглядит приближающаяся старость? Дальше что? Вместо резинок буду скупать в аптеках виагру?

Да ну нет! Там все работает исправно. Даже сейчас. О чем Марте знать не обязательно. Здесь зона, свободная от стояков. Я понял.

Довольный собой, переступаю порог и клюю насупившуюся Царицу в щеку.

– Ты чудо!

– А ты раздражаешь.

– Это ненадолго. Уже совсем скоро ты будешь счастлива, что я здесь. Вот увидишь, Обезьянка.

– Это вряд ли… а… что, прости? Как ты меня сейчас назвал? Обезьянка?! – взвизгивает Марта. – Еще раз так меня назовешь – и будешь лететь с балкона быстрее своего веника, дубина хоккейная! – выхватывает у меня из рук тюльпаны злюка.

– Клюшка.

– Что?

– В хоккее есть только клюшки. Дубинок нет.

– Как же нет! – фыркает зараза. – Есть! И одна прямо сейчас стоит передо мной: огромная, широкоплечая, двухметровая дубина!

– Я хорош, это правда.

– Это не комплимент.

– Разве? – хмыкаю и скидываю кроссовки, собираясь осмотреться на местности. – Миленько у тебя тут. Я пройду? – киваю в сторону гостиной, да только и шага сделать не успеваю.

Торможу, утыкаясь в животное, преградившее мне путь. Забавный ушастик скалится и рычит. Сильно старается, нагоняя жути, похоже, не зная, что его габариты далеки от реально пугающих.

– Это кто тут такой грозный малютка? – присаживаюсь на корточки и тяну к собаке руку.

Зверь щелкает челюстями, едва не оттяпав мне пару пальцев. Их спасает только моя феноменальная реакция.

– Твою ж…

– Этого малютку зовут Питти, Бессонов, – льется елейное за спиной. – И, думаю, ты уже понял, что ты ему не нравишься. Так же как и мне. Поэтому советую держать особенно дорогие твоему сердцу части тела при себе, чтобы не уйти отсюда без парочки лишних конечностей.

– Ясно. Значит, ты такой же «дружелюбный», как твоя хозяйка, парень.

– Хуже, – скалится Марта. – Гораздо хуже.

Глава 22

Alok, Nono – Sky High

Марта

А-а-ах…

Ой…

Ауч!

М-м-м…

– Левее, – мурлычу, – еще… – задыхаюсь, – еще… а теперь правее… м-м-м, да-а-а-а! – могу только стонать от удовольствия, когда ловкие пальцы Бессонова давят на какую-то особенно чувствительную точку на ступне.

Снова и снова плавно разминают, продавливая подушечками больших пальцев впадинку, отчего извилины в моей голове взрываются красочными фейерверками, а в глазах темнеет.

Господи, эти руки просто созданы для массажа!

Божечки-кошечки, уже вечность никто не делал мне так приятно!

Весь этот ваш секс по сравнению с этим – детский лепет!

Я кусаю губы и тихонько мычу, когда пальцы Арса начинают массировать щиколотки. Затем снова ступню. Проминают каждую подушечку. Каждый пальчик. Напрочь забываю про идущую по телику «Красотку» и, кажется, в этот момент даже имя свое забываю.

Требовательно дрыгаю пальчиками на ноге, когда Бессонов останавливается. Открываю один глаз. Этот гад вылупленными глазами таращится на красотку Робертс.

Эй, блин, у тебя тут своя разомлевшая Джулия!

Легонько тычу его второй ногой по ребрам. Длинные пальцы хоккеюги снова приходят в движение, начиная разминать вторую ступню.

То-то же!

Я откидываюсь затылком на подушку и с улыбкой закрываю глаза. Я снова в раю. Примечательно, что за последние дни я говорю это уже второй раз, и оба раза по вине этого мужлана с очумелыми ручками. Какая-то подозрительная тенденция прослеживается, не находите?

Тихонько мурлычу от удовольствия себе под нос, выдавая крайне неприличные звуки наслаждения. Еще парочка минут, и я буду готова капитулировать и признать: Бессонов был прав. Я счастлива, что он сейчас здесь. А уж как счастливы мои нервные окончания, у-у-у!

Массаж ног заканчивается, а нега, в которой утонуло мое тело, проходить не желает. Поэтому, пока Арс внимательно досматривает фильм, я, кажется, начинаю засыпать. В реальность выныриваю, только когда слышу:

– Молодец мужик. Я знал, что он за ней прикатит.

– Конечно, прикатит, – зеваю, – это же кино. Художественный вымысел. По-другому и быть не могло.

– То есть ты считаешь, что в реальной жизни мужики не способны на такие поступки?

– Какие? Влюбиться в проститутку, будучи миллионером? Не считаю. Уверена. Это сказка, Бессонов.

– Чушь. И тут весь цимес ведь не в том, кто она и кто он, а в том, что для настоящих чувств не существует классового разделения. Ты вообще смотрела этот фильм?

– Пф-ф, сотню раз! А ты, значит, из тех наивных мечтателей, что верят в любовь?

– А ты, значит, нет?

– Нет.

– Хрень, – машет головой Арсений. – Все девчонки в нее верят.

– Хрень! – подскакиваю я, усаживаясь на пятую точку. – Я верю в то, что есть удобные для совместного сосуществования люди и неудобные. И ваши отношения – это выбор, а не предопределение или мифическое сильное чувство. Ты тупо выбираешь себе в спутники человека, минусы которого тебя бесят меньше всего. Суровая правда жизни, малыш.

– Хрень!

– Любви нет! Да что уж там, даже романтика и та умерла! Где все эти широкие жесты и красивые поступки, что совершали рыцари прошлого во славу своих дам?

– Кругом! Просто времена поменялись, и сейчас скакать в башню на бой с драконом уже капельку неактуально, Царица.

– Ерунда.

– То, что тебе попадались на твоем пути мудаки, не значит, что все мужики такие.

– Окей, ну, вот ты! – фыркаю. – Совершал когда-нибудь ради женщины какой-то красивый поступок, Бессонов? И сверкать