Поговорим - Ардмир Мари

- План по вылету? - Он криво усмехнулся. – Интересно свадьба пляшет. Α я совсем недавно слышал, что вам хотят увеличить отпуск на постоянном месте работы.

Надо ли удивляться тому, что я немедленно позвонила в магазин? Моя прямая начальница ни о чем таком не слышала, моя сменщица тоже, однако если учитывать, что Гладько владелец, о своем решении он мог сообщить бухгалтерии или главному по персоналу. А звонить им я не решилась, ибо еще в прошлый раз достала, пытаясь получить телефон этого самого беглого бати.

Ладно, как будет, так будет. Разберемся по ходу дела. А пока что меня куда больше занимает странное затишье в доме и молчание Крикуна. Вторые сутки не звонит, негодяй. От этого становилось грустно, а ещё тревожно. Чтобы избавиться от дурных ощущений, два часа потратила на баннер для сайта психподдержки и проверила почтовый в его контактах. Новые обращения второй администратор уже разобрала, а старые из разряда «Что мне делать, если он опять.. ?» и «Как же быть, ведь она не соглашается?» оставила на меня. ранее я бы вопрошающим обязательно чего-нибудь посоветовала, но повторять по десятому разу одно и то же глупо. Οсобенно если тебя не слышат, и слышать не хотят.

Я с печалью посмотрела на письмо девушки, которую в мужском коллективе, как проверенную любовницу, передают из одних рук в другие, и на письмо неврастеника, подавляемого авторитарной мамой. Подумала и перекинула ему текст из ее письма, а ей текст из его. Конечно, без имен и адреса, конечно, с просьбой что-то подсказать, потому что у него/нее есть хоть какие-то сдвижки, а у вот этой второй проблемной персоны - нет. Вот и посмотрим, что они подскажут друг дружке.

Закрыла ноут, потянулась погасить свет, как вдруг ко мне тихонько постучались. После разрешения войти в дверь заглянул синий Улли, а затем уже перепуганная малышка.

- Алиса, что-то случилась? Приснился кошмар?

- Нет. Там Олеся… она плачет.

Хотелось бы выругаться, но ругаться при детях нельзя.

- И что я пропустила? Ее Стас ругал, снял в комнате дверь или ваш папа звонил? – спросила, чтобы быть в курсе дел, но малышка пожала плечами. - Ладно, я разберусь. Α ты иди в кровать.

Ребенок посмотрел на меня большими печальными глазами, потом посмотрел на мою кровать, тяжело вздохнул. Госпадя, да ей бы сейчас даже Сейф не отказал.

- Ладно, дождешься меня здесь. Устраивайся.

Миг, и она оказалась на моем нагретом месте, уложила рядом Улли, включила ночник, выключила свет, и все свое внимание уделила тому, как я мечусь по комнате, готовя вторжение к старшей Гладько.

Врываться к ней, распахивать объятия и обещать выслушать - не лучшая тактика. Огрызнется, пошлет или вовсе не откроет дверь. Значит, нужно обратиться за помощью, в которой не откажут. Так, что у нас из девичьего, срочно необходимого - таблетки, прокладки, нитки и иголки, помощь с прической и одеждой… Все не то. Ибо в доме и первого, и второго, и третьего полно, в каждой ванной стоит про запас. А помощь со сборами лишь на вечер или на бал, но я никуда не приглашена. Чуть с досады не хлопнула себя по лбу. И тут пришло прозрение.

Телефон, инстаграм, точно!

Она же спец в интернет-приложениях, пусть поможет мне с техникой. Выбор пал на ноут, у которого я перевернула отображение экрана из горизонтального положения в вертикальное. А чтобы девчонка не отправила меня в гугл через мой sаmsung, я и телефон сделала неисправным – неверно вставила батарейку.

Ну, вперед!

Пройдя по коридору, громко постучалась в дверь, выждала секунды три и опустила ручку. Не заговори сегодня Стас о суициде, я бы не рискнула врываться, но если счет идет на секунды…

- Лесь, извини за вторжение, но мне срочно нужна твоя помощь. На сайте психподдержки есть письма от двух наших постоянных… - Я подняла глаза и забыла о спектакле.

Олеся не лезла в петлю, не глотала таблетки и не резала руки, она сидела на полу у частично разобранной сумки и взахлеб ревела над шелковой рубашкой цвета синий металлик. Твою мать! Так плачут над умершим, над разбитыми мечтами, над невозможностью что-либо исправить или вернуть. Я получу, я точно знала, что получу по шее или по лицу, но все равно отложила ноут, аккуратно опустилась рядом со старшей Гладько и протянула к ней руки.

- Можно тебя обнять? Иди ко мне… Пожалуйста. Олеся, хорошая моя. Не надо так плакать в одиночестве, это тяжело. Это убивает. Прошу…

Она меня не слышала, пыталась что-то сказать, трясла рубашкой и не могла произнести ни слова из-за нехватки воздуха и избытка эмоций.

- Тихо. Тихо, не пугай меня так сильно. - Я все-таки неуклюже обняла ее за плечи и боком прижала к себе, чтобы не блокировать ее свободы и не получить в нос, если девчонка захочет вырваться. – Старайся дышать, чтобы не пришлось вызывать скорую. Давай, через нос, через рот, хоть через уши… Ты же умница. Ты справишься, что бы ни случилось, справишься. Переплачешь, переживешь, перебьешь, получишь. У тебя все получится… у нас все получится.

На свой страх и риск провела рукой по ее волосам, замерла, ожидая реакции, и провела повторно. Меня не оттолкнули, уже огромный плюс.

- Все будет хорошо, Лесь, не сразу, но точно будет хорошо… Только дыши. Слышишь, Дыши, давай… Вдох-выдох, вдох… – произнесла я и сама чувствую, как по щекам текут горячие дорожки. Невозможно не сочувствовать, невозможно не плакать вместе с ней.

И надо же было, именно в этот момент дверь резко распахнулась, стукнула о стопор на полу, Олеся дрогнула, а я постаралась не сжаться под цепким взглядом Стаса. Он внимательно оглядел комнату, убедился, что ничего опасного здесь нет, и сосредоточился на мне.

- Что у вас? - спросил беззвучно.

- Истерика, - шепотом призналась я, шмыгнула носом и крепче прижала к себе девчонку.

- А с рубашкой что? – указал он взглядом на виновницу горьких слез.

Вместо ответа я всхлипнула и махнула на него рукой. Надеюсь, поймет, что нам нужно еще чуть-чуть времени, хотя бы полчаса, а лучше час. Стас понял. Дверь медленно закрылась, но удаляющихся шагов я не уловила. Впрочем, и не смогла бы, потому что Олеся вспомнила кто есть кто и отстранилась. Глаза опухшие, красные, на ресницах дрожат слезы, но взгляд уже разумен.

- А вы… А п-почему в-вы.. ?

Так, все ясно. Οдно неверное слово или движение - и меня погонят.

- Уже можешь говорить? – констатировала я, быстрыми движениями стерла собственные слезы. - Отлично, марш в ванную, умойся, попей воды. Я пришла за советом.

- Сейчас?

- Да, и это очень-очень важно.

Не сразу, но она подчинилась, а я схватилась за телефон. Пока вспомнила про перевернутую батарею, включила и активировала его, прошла куча времени, но я все равно спросила о рубашке у Шкафчика и Глеба. Запоздало вспомнила, что мужчины не разбираются в цветах, и сделала фото буквально за мгновение до того, как дверь ванной комнаты открылась. Меня прожгли сердитым взглядом, забрали рубашку, вновь скрылись в обители фаянса и керамики. И тем обиднее было, когда оба охранника ответили «не знаю». Стас тоже не знает. И у кого, блин, спросить?

Как тут вдруг прилетело sms от самого Гладько.

«Это любимая рубашка Кати. Моей первой… » - сообщение на этом оборвалось.

Хотя об окончании я догадалась, бигбосс решил позвонить, а Олеся вернуться в комнату.

Отличная семья, она прямо чувствуют друг друга. И лишь одно огорчает, если я сейчас хоть слово скажу о главе семейства, старшая решит, что я сдала ее со всеми потрохами. Α если ничего не отвечу, то тут уже глава семьи надумает что захочет. Я приняла звонок с самым искренним сожалением на лице и принялась создавать легенду, если бигбосс и хотел что-то сказать, то попросту не успевал.

- Да-да, Светуль. Я уже их просмотрела. Сейчас решу и отпишусь. Правда глюкнуло. – В чистосердечном жесте приложила руку к груди. – Согласна, по–дурацки получилось. Так я пойду, исправлю. А потом отзвонюсь…

Последнее прозвучало скорее просительно, чем утвердительно, но Гладько понял и отключился без лишних слов. Я обернулась ко все ещё всхлипывающей Олесе и вопреки ее ожиданиям, не пустилась в расспросы о слезах, а указала на «неисправный» ноут.