Поговорим - Ардмир Мари

- Если догонит, она его на семечки пустит, - сказала я. - Вот этой самой бензопилой.

- Итого, вы не умеете читать по картинкам, – заявил вдруг Стас, - а я рисовать инструменты.

- Не поняла. Это что, не бензопила?

- Где? - Ребенок отвлекся от чистописания, и мою работу нещадно смяли.

9.

Второй день со Стасом был также тих и спокоен. За исключением вечера, когда к Олесе приехали подруги. Их было трое, но в дом в сопровождении Стаса вошли лишь две. Рыжая, очень худая, с презрительным взглядом и дурной привычкой все время касаться волос. И улыбчивая невысокая брюнетка, на которую охранник смотрел с особым неодобрением.

Я в это время была на кухне, встречу девушек не видела, однако успела заметить, что особо они не задержались, вручили старшей Гладько сумку, с которой пришли, и отбыли, бросив напоследок что-то о растяпе-уборщице и внеурочной поездке на песчаные берега.

-… папа настаивал на Сейшельских островах, но я сказала «Ницца, и точка». Сумку нашли, пока собирались. Знаешь, ремонт и все дела. Я бы оставила Жене, но ты с ней не в контактах. Так что…

Входная дверь закрылась, отрезая девичьи голоса. Сидящая рядом со мной Алиса отвлеклась от акварельного рисунка, вздохнула:

- Олеся будет недовольна.

- Почему?

- Потому что хотела сбежать, – пояснила кроха абсолютно непонятно и вновь взялась за кисть.

Мы уже полчаса рисовали вслед за дядечкой по видео с YоuTubе, но если малышке было интересно, то я изнывала от скуки и думала, а не начать ли печь пироги ещё и по четвергам. Словом, когда дверь хлопнула вновь и раздались легкие девичьи шаги, мои уши сами собой уловили вопрос от Стаса.

- Лягушке-путешественнице вернули ее вещи? И как, много успела перетащить?

- Не твое дело!

- Почему же? Мое. - И без долгих отступлений. - Давай сумку.

- Но Стас!

- Сумку. Сюда. Живо. И без слез. Мне ещё памятна твоя прошлая выходка.

- Я не виновата, что тебя подстрелили! – возмутилась старшая Гладько, и я, только вставшая, чтобы вмешаться в их конфликт, аккуратно приземлилась на место.

Подстрелили? Боже мой! Так та медицинская страховка, что мне дали на подпись в самый первый день, действительно может пригодиться? Α я ещё удивлялась, зачем ее приложили к договору о найме няни.

- Да-да, не виновата. Помню отчетливо. Печенкой и левым легким, – ответил Стас. Скрип заклепок, вжик змейки, и вдруг голос охранника стал глуше и тревожнее, когда он спросил: - А это что?

- Та-таблетки. – Кажется, Олеся сама была не рада их увидеть среди возвращенных вещей.

- Какие? - Вопрос звенел угрозой. Мать-перемать! Я сама не заметила, как ворвалась в холл, где велись разборки, и загородила собой девчонку. - Какие таблетки? – повторил Стас, вообще не заметив во мне препятствия. Οдно порадовало, Олеся вцепилась в меня как в щит, однако ответить все равно не смогла.

- Я н-не… это не…

- Наркота?! – рявкнул Сейф, став страшным и на вид абсолютно жестоким. Баночка с препаратом подозрительно затрещала в его руке. Воздух наэлектризовался, и я поняла, что старшую Гладько сейчас линчуют, так и не дождавшиcь объяснения.

- Углицкий, прекрати орать! – прошипела сквозь зубы. – Это могут быть противозачаточные, о которых приличные девушки вслух не говорят.

- Да неужели?! – Он перевел убийственный взгляд на меня, но громкости не сбросил. – И что в них неприличного?

Хороший вопрос, но полемику лучше не разводить.

- Или от молочницы, - предложила еще один вариант. - А симптоматика, знаешь ли, настолько неприятная, что о ней многим стыдно признаться. Тем более мужчине, тем более взрослому мужчине, который орет как потерпевший, вместо того, чтобы прочитать этикетку. И вообще, дай сюда!

С боем выдернула злополучную баночку из его руки и активировала телефон. Быстрый набор названия препарата в поисковике выдал несколько тысяч ответов. Мои предположения оказались ошибочны, это было снотворное из сильнодействующих. К cчастью, хорошо запечатанное на производстве и еще ни разу не употребленное.

- Не наркота. – Я предъявила ему информацию по таблеткам и повернула голову к бледной Олесе, чтобы мягко, без укора спросить: - Проблемы со сном?

- Или подготовка к суициду? – столь же ласково поинтересовался Стас, и девчонка дрогнула. Вот только непонятно, от вопроса или от последовавшей за ним жуткой улыбки.

- Нет, - ответила она, спустя долгие пять секунд, - ничего, наносящего вред.

- Приятно знать. - Сейфоподобный гад, кажется, расслабился, но лишь для того, чтобы миг спустя укусить побольнее: – Будем бороться с бессонницей народными методами. У тебя есть утренняя тренировка, теперь будет и вечерняя.

Олесю это не устроило, меня тоже нет, но Стас был непримирим. Временно пришлось отступить и в молчании наблюдать, как он перебирает оставшиеся вещи. Пара джинсов, ветровка, майки, белье, несколько платьев для клуба, из разряда тех, что можно сжать в кулаке, и никто платья не увидит. Балетки для того же клуба, кроссовки для побега, кошелек. Несколько шоколадок, жвачки, зубная нить и расческа с зеркальцем. Косметики не было, зато имелись духи, дезодорант и сухой шампунь.

- Где паспорт? – вопросил охранник вроде бы мирно, но чуть отступившая от меня Олеся вдруг вернулась назад.

- Наверху, – ответила она, не используя слова «дома».

- Я говорю о заграннике.

- Там же.

- Он недействителен. - Стас частично запихнул ее вещи обратно в сумку, выпрямился, прожигая девчонку насмешливым взглядом. – Чего притихла? Думала, не проверим. Проверили. Теперь вопрос, как давно ты подала заявление об утере и когда намеревалась новый паспорт забрать? На день рождение Алисы? - покосился на меня словно на сообщницу. - Или из больницы, куда бы поступила с передозировкой снотворным?

Я не видела лица Олеси, боясь упустить из фокуса разъярившегося детектива, зато отчетливо ощутила, как дрогнули руки девчонки на моих плечах. Прав Сейф или нет, уже не важно, побег сорвался, и заключенную не стоит добивать.

- Знаешь, Лесь, похоже, Стаса нужно записать в сообщники, а не во враги. Он за минуту предложил три варианта побега, и все они вполне осуществимы. - Спрятала телефон в карман и похлопала ее по руке. - Значит, смотри. Суицид – это первый, день рождения Алисы – второй, передозировка и побег из палаты – третий. Жаль, он не подумал об усыплении охраны, тогда бы был четвертый…

- Ну почему же, четвертый вариант мы уже проходили, - заявил сердитый Сейф. - С тех пор охрана готовит и питается вне этого дома.

Ой-ей. Вот это у деточки опыт.

- И как тебя поймали? - спросила тихо.

- Я не подумала о пересменке, - ответила девчонка и вроде как искренне призналась: - Стас, я подала заявление специально.

- Зачем?

- Чтобы меня не выпустили из страны. Я не хочу ехать в колледж, и я не поеду.

- Ты что?!

С радостью приписала бы этот вопль охраннику, но, к сожалению, нас услышала Полина. Со Стасом она сегодня не сталкивалась, поэтому была воинственна, по–королевски надменна и полна свежих сил.

- Я немедленно звоню твоему отцу! – заявила она.

- Да хоть папе римcкому! – огрызнулась Олеся и схватилась за сумку. - Теперь я могу идти?

- Да. Переодевайся на пробежку.

Таблетки Сейфовый страж спрятал в карман своих штанов, вручил старшей Гладько одежду, что не уместилась в сумке после первичной трамбовки, и повернулся ко мне. Спасибо, сразу отчитывать не стал, дождался, когда Олеся скроется на втором этаже, и только после приглушенно выдал:

- Перестаньте за нее заступаться!

- Но больше некому. В этом доме у нее нет ни поддержки, ни защиты, - возразила я.

- Она не отплатит вам той же монетой. Не надейтесь.

- Α мне и не нужен взаимозачет. – Заметив его недоумение, пояснила: - Я вообще здесь ненадолго. Жду не дождусь, когда меня выгонят.

- Кто, Морковка?

- Вообще-то я рассчитывала на бигбосса, в крайнем случае, на Шкафчика. Чтобы с пафосом, помпой и невозможностью восстановить прежний договор. – Кажется, своим признанием я ввела его в ступор, а может, и прозвищами для великих и ужасных. Поэтому похлопала Углицкого по плечу и сказала: — Не обращайте внимания, это лишь планы, как на деле получится, я не знаю.