Эмма Ричмонд - За тридевять земель

Она улыбнулась:

— На тебе все еще галстук.

— Я чувствую себя несколько… боссом. Только Грегу не говори.

Смеясь, она поинтересовалась:

— Почему не говорить Грегу?

— Потому что он так мил, что все всегда всё ему рассказывают. Особенно пожилые леди.

— Я не пожилая леди.

— Пока еще, — пошутил он. — Если мы продолжим в том же духе, нам недолго останется.

— Так вот что нас ждет!.. Но мы не сможем продолжать, если я уеду в Англию, — промурлыкала она.

— А ты хочешь этого?

Она отрицательно покачала головой.

— Это ты хочешь этого, — она серьезно посмотрела на него. — Или?

— Нет.

— Мы ведь не будем встречаться изредка, когда нам удобно?

— Нет.

— Тогда могу я переехать сюда?

Теперь он отрицательно покачал головой.

— Тогда что?

— Я так далеко не планировал. Я не знал, чего хочу, пока не увидел тебя в коридоре больницы. Ты смеялась, я никогда не видел, чтобы ты смеялась. Ты всегда такая спокойная, холодная. Только однажды ты не была такой — когда ударилась головой о притолоку.

— Действительно, — улыбнулась она. — Продолжай.

— И я разозлился, потому что ты улыбалась другому мужчине… Я испугался, что ты можешь делить постель с другим мужчиной. Женщина, которая принадлежит мне, моя женщина. Я понял, что хочу быть единственным мужчиной в твоей жизни. Ты выйдешь за меня замуж? — серьезно спросил он.

Изумленная — так это было неожиданно, — она не могла сказать ни слова.

— Выйти за тебя? — выдавила она.

— Да.

Она испугалась:

— Я не знаю. Ты всегда говорил, что… О, Сэм! — беспомощно воскликнула она. — Я не знаю.

— Из-за того, что ты знаешь, кто я? Какое у меня прошлое?

— Нет, что ты! Но ведь ты сказал, что не любишь меня.

— Я много чего сказал. Я не знаю, люблю ли я, Абби, — честно признался он. — Я действительно не знаю. Я никогда не чувствовал ничего подобного к женщине. Никогда не чувствовал себя таким растерянным, таким беспомощным. Но я не хочу потерять тебя. Я очень боюсь.

Не уверенная в том, что ей следует ответить, она осторожно предложила:

— Может, нам стоит сначала пожить вместе, чтобы посмотреть, что получится?

Он обвел контур ее губ пальцами:

— Нам это не нужно.

— Разве? — изумилась она. — Но жениться так поспешно…

Повернувшись, чтобы смотреть ему прямо в глаза, она заметила, что он выглядит расстроенным.

— Тебе здесь не понравилось? — спросил он.

— Не в этом дело. Конечно, мне здесь понравилось.

— Тогда в чем?

— Я не знаю.

Она действительно не знала. Он погладил ее волосы.

— Я очень хотела, чтобы ты любил меня. Долго-долго. И теперь, когда все идет так хорошо, я не знаю. Я люблю тебя, Сэм, хочу быть с тобой.

Тогда почему же она боится замужества? Потому что не целиком открылась ему. Какая-то часть оставалась закрытой. Ведь она любила его. Она не знала его достаточно хорошо, но любила. Закрыв глаза, она попыталась представить их будущее, ее жизнь с ним. И ведь он не настаивал, не давил на нее. Просто ждал, гладил ее волосы. И шаг, который он хотел сделать, значил больше, чем все шаги, которые она могла сделать. С его опытом недоверия и измены… Если он думает, что у них все получится, если он готов верить, почему бы ей не сделать то же самое?

Если она скажет «нет», это будет изменой их чувствам, разве не так? Изменой его доверию к ней. Она хотела остаться с ним, не могла представить свою жизнь без него.

— Да, — сказала она.

Он взглянул ей в глаза:

— Ты уверена?

— Да, — сказала она тверже. — Я люблю тебя.

— Спасибо.

— За то, что я люблю тебя? — удивилась она.

— Нет, спасибо за доверие. Это то, что ты сказала тогда. Учиться любить, учиться верить.

— Да.

Он нежно поцеловал ее и спросил:

— Ты сказала, что моя мать не любила отца, когда выходила за него замуж, и он тоже не любил ее.

— Да. Он был симпатичным, богатым. Она думала, что он даст ей ту жизнь, к которой она стремилась. Она была молода, Сэм.

— А моему отцу просто нужен был кто-то достаточно хорошего происхождения, чтобы принимать гостей и устраивать ужины.

— Да. Она была настоящая леди, Сэм.

— Леди?

— Ммм… Она выращивала кабачки, — улыбнулась она.

— Кабачки?

— Да, а еще малину.

Он ждал дальнейшего объяснения, не понимая причины ее веселости.

— И, как видишь, — продолжила она, — твой отец узнал это. И попался.

— Попался?

— Ммм, это признак настоящей леди.

— Что?

— Выращивание кабачков, малины или крыжовника. Делла не была уверена, чего именно.

— Делла! — выдохнул он.

— Да.

— Так вот почему их брак распался! Потому что она выращивала кабачки и малину.

— Нет, нет и нет, — отвергла Абби это шутливое предположение. — Просто ей было скучно. Муж не обращал на нее внимания. Он понятия не имел, как ухаживать за женщиной, — Абби погладила Сэма по щеке. — Я не стремлюсь обелить их в твоих глазах. Но неужели ты не видишь? Они не любили друг друга, как мы с тобой! Как я, — поправила она, потому что не была уверена в его чувствах. — Я просто хочу, чтобы ты наладил отношения с матерью.

— Я знаю.

— Но, на всякий случай, могу я спросить? Мне нужно выращивать кабачки, Сэм? — улыбнулась она. — Чтобы стать леди.

— Звучит великолепно.

— Но как другие узнают об этом? — поинтересовалась она.

— Я скажу им, — пообещал он. — Скажу, что это отличительный признак настоящей леди. Здесь, правда, не слишком много плодородной земли, и семена достать трудно, но для тебя я постараюсь. Мы арендуем огородик в Ла-Линеа. Это все, что нужно для того, чтобы сделать тебя счастливой, Абби? Семена кабачков? — спросил он шутливо.

— Только если ты будешь доверять мне и не дашь мне скучать.

— О, у тебя не будет времени скучать.

— Да?

— Да.

Обняв его, она нежно прошептала:

— Тогда покажи мне, как ты собираешься избавить меня от скуки?

— С удовольствием!