Стирая запреты - Кристина Майер

я тебя воспитывала. Знаешь, Есения, мне не нравится твое поведение. Я планировала оставить квартиру тебе, но сейчас вижу, что не стоит этого делать. Мирону нужны деньги на расширение его дела, я продам квартиру и помогу ему с бизнесом, — заявляет мама. У меня слов нет. Точнее, есть, но вслух я не решаюсь их произнести.

«Ты дура?!» — вертится на языке.

— И не надо так на меня смотреть, — возмущается она. Видимо, у меня очень красноречивый взгляд.

— Не боишься, что он тебя бросит и ты останешься на улице? Настолько ему доверяешь? — переубеждать бесполезно, но, может, удастся зародить в ней зерно сомнения. — А меня учила никогда слепо не верить мужчинам.

— Доверяю, — из чистого упрямства заявляет мама.

Я лишь пожимаю плечами. Спорить бесполезно.

— Принеси шприц и стакан с водой, — прошу её, сворачивая наш спор.

— Зачем? — удивленно.

— Буду учить тебя ставить уколы, — присев на край кровати, надеваю носки.

— Здесь? — выпучив на меня глаза.

— Да, здесь. Твой муж нам не нужен, — объясняю ей, пока она не позвала Мирона.

Не собираюсь лицезреть его задницу. Под её осуждающим возмущенным взглядом беру декоративную подушку, достаю из шкафа старые спортивные штаны, формирую «ягодицы».

— На них будем учиться, — демонстрирую ей созданную мной «попу».

— Сеня, ты хочешь, чтобы я экспериментировала над Мироном? — скептически смотрит она.

— Мы все так учились, сначала на макете, потом ставили друг другу, как видишь, я жива и здорова. Завтра днем тебе все равно придется ставить ему укол. Если он хотел получать профессиональную помощь, нужно было оставаться в стационаре.

Недовольно пыхтя, мама уходит. Приносит шприц и стакан с водой. Через двадцать минут подушка натыкана водой, хоть выжимай. Мама остается довольна собой, но всё ещё сомневается:

— Может, ты постоишь рядом, посмотришь? — не спешит спасать мужа от боли.

— Мам, ты справишься, — делаю вид, что верю в нее, хотя мне всё равно, как именно она сделает укол своему мужу. Я не расстроюсь, если у него отнимется втора нога.

Она хочет ещё что-то сказать, но в этот момент звонит мой телефон, на который я сразу отвлекаюсь. Увидев на экране имя контакта, тут же принимаю звонок.

— Да, слушаю, — голос перехватывает от волнения.

— Есения, сможешь сегодня выйти в ночную смену? — спрашивает Аслан. Мама стоит рядом и слушает наш разговор. — Игорь сегодня не может остаться на базе, а нам нужен медик.

— Да, конечно, я могу выйти, — соглашаюсь сразу. Мне в радость сбежать из дома. — Только…. вызову такси, — мысленно подсчитываю, сколько это будет стоить. Моя внутренняя жабка душит меня.

— Не нужно вызывать такси, я через два часа за тобой заеду, — чувствую облегчение от его предложения. — Дома проблем не возникнет, что я так поздно тебя вызываю?

— Нет. Все в порядке, — кошусь на часы, которые положила на стол, надеюсь, он нас не слышал. — Я буду готова.

— Наберу, когда буду подъезжать.

— Хорошо, — заканчиваю разговор, сбрасываю звонок.

«Эту ночь я проведу с Асланом.…»

— Куда это ты собираешься? — интересуется мама строгим тоном. Грядет ещё один сложный разговор. — Не говори, что на работу. Я не поверю.

— Да, мама. Я работаю фельдшером на военной базе, — с гордостью заявляю. Призналась — и стало легче. Мама в шоке, а я спокойна. Сказала правду, и внутренняя пружина расправилась, больше ничего не давит. — Меня могут вызвать на работу в любое время дня и ночи, — сообщаю ей.

Маме придётся смириться. Хотя уверена, что Мирон будет настраивать маму против моей работы….

Глава 32

Есения

В доме стоит гнетущая, давящая тишина. Мирон наконец-то заткнулся, хотя я точно знаю, что он не спит. Мама для чего-то побежала докладывать ему, где я работаю. Много чего нового узнала о себе. Оказывается, все женщины, что работают на военных объектах — проститутки. При этом желающие выгодно выйти замуж за высокостоящих офицеров.

— Пусть увольняется, нечего нас позорить, — долетела до меня громкая фраза. — Ее уже по ночам из дома забирают. Ты веришь, что она едет работать? Каким местом, интересно?

А потом послышался мат, мама как-то не очень удачно воткнула ему иглу в ягодицу. Пряча под подушку часы, чтобы Аслан не слышал всего этого позора, испытывала злорадное удовольствие, что этому уроду больно. Радовалась недолго, вернулась мама и начала требовать, чтобы я уволилась.

— Я лучше уйду из дома, чем уволюсь с работы. Ты можешь и дальше слушать бред своего мужа, но я не позволю ему влиять на мою жизнь, — категорично заявила я.

— Ты сильно изменилась в последнее время, Сеня. Эта работа на тебя плохо влияет, — сложив руки на груди, мама смотрела на меня с укором.

— На меня плохо влияет твой муж. Его присутствие плохо сказывается на обстановке в семье, — слышать правду мама не захотела, развернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Какое-то время они ещё спорили, потом замолчали. Видимо, случился первый семейный конфликт, виновницей которого стала я.

Как только меня оставили в покое, я начала собираться. Если бы мама увидела, как тщательно я навожу красоту и выбираю наряд, укрепились бы ее подозрения, что я не на работу еду, а на свидание. Белье я, кстати, тоже надела новое, а ещё запасные трусы положила в сумку.

Последние полчаса я не выпускала из рук телефон. Застыла у окна в ожидании звонка. Успокаивала мысль о том, что скоро за мной приедет Аслан, и я покину это гнетущее царство.

Ждала, что он позвонит, но все равно вздрогнула, когда в темноте сначала загорелся экран мобильного, а потом телефон начал вибрировать.

— Алло….

— Выходи, я стою во дворе, — говорит Аслан, а у меня мурашки бегут по коже.

— Выхожу, — произношу негромко. Несколько секунд слушаю его дыхание и только потом сбрасываю разговор.

Включив свет, подхожу к зеркалу. Окидываю себя придирчивым взглядом. Может, сарафан чуть коротковат? Сантиметров семь до колен. Да нет, нормально я выгляжу. Совсем не развратно и не пошло. В этом сарафане я два года ходила в колледж, никто на меня косо не смотрел и проституткой не считал. Просто слова Мирона засели ядовитой змеей в голове.

Распылив над головой