Измена. Бывшая любовь мужа (СИ) - Милана Лотос

рвоту с брюк и пиджака, но только размазывает ее еще больше. — У меня сегодня еще совещание в совете директоров.

— Я не хотела, — выговариваю без сил и обхожу машину, сажусь на переднее пассажирское сидение. В висках стучит, а во рту отвратительный привкус рвоты. Глазами ищу воду и ничего не нахожу. Руки тянутся к бардачку и находят пластиковую бутылку. Вместе с ней, я вытаскиваю кружевные красные трусики, которые падают мне на колени.

Я хлопаю глазами, не веря, что ЭТО лежит на моем платье.

В этот момент водительская дверь открывается и муж залезает на сиденье. Оглядывает меня и ухмыляется.

— Варь, сейчас не время снимать нижнее белье.

— Это не моё, идиот! — Резко отвечаю и кидают трусы ему в лицо. Загибаю подол платья и показываю хлопковые трусы для беременных, которые сделаны специально для живота. Не жмут, не натирают. Ни разу не кружевные.

— Да? А чьё? — Непонимающе смотрит на меня. Опускает глаза на мое нательное белье и хмурится.

— Вероятно, твоей любовницы и моей бывшей подруги. Поимел бы совесть, Макс, как тебе не стыдно заниматься сексом в нашей машине. Неужели больше мест нет.

— Прекрати, Варя. Я не знаю, как эти, — он показывает на кружевные дорогие трусики, — оказались в машине. Я их точно туда не клал.

— Значит, положил кто-то другой, — отворачиваюсь, не в силах смотреть в лицо мужа. Делаю пару глотков воды и ощущаю, как меня постепенно отпускает. Боль в висках больше не разрывает голову, сухость во рту пропала, но теперь мне начало знобить. Я протягиваю мужу бутылку и застегиваю тонкую кофту на пуговицы. Но мне ничего не помогает, дрожь продолжает бить меня, и теперь уже зуб на зуб не попадает. Мне плохо, и я это очень хорошо понимаю.

— Что с тобой, Варюш? — Спрашивает муж и касается моей руки, но я вырываю ладонь, словно меня коснулось какое-то отвратительное чудовище.

— Отвези меня домой, — дребезжащим голосом прошу Макса, — мне надо прилечь и поспать.

— Может, лучше в больницу? — Предлагает муж встревоженным голосом. — Здесь недалеко есть одна хорошая.

— Нет, пожалуйста, не спорь сейчас со мной. Мне необходимо просто оказаться в родных стенах и прилечь. Больше от тебя мне ничего не нужно.

— Больница просто ближе. Мы будем там минут через семь. А до дома ехать как минимум полчаса.

— Тогда я поеду на такси, — серьезно произношу и пытаюсь открыть дверь салона.

— Я понял тебя. Не надо только устраивать истерик, хорошо. Домой значит домой.

Я вздыхаю и немного расслабляюсь. Закрываю глаза, в надежде уснуть, но чувствую, как меня накрывают пледом с заднего сидения и мне становится теплее.

Дрожь отступает, и на некоторое время я проваливаюсь в тяжелую дрёму, которая позволяет мне не думать о том, что случилось с нашей семьей в том злополучном кафе.

— Приехали, Варюш, — ласково будит меня мой муж, и я резко открываю глаза. Отстраняюсь и отодвигаю от себя плед. Выхожу на дрожащих ногах во двор нашего элитного дома бизнес-класса. Квартира у нас на верхнем этаже, большая двухуровневая, отделанная по индивидуальному дизайну. Мечта любого жителя мегаполиса. Но только не моя. Я хотела жить в своем доме, где-нибудь за городом. И мы с Максом так и планировали, что после рождения сыночка, мы купим дом и переедем жить туда. Видимо, эта мечта так и останется мечтой.

После того как мы поднялись на большом красивом лифте к нам на этаж и вошли в квартиру, я сразу же отправилась в ванную комнату. И оставалась там до тех пор, пока мне не стало легче. Дрожь прошла, и голова перестала болеть. Я приняла душ и вышла в просторную гостиную.

Макс сидел в объединенной с гостиной кухне и пил кофе. Он всегда пил только чёрный кофе без сахара, и ничто другое не воспринимал. Чай, соки и какао не считались напитками в его понимании.

— Варвара, надо поговорить. Сейчас!

— Не о чем, — отрезала я и развернувшись, пошла к лестнице, — я хочу спать. А ты можешь разговаривать сам с собой, я не против. А еще лучше, можешь отправляться на все четыре стороны. В одном из этих направлений живет твоя любовница с дочерью.

— Не начинай, пожалуйста. Вопрос и правда серьезный, и чем мы быстрее его обсудим, тем лучше будет для нас.

— Хорошо, — произнесла я с раздражением, — мы разводимся. Такой вариант тебя устраивает?

— Нет, не устраивает! — ответил он с раздражением и со всей силы поставил кружку на блюдце, которое жалобно звякнуло. — Янина, женщина, которую я любил и продолжаю любить, так же как и тебя. А еще она родила мне дочь.

Я задыхаюсь от возмущения и от тех слов, что только что произнес муж. Меня снова начинает трясти, только теперь уже от бешенства.

— Продолжаешь любить?! Любить? Её? Вот так, да?

Я делаю несколько шагов в его сторону и хватаю первое, что попадается мне под руку. Это фарфоровая тарелка с фруктами. Я со всей силы бросаю её в мужа, но он успевает уклониться. Тарелка ударяется о стену и разбивается на куски. Фрукты разлетаются по всей кухне, и брызги от вишни и клубники пачкают его белоснежную свежую рубашку.

— Сумасшедшая, — спокойно произносит он, поднимается, преодолевает расстояние до меня и хватает меня за запястья. — Это чтобы ты снова в меня чего-нибудь не бросила.

— Пусти меня! Пусти, сволочь! — кричу я, пытаясь вырваться, но муж не обращает внимания на мои слова.

— В ближайшее время, хочешь ты этого или нет, Янина и Мариша будут жить с нами. Я принял такое решение, и я надеюсь, что ты согласишься с моим мудрым выбором.

Глава 4

— С мудрым выбором? — вырывается у меня хриплый, перекошенный смешок. Возмущение сдавливает горло, не давая дышать. — Ты это называешь мудрым выбором? Да ты просто издеваешься надо мной! Ты слышишь себя?!

— Вы с Яной близкие подруги, — его голос мерно катится, как будто он зачитывает инструкцию к бытовому прибору, а не ломает мою жизнь. — Вам будет легко найти общий язык. Вы же хорошо знаете друг друга.

От этих слов в голове будто что-то щелкает. Грань между реальностью и кошмаром стирается окончательно.

— Что?.. Что ты несешь, Макс? — голос мой дрожит, сбивается. Я ловлю воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. — Я не могу… не могу поверить в то, что слышу. Это какой-то бред!

Я делаю резкое движение, пытаясь вырваться, но он отпускает мою руку, и я чуть не падаю от неожиданности. Его спокойствие пугает куда больше крика.

— Во-первых,