Образцовый доктор - Татьяна Донченко

– А вдруг там что-то серьезное? – я ее понимала, у самой было спортивное прошлое. – Вдруг ты сейчас откажешься, уедешь куда-нибудь на соревнования в другой город, и там тебя прихватит.

Я знала, о чем говорю. На всероссийских соревнованиях меня увезла скорая помощь. Я долго откладывала визит к врачу и даже маме не показала свою грыжу, боялась, что после операции мне назначат постельный режим. В итоге на самый важный день в моей жизни я оказалась под скальпелем хирурга. Маме пришлось срочно отпроситься с работы и лететь ко мне в Нижний с двумя пересадками.

Я поделилась этой историей с Зоей. Не для того, чтобы читать ей нотации, а чтобы она поняла, что бывает, если долго игнорировать свое здоровье и забывать о себе.

Знаю не понаслышке. Мой неудачный брак тому пример.

Валера красиво и настойчиво добивался меня. Он словно заполнил собой всю мою жизнь. Я долго сопротивлялась. Чувствовала, что в нем есть что-то ненадежное…

Женская интуиция – это мощная, но хрупкая сила. Прислушиваться к ней нелегко, ведь она часто противоречит логике. Отстаивать свои решения, основанные на интуиции, особенно сложно, особенно когда женщина уязвима и нуждается в помощи. Если не обратить внимания на ее сигналы, можно получить жизненный урок, который не всегда будет позитивным. Зато это будет опыт, часто горький.

Интуиция подсказывала мне, что Валера – не лучший выбор. Я сопротивлялась его ухаживаниям. А после волшебной ночи с незнакомцем в отеле у меня было с чем сравнить. Я поняла, что такое настоящая страсть, сильное влечение, химия.

Мама снова заболела. Валера вызвался помочь, перевез маму в Москву, нашел лучших врачей и обещал, что все будет хорошо. Ей действительно становилось лучше. Из благодарности и радости я согласилась выйти за него замуж. Мы сыграли свадьбу быстро, чтобы мама могла быть на празднике.

А через несколько месяцев ее не стало.

У меня остались только Валера и малышка в животе.

Девочка появилась на свет раньше срока, но муж ничего не заподозрил.

Только после возвращения из роддома все изменилось. Потеря мамы и послеродовая депрессия изменили меня… Я ничего не хотела. Вставать с постели, есть, заботиться о себе. Чувствовала себя одинокой и несчастной.

Маша всегда спала беспокойно: то колики, то еще что-то. Я была измотана.

А Валера, вместо того чтобы помогать, заявил, что устал от детского плача, и начал пропадать по ночам, а иногда и сутками.

Мне было все равно.

Маша росла, часто болела, как и все дети. Мне было нелегко, но она стала моим светом. Моим солнышком. Причиной жить, работать над собой.

Валера заметил перемены: я стала заниматься спортом, внешностью и вышла на работу. Он решил, что у меня появился кто-то другой. Сначала он ревновал, потом кричал. Несколько раз он уходил из дома, а пару раз выгонял нас с Машей, и мы жили в гостинице.

Это стало последней каплей. Я решила с ним разойтись.

Когда я пришла домой и увидела его с другой, даже обрадовалась. Я не стану инициатором нашего развода!

Он предал нас и лишил всего, чем мы жили. Развод истощил меня физически и морально. Из-за частых судебных заседаний я едва не потеряла работу.

Мы с Валерой поделили всё имущество в квартире. Всё, что купили за четыре года, продали, а деньги разделили пополам. Он не оставил мне даже чайник, забрав половину всего.

К сожалению, он сумел полностью завладеть нашей квартирой. Этот человек смог доказать, что вложил в покупку деньги, полученные по наследству. Он забрал всё, хотя мы вместе работали и копили на эту квартиру.

«Машенька, конечно, может остаться здесь. Я же не против! А вот тебе, милая, Алёнушке здесь не место», – повторял он, когда я пыталась объяснить, что он лишает ребёнка крыши над головой. Похоже, его беременной любовнице Верусе в тот момент крыша была нужнее.

Я размышляла о жизни, осознавая, что больше не усну. Тем более, Машеньку постоянно беспокоили: то кровь брали, то посреди ночи отправляли на УЗИ к дежурному врачу в другом отделении.

К утру я была без сил. Маша засыпала на ходу. Я тоже отключалась периодически, несмотря на жару и солнце, пробивающееся в окно прямо на нас с дочкой.

– Алена Викторовна, – услышала бархатный голос, словно сотканный из воспоминаний и солнечных бликов.

Он будто звал меня из самой глубины прошлого, нашептывая что-то забытое, но бесконечно родное.

Веки дрогнули и распахнулись, впуская в себя свет, который поначалу резал глаза, а затем сложился в четкий образ.

Передо мной склонился мой мужчина-мечта. Он был невероятно красив, с какой-то обезоруживающей, интеллигентной красотой. Уверенный взгляд, легкая полуулыбка, играющая на губах, с флером надежности и харизмы.

Я моргала, пытаясь прогнать остатки сна, думая, что этот удивительный мужчина мне приснился, но он никуда не исчезал.

Он был здесь, реальный, словно сошедший со страниц старого журнала или вырезанный из кинопленки. Словно какая-то причудливая, искривленная реальность, игра моего больного воображения…

– Алена Викторовна, просыпайтесь, – снова позвал он, – будем готовить вашу дочь к операции. Большая вероятность, что у нее аппендицит третьей стадии.

Все, мир перед глазами поплыл.

Глава 4

Почти пять лет назад

– Все, мамуль, я скорей всего останусь в аэропорту, подожду, вдруг погода наладится… – я держала телефон между плечом и ухом и тщетно пыталась запихнуть документы в мини сумочку.

– О, прости, дорогая, зря ты вообще прилетала из-за какой-то ерунды, – запричитала мама в сотый раз.

– – Мам, микроинсульт – это серьёзно, – заметила я. – Ты к Иващенко записалась? Я взяла талон на среду, не забудь, пожалуйста.

– Да, да, конечно, я схожу.

Не сходит. Мама из тех людей, которые пойдут к врачам только в том случае, если у них что-нибудь отвалится. И то – не факт.

Я продолжала бороться с сумочкой, и тут бац! Я со всего размаха врезалась в кого-то, как таран.

Все произошло в одно мгновение: мой телефон упал, документы веером разлетелись по полу, ремешок моей любимой сумочки предательски лопнул, и ее содержимое с грохотом рассыпалось по всему полу. Косметика, ключи, блокнот – все смешалось в