Измена. Ты нас променял (СИ) - Барских Оксана

– Не стоит истерить, Алевтина. Я ничего такого не сделал. Мы с тобой уже столько лет женаты, и у нас нет детей. Каюсь, переспал с твоей сестрой случайно, когда был не в себе, но когда она решила рожать, я был не против. Мне нужен сын, продолжатель рода, и она его мне дала. Этого ребенка я бы ни за что не привел к нам в дом и не побеспокоил тебя им. Если бы ты не пришла пораньше, то всё у нас было бы, как раньше.

– Как раньше? Это как? Собирался скрывать его от меня всю жизнь? Он ведь мой племянник, Давид, очнись! Заставил бы его тебя называть дядя Давид при мне, а отцом наедине? Ты себя слышишь? Что за бред?

– Хватит истерить, Алевтина. Ничего ужасного не случилось. Ольга будет воспитывать его сама, я же буду лишь их содержать и навещать иногда. Считай, что она просто моя вторая жена, которая тебя не побеспокоит. Я решу этот вопрос. Больше они порога этого дома не переступят, так что забудь о том, что случилось сегодня. Через час мой водитель отвезет их, а мы с тобой отправимся за стол. Ужинать. У нас годовщина свадьбы, дорогая, если ты не забыла. Я приготовил тебе подарок. Надеюсь, он скрасит твое плохое настроение.

Желваки на скулах Давида двигались с такой силой, будто он сжимал челюсти до скрипа в зубах, и смотрел он на меня с таким видом, словно я должна была радоваться тому, что он кинет мне, как подачку.

– Ничего ужасного? – повторила за ним, а сама смотрела в его глаза, в которых горел гнев, на которого у него не было права. – Ты сейчас говоришь мне в лицо, что заделал ребенка на стороне и будешь продолжать мне изменять с моей же двоюродной сестрой? И предлагаешь мне закрыть на это глаза?

– Все состоятельные люди так живут, дорогая, – зло произнес Давид и стянул с себя жестко галстук. – Любовницы на стороне – это норма. Будь у нас дети в браке, я бы просто имел девок без последствий, но теперь и сын у меня имеется. Так что можешь прекратить ездить по врачам, мы вполне может обойтись и без детей. Наследник у меня уже имеется.

– Когда ты стал таким? Неужели я этого не замечала? – прошептала я вслух, не веря в происходящее. Мне не хотелось верить, ведь иначе пришлось бы признать, что я совершила ошибку десять лет назад, когда вышла замуж за Давида.

– Прекрати себя вести так, словно для тебя это открытие. Мужику надо как-то расслабляться после тяжелого рабочего дня. Все жены богачей знают об этом. Одна ты…

– Одна я что? Нормальная адекватная женщина? Не та, которая повелась на чужие деньги и готова терпеть измены и побои ради лишней цацки украшений?

– Вот только не ври, что тебе не нужны эти цацки, – ощерился Давид и вдруг двинулся в мою сторону.

Не успела я опомниться, как его ладони обхватили мои плечи и встряхнули меня, будто он пытался привести меня в чувство.

– Мы с тобой столько лет женаты, а ты так и не понял, какой я человек, – произнесла я с горечью, пытаясь отцепить его хваткие пальцы и стараясь не смотреть ему в лицо. Выглядел он озлобленным и разъяренным.

– Хватит строить из себя униженную и оскорбленную. Я спас тебя от такой семьи, а ты не можешь мне простить маленькие шалости на стороне?

– Ты ошибаешься, если думаешь, что мое унижение просто так сойдет тебе с рук. Попробуй поступить со мной несправедливо, Давид, и узнаешь, на что способна отчаявшаяся женщина, жаждущая мести, – тихо, но четко произнесла я, стискивая до боли кулаки.

– Я не хочу ругаться, Алевтина. Я тебя люблю. Ты идеальная жена, которую не стыдно показать своим партнерам, так что давай сделаем вид, что сегодняшнего недоразумения не было.

Голос Давида был спокоен и холоден. Он и правда верил во всё, что говорил с такой страстью.

– Недоразумения? – раздался писк со стороны вернувшейся Ольги. Я и не заметила, как она проскользнула внутрь. – Так ты называешь нашего сына?

– Я разрешал тебе входить в комнату, Ольга? Быстро вернулась к сыну, я ясно выразился? Куда ты его отвела? – не церемонился с моей сестрой Давид, обращаясь с ней хуже, чем бояре со своими крепостными в прошлом.

– В твой кабинет, – не скрывая недовольства, ответила она и сверкнула глазами в мою сторону, однако не решилась что-то сказать, видя, что Давид не в настроении.

– Не видишь, что у меня с моей женой разговор? – оскалился он и махнул головой. – Пошла вон отсюда. И проследи, чтобы он не шарился по моему кабинету. Там важные договора.

– Как скажешь, любимый.

Ольга пискнула и ушла. Только каблуки зацокали по паркету.

– Вот уж кто готов терпеть любые унижения. С ней и оставайся, Давид, а меня отпусти. Мне не понять ваши извращенные вкусы, – рыкнула я, но мощная хватка мужа не позволяла мне отстраниться.

– Ты права. Ольга была бы послушной женой, готовой терпеть всё ради цацок. Но твоя сестрица глупа и бестолкова, даже колледж не закончила. Такую стыдно выводить в свет. Не то что тебя. Так что натяни улыбку, Алевтина, и прекращай делать мне мозги. Развода ты при любом раскладе не получишь. И кстати, Ольга сказала, что ты хотела сделать мне сюрприз и о чем-то сообщить.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я вспомнила, как сегодня днем говорила с ней, поведала о самой главной тайне. Я громко сглотнула и опустила глаза.

Это должен был стать самым счастливым днем в нашей супружеской жизни. А станет самым горьким моим воспоминанием до конца дней.

Этот бездушный монстр под личиной моего мужа никогда не узнает о малыше, которого я ношу под сердцем. Ольга же в своих интересах никогда ему об этом не расскажет. А значит, меня спасет лишь ложь. Давид никогда не примет измену, хоть и сам изменник.

– Я ухожу от тебя, Давид. У меня другой мужчина.

Глава 4

– Я ухожу от тебя, Давид. У меня другой мужчина.

Зря она это сказала. Поняла это в тот же миг, когда его глаза налились кровью, он сделал шаг назад, и от того, как сильно он сжал кулаки, его костяшки хрустнули.

Я сглотнула, чувствуя исходящую от него угрозу, и как никогда сильно пожалела, что не умею контролировать свои порывы и держать в узде эмоции.

– Что ты сказала?! – процедил он тихо сквозь зубы, и я опасливо сделала шаг назад.

Вены на лбу и висках Давида вздулись, говоря о крайней степени его ярости, и я задрожала, прикрывая вдруг живот руками. Опомнилась не сразу, но он и не обратил внимания на мое суетливое порывистое движение, сосредоточившись на моем лице. Правду говорят, что материнский инстинкт – самый сильный и мощный из всех существующих. Каждая женщина во время опасности спасает самое дорогое, что у нее есть – детей. А беременность для меня была долгожданной и выстраданной, так что я ощутила страх, что из-за моих опрометчивых слов спровоцировала Давида на агрессию.

Он никогда не поднимал на меня руку, но именно в эту минуту я увидела в его глазах зарождающуюся лютую ненависть.

– Что ты сейчас сказала, Алевтина? Повтори! – рыкнул, но уже более спокойно, что напугало меня сильнее. Это означало, что он уже на пределе.

– Я… – забормотала я и глянула на проем гостиной. В эту минуту всем сердцем возжелала, чтобы здесь появилась Ольга. Ее вмешательство было бы сейчас уместнее, чем до этого.

– Хватит лепетать! Говори нормально!

– Успокойся, Давид, – произнесла я, наконец, более спокойно и уверенно после нескольких глубоких вдохов, но впала снова в панику, когда он вдруг отмер и двинулся ко мне. – Не смей ко мне подходить!

– Закрой свой рот, Алевтина, – он вдруг схватил меня за горло и протащил через полкомнаты к стене, буквально впечатывая меня в нее. Мой позвоночник заболел от жесткого удара, но я старалась не думать об этом, сосредоточилась на важном. Одной рукой обхватывала живот, а второй пыталась убрать руку Давида со своего горла. Его пальцы больно впивались в кожу, слегка мешая мне дышать и перекрывая трахею, а от того, как он тянул меня вверх, мне пришлось встать на носочки и вытягивать ноги. Икры моментально заболели, но я не могла себе позволить расслабиться.

– Давид, – прохрипела я, чувствуя удушающую панику. В буквальном смысле удушающую. – Да-кха-Да-в-вид.