Сильная и независимая (СИ) - Резник Юлия

— Юлечка, я твоего Эдика и пьяная в сиську в суде раскатаю, — угрожающе сощуривается Рындина.

— Ну в каком суде? Ты чего? — закатываю глаза.

— В суде общей юрисдикции, конечно же. Активы нужно разделить по уму.

— Да мы уже обо всем вроде бы договорились. Эдик не лезет ко мне, я — к нему.

— Стась, ты не стой. Наливай давай… Лер, где там твои суши? Едут?

— Курьер в пути… — кивает Лерка, отчего массивные серьги в ее ушах издают приятный звенящий звук. Я залипаю на их таинственном мерцании. Кажется, Петрова говорила, что купила их где-то в Непале. Это чистый гипноз, вот правда.

— Хорошо, а то я когда голодная — злая. Так вот, что касается «вроде договорились». Юль! Ты у нас ведь умная баба. Сегодня договорились, завтра он передумал…

— Ал, ну, погоди. Эдик, конечно, поступил как мудак. Тут я не спорю…

— Еще бы.

— Но все же, поверь, за столько лет я успела хорошо его изучить. Не станет он со мной делить чашки с ложками!

— Он, может, и не стал бы. Но его девка… Я таких на своем веку повидала. Они своего не упустят, ты уж поверь моему опыту.

— Хочешь сказать, что у него нет своей головы на плечах?!

— Голова, может, и есть. Но в таких ситуациях обычно побеждает головка, — закатывает глаза Алла. — Ну что, девочки, за нас, красивых? Вздрогнули!

Вкуснейшее вино выпиваю залпом. Градус ударяет в голову. Я весь день в бегах — поесть, и то не успела.

— Хотела бы я на нее посмотреть, — вздыхает Стася.

— На кого? На девку его? — округляю глаза.

— Ага. Ты же у нас красавица. Где он нашел лучше?

Растроганно обнимаю глупышку. Молоденькая она. Наи-и-и-вная…

— Спасибо, Стасенька!

— Не смеши мои подковы — лучше… — гремит Лера. — Если бы они на это ориентировались, измен бы не было. Не удивлюсь, если она страшна как смертный грех.

— Это вряд ли, — смываю горечь во рту очередным глотком игристого. — Лерка, ты чего там не видела? Имей совесть — отложи телефон.

— Она, небось, уже открыла твою натальную карту, — фыркает Алла.

— Некоторые данные гораздо проще получить из других источников, — отмахивается Петрова.

— Из инсты? — вскидываю удивленно брови. — Да нет. Эдик не ведет соцсети.

— Зато его новая баба — наверняка. Сейчас мы тебя, миленькая, вычислим, — кровожадно усмехается Лерка.

— Ну, ничего себе, — хлопает Стаська глазами. — Тебе, Лер, можно открывать детективное агентство. Только я не пойму — зачем.

— Зачем что?

— Ну, найдем мы ее, и…

А ведь и правда. Не пойду же я к ней ругаться! И следить за ними не буду. Во-первых, это низко. А во-вторых, как я смогу двигаться дальше, если буду регулярно оглядываться назад? Развод — значит, развод.

— Он случайно не говорил, как ее зовут?

— Ариша…

— Тогда вот она, миленькая… Сто процентов.

Я с такой скоростью захлопываю глаза ладошками, что становится даже больно.

— Нет! Ничего не хочу знать, — как ребенок трясу головой.

— Ладно. Тогда дай сюда телефон. Хочу кое в чем убедиться.

Если Лерка загорается какой-то идеей, то в плане настойчивости может составить конкуренцию даже Алле. Спорить с ней в такие моменты абсолютно бесполезно. Поэтому я безропотно протягиваю ей свой новенький айфон.

— Представляешь, эта дрянь на тебя подписана.

— Да-а-а?

— Ну, а чему ты удивляешься? — философски попыхивает сигареткой Алла.

Наверное, нечему, да. Ну, подписана и подписана, у меня подписчиков — миллион. Но какого-то черта я до этого особенно не задумывалась о том, что они видят. А тут стала судорожно припоминать, что за контент мы публиковали. Была ли я хороша на фото? Насколько, по шкале от одного до десяти? Эта малолетка нас сравнивала?

Трясущимися руками выхватываю телефон и начинаю в спешке листать свою страничку. Я — звездный визажист, да. Поэтому в моем профиле преимущественно не мои фото. А на тех, где меня запечатлели в процессе работы, я стараюсь держаться в тени клиента. Но все же тут можно найти и мои снимки. На которых я…

— Слушай, ну тут вот вроде ничего, а? — вскидываю полный надежды взгляд на девочек.

— Юлька, с ума сошла, что ли?! Давай еще начни комплексовать из-за своего мудака.

— Она молодая.

— И что? Ты ей и молодой дашь форы. Вообще ничего примечательного. Глянь — и успокойся.

А может, и правда? Решительно берусь за телефон.

— Только смотри не лайкни — спалишь нам всю контору.

— Девочки, я говорила вам, что вы страшные люди? — с благоговением шепчет Стася.

— Сила трех, — кивает Алла, напрягая бицепс.

— Теперь четырех, — парирую я, отбрасывая айфон. — И правда — никакая.

— За это и выпьем. Как думаете, когда Эдик вернется, посыпая голову пеплом?

— Думаете, вернется? — вскидываюсь я.

— А ты его, никак, назад принять собралась?! — негодует Рындина.

— Тебе легко меня осуждать. А у нас дети, жизнь налаженная… — закусив щеку, чтобы не расплакаться, отворачиваюсь к окну.

— Я тебя не осуждаю ни в коем случае. Просто, хорошо тебя зная, не верю, что ты сможешь простить измену.

— Эдик говорил, что у них еще ничего не было, — напоминаю я. — Он хотел сначала поговорить.

— Так вроде разговор состоялся, — разводит руками Рындина, ставя мне шах и мат. В конечном счете теперь у него и впрямь не осталось повода себе в чем-то отказывать. Может, он уже на всех парах летит к ней. И Алка, конечно, права. Никогда я этого не прощу. Прикинуться, что простила, смогу, да… Но искренне, от души — вряд ли. А значит, что? Значит, без вариантов.

— За новую жизнь, что ли? — поднимаю, храбрясь, бокал.

— За новую жизнь, новые впечатления и новых мужиков. Что-то мне подсказывает, чем скорее ты пустишься во все тяжкие, тем легче переживешь развод.

— Бред какой-то. Не собираюсь я никуда пускаться.

— Почему? Сильнее всего на тебя сейчас давят предрассудки, связанные с тем, что он первый. Разве я не права?

— Есть такое, — неожиданно понимаю я. — Даже странно. Никогда бы не подумала…

— А я про что? Убирай вот это «единственный» из уравнения жизни, и офигеешь, до чего оно упростится. Ну, что ты глазами на меня хлопаешь?

От необходимости отвечать меня избавляет приход курьера. Но разобраться в своих чувствах эта короткая отсрочка, конечно же, не дает.

— Вот. Мы тебя уже зарегистрировали. Не благодари.

— Где зарегистрировали? — вскидываю брови.

— На сайте знакомств.

— Постойте, — возмущаюсь я. — Я понимаю. Вы хотите меня поддержать. Но… Девочки, прошло слишком мало времени! Я не могу вот так сходу перестроиться от «надо нажарить котлеток любимому мужу» до «а не потрахаться ли мне с первым встречным?».

На глазах выступают пьяные слезы. Мне дико обидно. И очень-очень больно.

— Кажется, у меня в груди дыра, — всхлипываю. — Прямо здесь, — касаюсь рукой солнечного сплетения. — Думаете, ее так п-просто з-заткнуть м-мужиком?

— Юлька, да не плачь ты! Как лучше хотели, да, девочки? А если ты против, так мы и не настаиваем.

— Спасибо! Я это очень ценю, правда… Но давайте пока отложим эту тему, ладно? Я еще и сама не знаю, как жить.

— Конечно-конечно. Мы даже подскажем. Лер, ты же прихватила картишки?

Кивнув, Петрова убегает в прихожку, где оставила сумку с Таро. А вернувшись, тут же начинает тасовать карты.

— Сдвигай.

Делаю, как велят, взволнованно закусив губы. Все мы не верим в подобную ерунду ровно до тех пор, пока первая карта не ложится на стол. А там какой-то казус случается — не иначе. И вот ты уже, затаив дыхание, ждешь — а вдруг. Ну, вдруг там впереди…

— Ну?! Мужик, Лер? Что ты тянешь кота за яйца? Брюнет? Блондин? Богатый? Бедный?

— Зачем нам бедные?

— Ну, если молодой, то это простительно. Главное, что там за амбиции, правда, Стась? Лерка, говори, чего видишь…

— Ну, точно не мужика, — вздыхает Петрова.

— А что тогда? — допытывается Стася.

— Вагон работы.

— Работы? — скисаю я. Нет, поймите правильно, свое дело я нежно люблю. Но то, что мне предстоит вагон работы — для меня совершенно не новость, лето на носу — свадебный сезон. Мой график расписан на пять месяцев вперед.