Все ради тебя (СИ) - Ария Тес

высокая температура. Акклиматизация какая-то бешеная жахнула. И любой другой человек отказался бы идти, но он закинулся таблетками и поехал все равно.

Никаких компромиссов. Надо — значит, надо.

— Как дела? — спрашивает, а сам улыбается во все тридцать два.

Я меняю бокал.

— Просто великолепно, твои как?

— Ты дала жару, конечно…

— Что говорят ваши родители? Я проклята навеки?

Это меня почему-то беспокоит. Я бросаю на него взгляд, но сразу прячу его в неожиданной необходимости рассмотреть толпу гостей, до которых на самом деле мне нет никакого дела.

Почему я волнуюсь? Какое мне дело? Но оно есть, и это понятно даже слепому, поэтому я не осуждаю Сая за тихий смешок. Лишь смиренно жду ответа…

— Ты прекрасно знаешь, что мама на твоей стороне. Она вообще в восторге от твоего...кхм, выхода...

Это понятно. Несмотря на любовь к своим детям, Аниса — справедливая и честная женщина. Да и я ей как дочь. Она пыталась образумить Адам много раз, она пыталась заставить его меня отпустить, но даже у Натана Альбертовича ничего не получилось. Так что я ее не виню.

— И не злится?

Сай слегка жмет плечами.

— Думаю, она понимает.

— А отец?

К нему мой интерес куда как выше, я ведь так и не поняла его отношения к сложившейся ситуации. Он был грустным, кажется, отстраненным, немного холодным, а еще пытался убедить меня остановить военные действия из-за «имиджа», хотя мне и показалось, что это скорее вершина айсберга.

Альбертович не из тех людей, кто фанатеет от соплей, и ему вообще чужда проявление эмоций. Как королю нефтяных скважин, оно и понятно, наверно? Но все же…

Мы встречаемся с Саем взглядами, и он слегка щурится.

— Он…опечален.

— Опечален?

— Ему не нравится все, что происходит, Лиз. Абсолютно все.

— Понятно.

Большего не жди, короче, перевожу. Это максимум на который способны мужчины Салмановы. Все, что касается их отношений с отцом — табу; чисто между ними. Даже меня Адам посвящал исключительно редко, и то если переберет. Такая же история с Катей. Наверно, все Салмановы — сплошное противоречие. Говорить о любви — это пожалуйста, но пустить дальше — это извини.

Горько сладкие отношения, как закрыто открытые, и понимай, как душе угодно. В какие-то области тебе навсегда дорога закрыта.

Вздыхаю и снова отвожу взгляд.

— Он с тебя глаз не сводит, — вдруг говорит Сай, я хмурюсь, краснею.

Кляну себя немного, но быстро беру в руки и прячу все ненужные эмоции в бокале и за ухмылкой.

— Кто?

Мы оба знаем «кто», и это глупо, наверно, но это часть игры. Мне нравится играть. Особенно если в руках все козыри, а руки — мои.

Что ж…

Сай дарит мне ухмылку, будто чувствует это. Никаких больше комментариев, да и зачем? На затылке дыбом встают волоски, и хорошо, что у меня аккуратная, заколотая прическа, иначе это выглядело бы странно.

По рукам идут мурашки.

Я снова чувствую нутром приближение — он идет сюда. Ему надоело играть.

Но мне то нет.

Адам подходит и становится рядом со мной. Ближе, чем его брат. Ближе, чем это допустимо. Я буквально чувствую жар его тела, запах, энергию, душу. Мне кажется, что она ко мне тянется — глупо…

Молчит. Это тоже глупо, но я не иду на контакт. Это не то, что мне нужно. Снова и снова ты будешь проигрывать — я же обещала. Поэтому упорно молчу, слегка улыбаюсь и гордо держу голову. Не даю плечам сникнуть. Хочется, если честно, ведь это сложно…не иметь возможности, как обычно, обнять и уткнуться ему в грудь. Позволить обнять себя и спрятать от всего этого высшего общества…

Мне здесь не то чтобы сильно нравится. Я всегда испытывала смешанные чувства от похожих приемов, и он это знает. Но я знаю, что теперь такие вещи для меня под запретом.

Я одна.

В этот момент одиночество ощущается особенно остро, и очень хочется хотя бы саму себя обнять себя за плечи, чтобы как-то защититься, но я не позволяю. Стоять до конца! Стоять и не падать духом! Возможно, вернувшись в те же апартаменты сегодня ночью, я вдоволь поплачу под душем, а может свернувшись в постели, где мы были одним целом — не знаю.

Но не здесь. И не сейчас. Это то, в чем я уверена на сто процентов.

Нельзя.

— Здравствуй, Лиза.

Слегка усмехаюсь.

Проиграл.

Голос его наполнен сарказмом и ядом. А чего ты ждал? Что я первая поздороваюсь? Да сейчас.

— Здравствуй, Адам. Как дела?

Вау. Выходит вполне себе ничего! Я молодец. Непринужденный тон, улыбка, внешнее спокойствие — я правда молодец. Держусь на все сто процентов! Как и приказала самой себе. И его это бесит.

Слышу, как скрипит зубами. Как прожигает меня взглядом чувствую…интересно, ты сейчас ощущаешь то же, что и я? Пропасть между нами? Невозможность «как раньше»? Исчезнувшее «вместе и навсегда»?

— Хочешь знать, как у меня дела?

— А ты хочешь, чтобы я ответила честно? — усмехаюсь наглее и поворачиваю голову к нему.

О да. Мой бык взбешен. Я в прямом и переносном смысле его красная тряпка. Ха! Как забавно…

Видимо, чувствуешь. Все чувствуешь. И как? Тебе вкусно?

Воздух напрягается вокруг нас. Сейчас искры полетят! Спорю на что угодно, Адам еле тормозит грубость, которая рвется наружу, и Сай это знает, поэтому благоразумно говорит.

— Так…давайте-ка успокоимся, окей? На нас все смотрят.

— А я и не напрягалась.

— Потанцуй со мной.

Что, простите? Ты серьезно?

Уже не сдерживаю смешок, выгибаю брови и поворачиваюсь к нему лицом. Мне не послышалось?

Не-а. Не послышалось. Адам смотрит на меня тяжело и прямо, без утайки. И это смешно. Серьезно, очень смешно, так что я и смех не сдерживаю. Прикрываю рот ладошкой, цыкаю, а потом голову на бок наклоняю и устало вздыхаю.

— Какое клише, Салманов. Думаешь, это сработает?

— Если это не работает, то в чем проблема согласиться?

Охохо…у меня много проблем с согласием всего, что связано с тобой. Целый список длиннее, чем у Деда Мороза, дорогой. Уверен, что хочешь послушать?

Цыкаю снова.

И, знаете? Судьба явно на моей стороне. Как раз в этот момент я замечаю безвкусное, кислотно зеленое платье последней пассии моего благоверного. Как удачно. Она как раз проходит мимо, как будто сам Бог ее послал! И я не стесняюсь, когда произношу ее имя