Лучший подарок - Джеси Бартон

свойственно меняться. Мы все становимся другими.

Но только не её жизнь, ведь она нравилась ей такой, какой была: безопасной и предсказуемой.

— Я с этим согласиться не могу. У меня должен быть определённый порядок в жизни, а ты его нарушил.

— Ну, а ты нарушаешь порядок на работе.

Её внутренности сжались. Вот оно — изменения, которых она не хотела. Тори наконец-то встретилась с его взглядом:

— Ты ставишь под сомнение мою работу?

Броуди приблизился к девушке, и та медленно прижалась к двери, боясь, что, если он коснётся её снова, она расколется и расскажет ему о своих чувствах.

— Нет. Конечно, нет. С чего ты это взяла?

— Да ладно, Броуди. Ты и твои братья — владельцы этой компании. А я всего лишь сотрудница. Если что-то пойдёт не так, я буду первая на вылет.

Броуди изумлённо уставился на Тори. Так вот о чём она думала? Что её уволят?

— Тори, этого не случится. Никогда. Ты бесценный сотрудник для «Кент Констракшн». Ты как…

Парень хотел сказать «семья», но, чёрт возьми, она не была семьёй: он не испытывал к ней никакой братской привязанности. С первого мгновения, как девушка переступила порог офиса, между ними возникло взаимное притяжение. Она была тогда ещё слишком молода, так что Кент игнорировал эту тягу. Ладно, пытался игнорировать. В его жизни всегда крутилось достаточно женщин, но это не значило, что он не замечал красоту Тори: её яркие рыжие волосы, гипнотизирующие зелёные глаза, её манеру поведения и дерзкую самоуверенность, что для него было верхом сексуальности.

Они играли в эту игру на протяжении четырёх лет, и на последней рождественской вечеринке Броуди, поддавшись импульсу, воспользовался моментом. Он просто не догадывался, почему для неё это было столь важно — до настоящего времени.

— Думаешь, если мы с тобой… то ты потеряешь свою работу?

Она посмотрела на него и ответила:

— Да ладно! Неужели считаешь иначе? Спать с одним из начальников не означает, что рабочее место гарантировано. К тому же, ты хорошо известен тем, что не держишься за женщину, которая побывала в твоей постели. Или правда думаешь, что после того, как завяжешь со мной, захочешь видеть меня в офисе изо дня в день, из года в год? Это было бы чертовски удобно, не так ли? Более того, захочу ли я сама тебя видеть? Вот именно поэтому я ни за что не буду с тобой спать.

Его мысли застопорились, пока он пытался понять слова Тори.

— Так вот что ты обо мне думаешь?

— Это не моё мнение, Броуди, а твоё поведение на самом деле. Каждый в городе знает, что ты спишь с любой доступной женщиной и не поддерживаешь с ней никаких отношений. Тебе становится скучно по прошествии недели, если, конечно, у неё получается продержаться так долго. Затем ты её бросаешь и переходишь к следующей.

Он нахмурился:

— Я так не поступаю.

— О, да, именно так ты и делаешь. Так что, нет, спасибо, я не заинтересована стать ещё одной зарубкой на спинке огромной кровати пресловутого Броуди Кента. Мне по душе моя работа, нравится твоя семья, и ничего из этого потерять не имею желания, какой бы якобы впечатляющей ни была твоя репутация в постели, хотя, уверена, слухи явно преувеличены. Я ухожу на обед.

Она развернулась и вышла. Броуди же, остолбенев, так и остался стоять, глядя на закрытую дверь.

Так вот кем все его считали? Бабником, который совершенно не разбирается в женщинах и их чувствах? И что, чёрт возьми, она имела в виду, говоря «якобы впечатляющая»? Ходили слухи о его способностях в постели?

Броуди провёл пальцами по волосам. Господи, он даже не подозревал об этом.

Уайетт, открыв дверь, вошёл внутрь и, увидев брата, улыбнулся:

— О, хорошо, что ты здесь. Итан тоже подъезжает. Умираю с голоду. Хочешь пообедать?

Броуди поднял голову:

— Что ты знаешь о моей сексуальной жизни?

Взгляд Уайетта стал озадаченным:

— Эм… ничего, к счастью. И не начинай делиться этим сейчас.

Вошёл Итан, Уайетт бросил свой портфель на стол и обратился к брату:

— Эй, Итан, что ты знаешь о сексуальной жизни Броуди?

Итан замер на месте, перекинул взгляд с Уайетта на Броуди и спросил:

— Что? Ты пил?

— Нет. Но, думаю, Броуди выпил.

— Вовсе нет, — возразил Броуди. — У меня только что состоялся странный разговор с Тори.

Итан обыскивал свой стол, но остановился, взглянув на Броуди:

— Ты говорил с Тори?

— Пытался.

Уайетт сел и спросил:

— И вы как-то затронули тему твоей сексуальной жизни?

— Ага. Хотя я не знаю, как.

— Ты, скорее всего, и поднял эту тему, — предположил Итан с ухмылкой.

— Не делал я этого. Просто спросил о рождественском корпоративе и о том, почему мы мало общаемся. Думаю, я кое-что выяснил… или хотя бы попытался. Не знаю, я все ещё работаю над этим. Но вы знали, что у меня, похоже, репутация этакого кобеля, который спит с женщинами, а потом бросает их?

— О, да, я слышал о тебе такое… — произнёс Итан.

— Ты своего рода член для женщин, — добавил Уайетт.

Броуди удивлённо уставился на своих братьев:

— Серьёзно? Вы оба так думаете?

— Когда были твои последние серьёзные отношения? — спросил Итан.

— Ты имеешь в виду девушку, с которой я долго встречался?

Итан бросил взгляд на Уайетта.

— Он определённо не понимает, о чём речь, — Уайетт покачал головой.

— Ладно, выходит, у меня никогда не было такой девушки, — ответил Броуди.

— И тебе сейчас сколько? Тридцать?

— Ну и что? Я был занят.

Уайетт фыркнул:

— Ага, занят тем, что перетрахал уйму разных женщин. Не удивляйся, если все они считают тебя мудаком. Когда в последний раз ты приводил домой девушку, чтобы познакомить её с родителями?

Броуди задумался:

— Наверное, в старшей школе?

Уайетт взглянул на Итана:

— Тема закрыта, он мудак.

Итан кивнул:

— Согласен. Пойдём пообедаем. Хочу есть.

— Эй, — не согласился Броуди. — Я не настолько плох.

Итан и Уайетт направились к выходу:

— Продолжай убеждать себя, бро. Ты идёшь с нами?

— Нет, съем что-нибудь из холодильника.

— Что-то с плесенью неизвестного происхождения? — Уайетт сморщил нос. — Удачи тебе с этим, бро. Мы вернёмся через час.

После их ухода Броуди откинулся в кресле и задумался над словами Тори.

Итак, у него была паршивая репутация среди женщин — он признавал это. Он не был пай-мальчиком, однако не мог вспомнить ни одной из тех, с кем ходил на свидание, кто пожалела бы потом о расставании; ни одного звонка поздней ночью от дам, которые плакали бы из-за разбитого сердца. Кент никогда