Вера Копейко - Последний фуршет

— Я хочу узнать, на кой черт японцам эти сады, а? — тихо спросил он.

— Для равновесия духа, — ответила Лиза. — Вода в японском саду символизирует умиротворение, камни — стойкость и сосредоточение, а цветы, деревья и мхи — жизнерадостность. Японцы делают дорожку из камней и ворошат ее, поворачивая их к солнцу то одним боком, то другим. Это называется расчесывание камней. Они сравнивают это действие с поглаживанием шерсти мурлыкающей кошки.

— Понятно. Гм... Может, мне просто высадить тут десяток кошек?

— Они плохо поддаются дрессировке, — засмеялась Лиза.

— Знаю, знаю. Только один мужик сумел выдрессировать целую ораву и устроить не кошачий концерт, а театр.

— Придется вам везти камни из Карелии, Крыма или с Урала. Каменные дорожки и речки — просто необходимы для японского сада.

— А Славик правильно сказал, что растения в японском саду можно высаживать как хочешь?

— Японский сад не строится по китайским принципам фэн-шуй, где каждой вещи отводится определенное место, — ответила Лиза.

— Понял. А вот что мне нравится у них, так это бонсай, — признался Андрей Борисович.

— Он особенно хорош рядом с карликовыми хвойными растениями.

— Например? — Андрей Борисович властно стиснул ее плечо. Лиза не отозвалась.

— Плакучей елкой, низкорослой горной сосной, можжевельником, — перечисляла она, чувствуя, как начинает дрожать тело.

— А эта их знаменитая сакура? Она же у нас вымерзнет.

— Ее можно заменить плакучей яблоней на штамбе. А вы не хотите устроить японский садик на крыше? — оживилась Лиза. — Сейчас нет ничего более модного.

— Гениально! — воскликнул Андрей Борисович. — Но во сколько он мне обойдется?

— Примерно от двух с половиной до десяти тысяч долларов. Сюда входит дизайн-проект, ландшафтные работы и материалы.

— А также стоимость вашей бесценной консультации, Лиза. — Он полез в бумажник, порылся. — Черт побери, все на карточке. Только вот что осталось. — Он протянул Лизе две бумажки. — Простите, но я прибавлю к гонорару Славика.

Лиза пожала плечами, испытывая неловкость.

— Спасибо, — коротко бросила она.

— Это вы придумали проект кулинарной книги. Правда, Лиза? — Андрей Борисович посмотрел на нее в упор.

Она удивленно захлопала ресницами.

— Не надо, не надо, — он протестующе поднял руку. — Такой проект могла родить только женщина.

— Скажите, — Лиза, не мигая, смотрела на него, — если бы женщина предложила вам такой проект, вы бы его купили?

— Нет, — ответил он. — Не купил бы. Как никогда не приглашу женщину готовить суси в моем ресторане. Кстати, я благодарен вам за то, что вы поправили суши на суси. Я снова уверен, что только женщина с ее восприимчивостью к слову и упорством способна вдолбить мужчине в голову то, что должно.

— Но не всякому, — бросила Лиза.

— Да, Лиза, еще один момент. Это вы, — он со значением посмотрел на нее, — предложили ему продать, именно продать, — подчеркнул Андрей Борисович, — кулинарный проект? Я ценю вашу сообразительность. Одно название чего стоит: «Переписка двух странствующих японских поваров». И подзаголовок хорош: «Впечатления о японских блюдах, поданных не в Стране восходящего солнца. Точные рецепты». — Он улыбнулся. — Должен сказать, если бы вы захотели, из вас получился бы неплохой коммерсант. Имейте в виду.

— Как-нибудь потом. Мы закончили? — спросила она.

— Да, к сожалению, — вздохнул Андрей Борисович.

Лиза повернулась и пошла. Она была уверена, что этот человек смотрит ей вслед.

— Ну что, нагрузила шефа знаниями? — осведомился Славик. — Как он тебе вообще?

— Нормально, — Лиза пожала плечами.

— Ясно. Не хочешь говорить.

— А что говорить? Он спрашивал, я отвечала.

Лиза не собиралась признаваться Славику, что ей заплатили за ответы. Она хотела порадоваться одна этому почти забытому ощущению, когда ты получаешь то, что заработала. В последнее время Лиза все чаще испытывала неловкость, вынимая из хрустальной вазы, которая стояла в буфете, деньги. Их клал туда Славик. Он приносил гонорар и объявлял:

— Жена, посмотри, что тебе принес муж.

Лиза понимала, что это и ее гонорар тоже.

Она не просит у мужа деньги, думала Лиза. Она их просто берет. Да и Славик никогда не спрашивает, на что жена их тратит. Но все чаще, что-то покупая для себя, Лиза замирала, словно ей предстояло одолеть невидимое препятствие.

— Ты стоишь столько, сколько стоишь, — услышала она его фразу, которая относилась не к ней. Но врезалась в память. — Сколько ни пытайся найти другое мерило — ничего не выйдет.

Лиза вспомнила, как однажды мать сказала:

— Как я завидую женщинам, которые могут согласиться сидеть дома.

— Не лазить на вулканы? — спросила Лиза, наблюдая, как мать укладывает в рюкзак вещи, собираясь в экспедицию.

— Не только. Я говорю в более широком смысле.

— В каком? — Лизе стало интересно. Они обычно мало говорили с матерью, больше с отцом.

— Муж зарабатывает, а ты разумно распоряжаешься деньгами. Ведешь дом... Отец предлагал мне в свое время...

— А ты?

— Я тебе и говорю: завидую тем, кто может на это пойти.

— А ты не можешь?

— Нет. — Она покачала головой. — Таким женам живется несладко. Сперва муж заставляет бросить работу. Ты продаешь себя за копейки — вот главный аргумент. Но проходит время, он намекает — тратишь-то не свои. Стало быть, не так, как нужно. Может быть, он даже прав, но тебе каково? — Мать вдавила спальный мешок в недра бездонного рюкзака. — Это уже пахнет экономическим насилием.

Лиза засмеялась:

— Даже есть такой термин? — В ту пору она еще не собиралась замуж, она собиралась учиться в школе дизайна в Ферлахе.

— Да, — сказала мать, тряхнув волосами. Они были темные, коротко подстриженные. Всякий раз перед экспедицией мать тщательно красила волосы, которые были седыми всегда, сколько помнила Лиза.

— Мужья часто стараются сделать все, чтобы жена зависела от них, а потом пользуются своей властью.

Лиза засмеялась:

— А я думала, что они пользуются властью своей любви.

Мать хмыкнула:

— Власть, она и есть власть.

— Ты думаешь, папа тоже пользовался бы твоей... финансовой зависимостью от него?

Мать пожала плечами:

— Не знаю, и никогда не узнаю, слава богу, — она бросила в рюкзак косметичку, туго набитую. — Я вулканолог, а не кухарка.

— Скажи, мама, а когда ты выходила замуж за папу, ты хотела, чтобы твой ребенок обладал качествами именно этого мужчины?

— Конечно, — отвечала мать, не глядя на дочь. Но Лиза заметила, как голова ее дернулась, словно мать не желала, чтобы увидели ее лицо. Или глаза?