Она - моё табу - Настя Мирная

Их нет. В ту же ночь оборвал все контакты, заблокировал её в соцсети и удалил номер. А что было до, уже не имеет значения. Даже если и был бы шанс нормально поговорить и попробовать выстроить что-то, в этом нет смысла по нескольким весомым причинам. Она генеральская дочка с запросами, которые я не смогу удовлетворить, как и сказал взводник. И всё то же расстояние. Америка, Карелия… Прям вообще херня. Да и я понятия не имею, есть ли у Царёвой ко мне что-то, кроме ненависти.

— Расслабься, брат. — отсекаю прохладно. — Если меня поймают, то всю вину возьму на себя. Из-за меня никому не влетит.

— Андрюха. — толкает тихим сипом. Скатываю взгляд в его сторону. — Побег — не выход.

Говорит он явно не о самоволке, и я прекрасно это понимаю. А толку-то от этого?

— Для меня — выход. Нихуя не получится. Где она, а где я. — да, я признаюсь в том, что помешался на Царёвой, но не чтобы облегчить душу. Это крик о помощи. Если я сам не могу себя остановить, надежда, что это сделает Макеев. — И хватит об этом. — предупреждаю новые попытки вывести меня на чистую воду. — Можешь не париться, дичь больше творить не буду. Никаких ночных прогулок и съёбов. И никакой Кристины Царёвой. Не говори мне о ней. Я не хочу ничего знать и слышать.

Паха притихает и подкуривает сигарету, нырнув в тень забора. Следую его примеру, прокручивая в пальцах папиросу. Смотрю, как медленно тлеет табак. Как вспыхивают и гаснут листья. Проблема в том, что если подуть, они разгорятся сильнее, но и быстрее истлеют. Где же тот ветер, который погасит мои чувства к Фурии?

Всю пятницу работаем с техникой. Я и ещё трое техников занимаемся обслуживанием, а остальные намывают и полируют до блеска броню.

— Надо было идти в танкисты. — брякает Иридиев, выныривая из-под башни Т-64. — Кайф же, катайся и стреляй.

— Ага, кайф. — отбиваю, не отрываясь от изучения сложной схемы транзисторов и резисторов. — Торчать целыми днями в консервной банке, а пострелять тебе будут давать раз в полгода, потому что снаряды дорогие. И не забывай, что вся обслужка машины на его экипаже.

— Так какого хера этим занимаемся мы? — трещит Гребенский снизу, начищая гусеницы.

— Спроси чего попроще. — рыкаю, прикрывая глаза.

От всей этой херни башка трещит. Бессонница тоже аукается. Никак не могу сообразить, как подключить чёртову лампочку. А в придачу ко всему, генерал Царёв лично проверяет нашу работу. Вот только когда вижу его, накатывает не благоговейный страх перед главнокомандующим, а мысли о его дочке. Видимо, мне понадобится ещё немало времени, чтобы избавиться от неё.

В коротком перерыве падаем на бордюр в тени высоких тополей.

— Диксон, сигаретой поделишься? — сечёт кто-то справа.

Молча протягиваю пачку, уже не ожидая возврата. Травлю кровь никотином. В последние две недели запасы курева быстро кончаются.

— Кто завтра в увал? — лупит Ванёк, откинувшись на руки и вытянув вперёд ноги.

Стягиваю кепку и подставляю морду солнечным лучам.

— Мы с Диким. — отбивает за меня Макей.

— Герыч, ты тоже?

— Ейс ав коз. — коверкает язык Гребенский.

— А может, толпой в киноху завалимся? — с энтузиазмом предлагает Иридиев, туша окурок об асфальт. — Там какой-то трешовый триллер вышел.

— Посланники смерти? — сечёт Гера.

— Ага. Читал анонс, публика в восторге. Пишут, что мозг сломать можно.

— Дикий, это по твоей части. — ржёт Ваня.

У меня нет ни капли настроя и желания торчать весь день в окружении рож, которые приходится лицезреть ежедневно в течении года, но и тут Паха свинью подкладывает. Чеша затылок, бомбит, не давая мне возможности отказаться:

— Дюха, ты же у нас мозговитый. Спорим, что до конца фильма не разгадаешь загадку.

— На косарь? — толкаю лениво.

— Да хоть на пять.

— Я в теме. — поддерживает Даниил.

Не то чтобы мне нужны были деньги, но лишними они никогда не бывают.

— Делайте ставки, парни, и готовьте деньги. — рублю, подтянув уголки губ в усмешке. — Ещё до половины фильма я разгадаю, кто убийца.

— Не заливай, Дикий.

— Отсоси, Гребень. — поднявшись на ноги, показываю "балалейку" и уворачиваюсь от летящего в меня кирпича. — Ну ты, Герыч, и мазила. Тебе в роту снайперов надо. Вместо мишени.

— Уёбок! — вопит сослуживец, подрываясь следом.

— Ноги как у Дикого сначала отрасти, а потом в догонялки играй! — орут ребята.

Этой ночью снова изучаю криво побеленный потолок, но не делаю попыток нарваться на неприятности. Макей прав, и я это прекрасно понимаю. Парни не сдадут, но из-за меня подставляться никто не станет. До конца службы осталось меньше четырёх месяцев, и заработать себе "чёрное" дело не самая лучшая перспектива. К тому же, рассматривания потолка не такое уж и скучное занятие.

Утром все навеселе. Поддерживаю шутки смехом. Кажется, я начинаю понимать, почему Фурия ведёт себя так, будто ей на весь мир похую. Вот в чём заключается игра: прятать внутренний пиздец, никому не показывать, что происходит у тебя на душе. Достаточно и того, что Пахан в курсе.

— Во сколько там сеанс? — выбивает Гера.

— В четырнадцать сорок.

— Есть планы, что делать до этого времени? — толкает Макей.

— Жрать! — во всё горло оповещает Ванёк.

После кафехи, убивая время, прогуливаемся по одному из проспектов Владивостока, поглядывая на синюю полосу залива вдалеке. Пацаны присвистывают и вываливают глазные яблоки, стоит пройти мимо хоть одной симпатичной девчонке. К некоторым откровенно пристают. Нимирову даже удаётся выбить у одной номер телефона.

— Как с голодного края. — гогочет Макеев, когда сослуживцы дружно поворачивают головы на высокую брюнетку в коротком белом платье.

— А ты не пизди, Макей. К тебе вон какая красотка заезжала на днях.

С моего лица сползают все краски. С Пахиного улыбка. Глаза сужаются. Он заталкивает руки в карманы армейских брюк и передёргивает плечами.

— Есть такое.

— Ты так и не сказал, кому душу продал, чтобы она к тебе попала.

Друг бросает на меня быстрый взгляд и отводит глаза в сторону. Блядь, неужели всё настолько очевидно? Я не говорил, что у меня к Кристине, но он будто и так знает. Сначала Гафрионов, теперь Макей. Кто ещё в теме, что я помешался на Фурии? Окидываю парней настороженным взглядом, но они не обращают на меня никакого внимания, продолжая расспрашивать Паху о Царёвой. Незаметно сглатываю плотный нервный ком и перевожу потерявшее стабильность дыхание. Как мне избавиться от неё, если всё кругом напоминает? Даже блядские декоративные маки, высаженные на клумбах, так и кричат, что хер у меня это получится.

Несмотря на начало лета и непосредственную близость Восточного Босфора,