Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти - Танита Флайт

время слонялась без дела. Поэтому через неделю я начала задумываться о смысле своего пребывания здесь. Хотя мы провели две недели в любви и понимании, меня почему-то стало все раздражать. Интернет у меня не работал, благодаря чему я познакомилась с хозяином русского магазина «Мелодия». Он меня свел с компьютерщиком. Звали хозяина магазина Володя. Он был очень похож на доброго русского мишку в миниатюре. Он и компьютерщик старались мне помочь, но интернет не хотел работать ни в какую. А это значит, что «скайпом» я пользоваться в полной мере не могла. Оставалась одно – выпрашивать компьютер у Эрика.

Но Эрик, похоже, ревновал или компьютер ко мне, или меня к компьютеру. Чувствовала я себя жутко. И мне захотелось вернуться обратно домой.

О чем я и сообщила Эрику. Он, как всегда, отреагировал очень остро. Наговорил кучу мерзостей. Я смогла забронировать билет через несколько дней, о чем ему и сообщила. Мы провели эти дни в разговорах. И вот наступила ночь перед моим отъездом. Лежа в постели, я почесывала ему спину и, чтобы не уснуть, стала напевать какие-то давно позабытые и милые моему сердцу песенки. Песенки мои, видно, его очень тронули, потому что именно в этот момент он и произнес те самые сакральные слова: «Выходи за меня замуж. Завтра идем расписываться». При этом Эрик попросил меня пока не сообщать никому о том, что мы женаты, ни его детям, ни его родственникам. Об этом должны были знать только мы двое. Я согласилась. Хотя для меня это было полной неожиданностью. К тому времени я уже попрощалась с надеждой выйти за него замуж и настроилась на возвращение в Москву. Я отпустила это желание, и оно вернулось ко мне реализацией…

Мы тут же пошли отмечать это событие в наш любимый ресторан «Топаз-бар». В ресторане он называл меня исключительно «миссис Эвион». Мы шутили и радовались как дети. В этот вечер он не одарил взглядом ни одну женщину. Что было для него совсем не характерно. Уснули мы в ту ночь моментально. Обошлось даже без ритуального поглаживания спины.

Но в три часа ночи я проснулась и поняла, что совсем не готова идти замуж. Я осознала, что не могу все бросить. Кастинги, общение, друзей, Москву, работу. Утром я сообщила о своем окончательном решении. Эрик уговаривал меня остаться с ним. Но я была непреклонна. И мы поехали менять билет. Всю дорогу я плакала. Я понимала, что очень люблю его, но почему-то в голове билось: если любишь по-настоящему – надо отпустить...

Он сказал, что если я улечу, то никогда его больше не увижу. Никогда.

От этой мысли мне стало не по себе. Он уплатил за изменение даты билета двести долларов. Мы вернулись к нему. Тридцать минут на сборы. Я собралась. Слезы лились рекой.

Почему я испугалась? Я же так хотела за него замуж! И этот момент наступил. А я сбегаю. Для Эрика это было необъяснимо. Его мужское самолюбие было задето. Его карман опустел на очередные двести долларов, его любимая женщина не захотела за него замуж.

Я загрузила в такси багаж и свое обмякшее от горя тело. Сквозь слезы я закричала из открытой двери машины, что люблю его. Он не двинулся с места. Он выглядел таким несчастным, но нашел в себе силы прокричать: «Останься!». В последний момент я выпрыгнула из машины. Мы извлекли из нее мой неподъемный чемодан. Таксисту заплатили полную стоимость поездки до аэропорта. Осталось только позвонить в аэропорт, чтобы еще раз поменять билет, но через минуту я снова передумала.

Мы позвонили тому же таксисту, он вернулся, я поехала в аэропорт. Слезы текли градом. Таксист без остановки что-то говорил и говорил про своих бесконечных подружек. А у меня в душе – настоящий апокалипсис. Я увидела закат. Я почувствовала кожей закат наших с Эриком отношений. Я уже ощутила, какой будет моя жизнь без него. И эта жизнь мне не понравилась. Она меня испугала. В ней я была мертва.

Я вдруг почувствовала, что жизнь остановилась во мне и все вокруг – лишь иллюзия. Я бежала от любви, которая в последнее время наполняла смыслом мою жизнь, которая открыла мне глаза, которая научила меня ценить и прощать. Я поняла, что не смогу без него жить полной жизнью. Я осознала, глядя на закат, что это конец и, наверное, я погибну, сойду с ума, потеряю смысл своего бытия.

Я поняла, что все кончено. Приехала в аэропорт и встала в очередь на регистрацию. И тут я увидела его пропущенные звонки. Он мне звонил! Ответить не могу. На телефоне нет денег. Он написал: «Меняй билет. Оставайся. Воспользуйся деньгами, что я тебе дал в дорогу». Я приняла решение остаться и поменять билет.

На регистрации мне дали номер телефона бронирования. Туда надо было позвонить, чтобы поменять день отлета. Я металась с двумя огромными чемоданами. Купила карту на таксофон и попыталась дозвониться до Эрика. Ничего не получилось. Я вернулась к стойке регистрации. Ревела белугой. Люди оборачивались.

До окончания регистрации оставалось всего каких-то пятнадцать минут. А я стояла и чего-то ждала. А чего? Я понимала, что уже ничего нельзя было изменить. Но тут услышала знакомый голос. Я повернулась. Это был мой старый приятель Слава Тюрин. Он в недоумении: «Что ты тут делаешь?» Я объяснила, что сбежала из-под венца. Он сказал, что я полная дура, что я должна остаться и что он все организует. Слава позвонил своей подруге в Аэрофлот за пять минут до закрытия офиса. Он договорился о перемене билета. Теперь мне осталось только подождать человека, который поменяет мне этот билет. Как только Слава упорхнул, помахав мне крылом, я встретилась с нужным человеком, доплатила двести двадцать долларов за обмен. И вдруг увидела Володю из магазина «Мелодия». Он провожал брата на тот же самолет, на котором должны были лететь и я, и Слава. Все возвращаются в Москву!

Володя предложил подвезти меня до дома. Я почувствовала, как обстоятельства, без моей воли, сами возвращают меня к мужчине, от которого я убежала и которого я люблю. Я в стрессе, я в моральной коме. Но Володя как будто этого не замечает. Он веселил меня всю обратную дорогу и одновременно предложил интересную тему для бизнеса.

Ну, наконец Fairfax 928. У порога меня встретил расстроенный и растерянный Эрик. Я ожидала совсем другого приема. Я надеялась, что он меня расцелует, обнимет. Но он был холоден. Сразу начал