Осень по договору: Жена на шесть месяцев - Ива Шелест

Дома меня ждали Анна Петровна с ужином и Соня с миллионом вопросов.

— Мам, а вы с Глебом уже поругались? — спросила она, устраиваясь на диване с тарелкой пасты.

— Почему ты решила, что мы ругались?

— Потому что вы оба выглядите как зомби. Приходите поздно, уходите рано, почти не разговариваете.

— Мы не ругались, просто много работы.

— Это плохо, — авторитетно заявила Соня. — В браке нужно находить время друг для друга. Иначе люди отдаляются.

— Ты откуда это знаешь?

Соня пожала плечами.

Глеб пришел в половине девятого, когда Соня ушла делать уроки к себе в комнату. Выглядел он действительно уставшим — темные круги под глазами, помятый костюм, растрепанные волосы.

— Тяжелый день? — спросила я, когда он опустился в кресло с тяжелым вздохом.

— Три тяжелых дня, — ответил он. — Но проект наконец-то выходит на финишную прямую. Думаю, к концу недели закроем все основные вопросы.

— Отлично. Я тоже разгребла накопившиеся дела.

— Хорошо.

Мы молчали, и тишина была какой-то странной. Не неловкой, как в первые дни, а... пустой. Как будто мы просто два усталых человека, которые случайно оказались в одной комнате.

— Хочешь посмотреть новости? — предложила я.

— Давай.

Я включила телевизор и села на диван. Глеб устроился в кресле — на безопасном расстоянии, как обычно в последние дни. Мы смотрели сводку событий, и я думала о том, как быстро мы вернулись к формальному общению. Как будто того поцелуя в шею не было, как будто между нами ничего не происходило.

— Кстати, — сказал Глеб во время рекламной паузы, — пришли фотографии со свадьбы. Хочешь посмотреть?

— Конечно.

Он достал планшет, подвинулся на диван — совсем рядом со мной, так что наши плечи соприкоснулись. От него пахло привычным парфюмом и усталостью рабочего дня. Тепло его тела ощущалось даже через ткань рубашки.

— Вот, — он открыл галерею. — Фотограф хорошо постарался.

Снимки были действительно прекрасными. Мы в ЗАГСе — торжественные, красивые, похожие на настоящих молодоженов. Обмен кольцами, клятвы, тот самый поцелуй...

— Ты здесь потрясающе выглядишь, — сказал Глеб тихо, останавливаясь на фотографии, где я стояла с букетом у окна ЗАГСа. Утренний свет падал на мое лицо, платье развевалось от легкого ветерка. — Хотя... — он повернулся ко мне, и между нами оказалось совсем мало пространства, — в жизни ты еще красивее.

Время замедлилось. Его серые глаза смотрели прямо в мои, и в них читалось что-то, от чего перехватило дыхание. Не формальное восхищение, не вежливый комплимент, а что-то настоящее, искреннее.

— Глеб... — прошептала я.

— Я знаю, — сказал он еще тише. — Не должен был этого говорить.

— Почему?

— Потому что это усложняет все.

Мы сидели совсем близко, его рука лежала рядом с моей на диване. Еще пара сантиметров — и наши пальцы соприкоснулись бы. Планшет с фотографиями покоился на его коленях, но мы больше не смотрели на экран. Только друг на друга.

— А что, если усложнять — это не так уж плохо? — спросила я, удивляясь собственной смелости.

Глеб не ответил, но его взгляд потемнел. Он смотрел на мои губы, и я видела, как тяжело он дышал. Напряжение между нами стало почти осязаемым.

— Мама, Глеб! — Соня появилась в дверях гостиной с учебником в руках. — Можете помочь с алгеброй? Я совсем запуталась в системах уравнений.

Момент разрушен. Мы отстранились друг от друга, но остались сидеть рядом — ближе, чем обычно. Глеб убрал планшет, но не вернулся в свое кресло.

— Конечно, — сказал он, и голос прозвучал чуть хрипло. — Давай сюда свой учебник.

Соня устроилась на ковре перед диваном, разложила тетради. Мы помогали ей с задачами, объясняли сложные моменты. Обычная семейная сцена — родители помогают ребенку с уроками. Только мы не были обычной семьей, и то напряжение, которое витало между мной и Глебом, никуда не исчезло.

Я чувствовала тепло его тела рядом с собой, слышала его голос, когда он объяснял Соне принципы решения систем уравнений. Иногда он наклонялся через меня, чтобы показать что-то в учебнике, и его рука касалась моей. Каждое такое прикосновение отзывалось дрожью где-то в груди.

— Понятно! — воскликнула наконец Соня. — Спасибо! Вы отличная команда.

Команда. Да, мы действительно работали слаженно. Дополняли друг друга, поддерживали, находили общий язык. И не только в помощи с уроками.

— Я спать, — объявила Соня, собирая учебники. — Завтра контрольная по алгебре, нужно выспаться.

Она ушла, оставив нас снова наедине. Мы сидели на диване — близко, но не касаясь друг друга. Телевизор работал, но мы не смотрели на экран. Просто сидели в тишине, каждый думая о своем.

— Ника, — сказал наконец Глеб.

— Да?

— То, что я сказал… Я не должен был. Это... выходит за рамки нашего соглашения.

Соглашения. Контракта. Деловых отношений. Снова эти слова, которые возвращали нас к реальности.

— А что, если я не против? — спросила я тихо. — Что, если мне нравится, когда ты говоришь такие вещи?

Глеб повернулся ко мне, и в его взгляде было столько эмоций, что дыхание перехватило. Желание, сомнение, надежда — все смешалось в серых глазах с золотистыми крапинками.

— Тогда все становится еще сложнее, — прошептал он.

— Почему мы должны бояться сложностей? — Я повернулась к нему всем телом, не отводя взгляда. — Мы взрослые люди. Можем разобраться с любыми... осложнениями.

— Можем? — В его голосе была надежда и сомнение одновременно.

— Не знаю, — честно ответила я. — Но хочу попробовать.

Глеб протянул руку и осторожно коснулся моей щеки. Его ладонь была теплой, чуть шероховатой. Я прижалась к этому прикосновению, закрыла глаза, наслаждаясь моментом близости.

— Ты такая... — он не договорил, но мне и не нужны были слова.

Мы сидели так несколько минут — он гладил мою щеку, я держала свою руку поверх его. Между нами не было больше формальности, деловой осторожности. Только мужчина и женщина, которые тянулись друг к другу вопреки всякой логике.

— Нам стоит идти спать, — сказал он наконец, но руку не убирал.

— Да. Наверное.

Но никто из нас не двигался. Мы сидели в полутьме гостиной, освещенные только мерцанием телевизора, и не хотели разрушать этот момент близости.

— Спокойной ночи, Ника,