Людмила Леонидова - Встретимся на Багамах!

Мы посмотрели на летчика. Он с утра копался в моторе.

— Радио не работает тоже? — осторожно спросила я, опасаясь ответа.

— Только на прием.

— Нас ищут? — с надеждой в голосе вмешалась Олеся.

— Еще как! — с жаром подтвердила Вика, а я подумала: хорошо, что моя мама далеко и ничего не знает.

После нескольких часов бесполезного копания в моторе Джек позвал приглянувшуюся ему помощницу и они долго разговаривали.

Потом Вика пришла к нам и сообщила, что они проложили маршрут, и Джек отправится искать помощь. Иначе мы умрем с голоду.

— Нет, нет, — запротестовала Олеся, — я не умру.

— А я умру, — возразила Вика.

— Может быть, пойдем все? — предложила я.

— В чем? — спросила Вика и выразительно посмотрела на мои туфли со сломанными каблуками.

Олеся поежилась в легком платье, несмотря на то что жарило солнце.

— Нет, мы никуда не сможем спуститься, — еще раз твердо сказала Вика. И я с ужасом вспомнила, что мы находимся на какой-то горе.

— Я же вам рассказывала, что Джек спортсмен.

— Он что, скалолаз?

— Не совсем, но он справится.

Мы посмотрели на комбинезон и хорошую спортивную обувь на ногах у Джека, и все ему позавидовали.

— Веревки с крючками в самолете как раз припасены, — сообщила Вика.

— Понятно! Нас собирались утопить, поэтому украли спасательные жилеты, — прокомментировала Олеся.

— А веревки за облако не зацепишь, — пошутила я.

Ничего не оставалось, как согласиться.

С Джеком мы прощались коротко. Самоотверженно отдали ему его собственную фляжку. Напоследок он заставил каждую из нас глотнуть и, рассказав все о приборах в самолете, стал спускаться вниз.

Вскоре он исчез из виду.

— Может, он тоже подставил нас? — предположила Олеся, сняв в себя платье и соображая, как его превратить в более полезную часть туалета.

— Не нас, а меня, — поправила я. — Ведь невозможно было предугадать, кто со мной полетит.

— Ты хочешь сказать, что он участвовал в аварии собственного самолета, а теперь бросил нас умирать! — возмутилась Виктория.

— Не горячись, ведь Джек не знал, что познакомится с тобой, — решила пошутить я, чтобы разрядить накалившуюся до предела обстановку.

В детстве мне нравилось читать о Робинзоне Крузо, но представлять себя в его роли мне никогда не приходилось. А вот теперь в голове настойчиво билась мысль: хорошо бы поймать какую-нибудь живность. Припоминая школьные уроки, я подумала, что тут должны водиться горные козлы. Нет, козел нам, наверное, ни к чему, лучше коза, от нее хоть есть прок, можно подоить. А вот что делать с козлом! Мысль о том, что надо кого-то убить, даже ради собственного спасения, ужаснула меня.

Думают ли об этом мои подруги? Я посмотрела на Олесю. Напедикюренными пальцами она осторожно ступала по камням, училась ходить босиком — на каблуках было невозможно. Они у нее, как назло, оказались более крепкими, чем у меня. Олеся пробовала их отломать, но тщетно.

Вика возилась с радио, приговаривая, что компьютеры и факсы, по идее, должны быть сложнее, а она в них разбирается. Радио было настроено на прием. Мы слышали переговоры летчиков, которые, по-видимому, искали нас, потом неожиданно сквозь треск и шум послышался до боли знакомый голос моего импресарио.

Он взывал ко мне, как к космонавтке, совершающей полет на орбитальной станции.

— Дарья! Успокой девушек. Все силы брошены на ваш поиск! Держитесь! — раздался его бодрящий призыв.

— Это голос моего импресарио, — жалобно сообщила я.

Вика беспомощно развела руками.

— Значит, Джек еще не дошел до населенного пункта. Будем ждать.

«Что это за местность, ничего живого?» — снова подумала я, и в это время над нами закружила какая-то птица. Она села поодаль на безжизненном холмике, а мы втроем уставились на нее.

Я почему-то подумала о курице, которую один раз в жизни мне пришлось ощипывать.

— Я умею стрелять из рогатки, — сообщила Вика. — В школе научилась.

Видимо, наши мысли работали в одном направлении.

— Пока ты будешь ее мастерить, птичка улетит.

Птичка, весом примерно килограмм в шесть, будто услышав разговор, наклонила голову и хищно посмотрела на нас. Она была довольно крупной, с крючковатым носом и зорким, злым взглядом.

— Похоже, это она собирается нами закусить, — опасливо проговорила Олеся.

— Кажется, да, — согласилась я, присматриваясь к противной пернатой твари.

— Кыш! — Встав с места, Вика замахнулась на птицу.

Та зашипела, злобно вытянув когти.

— Как из ужастика, — криво ухмыльнулась Вика.

— Хичкок, — вспомнила я страшный фильм «Птицы».

Тщетно мы прогоняли хищницу, махали руками, кричали. Птица не реагировала, сидела, как сфинкс, будто у нас было намазано медом. Наконец она улетела, но вскоре вернулась, неся в зубах какую-то добычу.

Усевшись на старое место, она приготовилась закусывать на наших голодных глазах.

Мы выглядели как девушки из дикого африканского племени. Сняв абсолютно ненужные здесь платья, обмотались пледами, которые нашли под сиденьями в самолете. Головы повязали полотенцами, обнаружив их там же. Я стояла со скипетром «Мисс Европы», нацеливаясь им, как амазонка, в птицу. Олеся, взяв в руки камень, собиралась поразить ее другим способом.

Видок у нас был что надо!

Вдруг я услышала победный крик Вики:

— Ура! Я нашла еду.

Мы обе обернулись на ее голос, забыв о враге. Под сиденьем в самолете Вика раскопала пакеты с неприкосновенным запасом для пассажиров. Видимо, тот, что был у летчика, изъяли, а про эти пакеты просто никто не знал. В них находились галеты, шоколад, какое-то сублимированное мясо, но самое главное, минеральная вода в плоских литровых флягах. Еще Вика обнаружила маленькие бутылочки с водкой.

Расстелив тут же на камешках огромный рекламный плакат с призывом покупать изящную обувь только у фирмы, которая отправила нас в этот полет, мы принялись пировать.

Прошло несколько дней, но помощь так и не появилась. Мы неосмотрительно съели все запасы в надежде, что Джек обязательно вернется. Но возвращалась лишь та самая птица. Она все время приносила какую-то добычу и кровожадно ела у нас на глазах. Видно, ей нравилось трапезничать в компании. Она хищно посматривала по сторонам в надежде, что мы не выдержим и умрем, тогда она разорвет нас на куски и будет пировать. Птица проведывала нас по несколько раз на день. Мы даже перестали ее пугаться и не обращали внимания. Как-то я случайно увидела у нее в клюве кожаный шнурок. Птица настойчиво пыталась расклевать его металлический наконечник. Я узнала шнурок от спортивной обуви Джека. Мои подруги по несчастью ничего не заметили.