Развод, Новый год и прочие неприятности - Ксюша Иванова

рядом с парковкой, в котором иногда обедаю.

Покупаю там лапшу на курином бульоне и, подумав и вспомнив, что именно ел Шахов-младший на празднике, отбивные с пюре. Прошу упаковать всё это в лоточки с собой.

По пути в голову приходит мысль, что можно было бы написать или позвонить ему и спросить, с ним ли ещё его "жена" или нет.

Но... Что мне она? Пусть будет сюрприз!

Дорогие друзья, приглашаю вас в мою книгу "Есть ли жизнь после РАЗВОДА?" Приглашаю вас! Это - горячая и страстная, эмоциональная и смешная история. Да, иногда нас ждут и грустные моменты - потому что все-таки муж-изменщик, дело такое, нерадостное... Но наша новая героиня тоже не лыком шита... https:// /shrt/n4Du

26 глава. Часы посещений

Решительность покидает меня ровно в тот момент, когда я берусь за ручку двери, ведущей в палату Германа.

Господи, что я делаю? И, главное, зачем я это делаю? Что он обо мне подумает?

Что подумает? Что ты, Даночка, держишь данное тобой слово. Обещала, что придёшь и принесешь еду? Вот. Пришла. Принесла. На том и стой!

- Женщина! - раздаётся возмущённое рядом. - Что вы дверь гипнотизируете? Вы или туда, или обратно! Решайтесь уже. Тут уколы делать надо, а они всё ходют и ходют!

Пожилая медсестра, крупная, со стрижкой пикси, выкрашенной белыми пятнами на чёрном фоне, этакий ананас, заставляет пропустить её в палату.

Она несёт два шприца и кусочек ватки.

Проскальзываю следом. Замираю у двери внутри.

-Ну, что, товарищ больной, оголяйте вашу ягодицу!

Тучное тело медсестры надёжно скрывает меня от "больного".

-Девушка, - явно льстит ей Шахов. - Сколько можно дырявить мне шкуру? Я уже здоров, честное слово!

-Ваша шкура, ещё хоть куда, несмотря на лишние отверстия. А ваше честное слово против слова лечащего врача ничего не стоит.

-Ой, ёлки! Что ж за... Нельзя понежнее? - охает он.

-Понежнее с вами, товарищ больной, ваша... кхм, кхм, девушка будет.

-Какая ещё девушка? Опять,что ли, Софья пришла?

-Та самая, которая не в курсе, что через пятнадцать минут у нас заканчиваются часы для посещений...

Разворачивается. Проходит мимо меня, взглядом показывая, что будет с секундомером у двери стоять и ровно через положенное время вытурит меня прочь из больницы.

-Поняла-поняла, - теряюсь я. - Пятнадцать минут и ухожу.

Может, мне и двух минут хватит. Может, меня здесь и видеть не захотят теперь. Может...

-Дана? - в его голосе столько всего... Мои губы невольно растягиваются в улыбке.

Там удивление, неверие, и радость, много-много радости

Неловко натягивает штаны на оголенную ягодицу, с трудом разворачивается на постели.

-Блять, я, как идиот, с этим гипсом, - мне даже кажется что ему немного неловко передо мной. Но это, совершенно точно, только кажется, потому что где Герман Шахов, а где неловкость? Это вещи из разных миров.

Прохожу. Ставлю пакет на тумбочку у его кровати. Достаю оттуда лоточки с едой.

-Как чувствовал, что ты придёшь. Ужинать не стал, - хмыкает он.

-Ну, есть обязательно надо, иначе не поправишься...

-Ага. Буду много есть, стану толстым и некрасивым, и ты даже не посмотришь в мою сторону, - смеётся он.

Это очень вряд ли.

В смысле, что станешь некрасивым...

Дурные мысли так и атакуют голову... Так и заставляют меня додумать то, что мелькнуло в голове изначально - что я посмотрю в его сторону, что бы ни случилось... Не знаю уж, почему!

-Дан? - ловит мою руку, тянет к себе.

Осторожно сажусь на краешек кровати в районе его бёдер.

-Почему ты решила прийти? - пытливо заглядывает в глаза.

А я вдруг разом вижу и тёмные круги под его глазами, и сухие, бледные губы, и лихорадочный блеск во взгляде. И ещё то, насколько ему сейчас важен мой ответ!

И в мою голову, конечно же, как обычно лезут самые глупые, самые несуразные мысли.

Мысли о том, что он и сейчас может мне врать. Что может преследовать собственные меркантильные цели...

Но я гоню их. Я их думать не хочу и не могу!

-Я с Игнатом не мирилась. И не стану.

-Правда? - пытается сдержать улыбку, но она всё равно растягивает губы. - Потому что без ума от меня?

-Потому что предателей прощать нельзя.

-Давай, мой вариант будет правильным, а?

-Давай, ты поешь, и я заберу посуду?

-Давай.

Подаю ему лапшу и пластиковую ложку.

Лапша почти остыла, но он всё равно ест. Вкусно. С явным удовольствием. И я жалею, что не догадалась принести хлеба и... что не сама приготовила почему-то тоже жалею.

Хотя, какая разница?!

-Ты готовишь лучше Галины Германовны.

-И лучше Софии?

-Хм. Можно не надо про Софию?

-Не можно.

-Я не звал её сюда.

-Но тебе было приятно, что она пришла?

-О-о, безумно приятно. Я такой отхожу от наркоза, слюна по всей морде, бред несу, а она рядом сидит и слушает, слушает!

-И что, конкретно, ты ей нес?

-Кажется про любовь говорил.

Ну, вот. Про любовь. Ей признавался в своих чувствах?

Да-да, он уже говорил, что этих чувств нет. Но... Не зря же говорят, что у пьяных на языке то, что у трезвых на уме. Отходящих от наркоза можно к пьяным приравнять?

-Она, наверное, обрадовалась.

-О любви не к ней.

-А к кому?

-Дана, я...

Дверь открывается так резко, что, кажется, даже об стенку палаты бьется.

Я оборачиваюсь настолько стремительно, что от резкого движения даже шею сводит!

-Да что ж это такое! - громовым голосом заявляет стоящая в проходе медсестра с "ананасиком". - Часы посещений три минуты назад закончились, а они всё ходют и ходют! Лядям болеть не дают!

-Ты придёшь завтра?

-Обещаешь съесть это всё?

-Торжественно клянусь!

-Приду...

27 глава

Игнат весь вечер работает в своём кабинете. Дверь туда открыта настежь. Раньше он обычно всегда закрывался, чтобы не мешали.

Сидит за компьютером, спиной ко входу. На экране мелькают документы-документы-документы.

Слышно, как медленно одним пальцем что-то набирает на клавиатуре.

В другое время я бы уже сто раз спросила, не голоден ли он, не хочет ли чаю, не помочь ли ему. А он раздражённо отмахивался бы...

Странно... Раньше я и не замечала всех этих мелочей, а теперь вот их высветило...

Со мной происходит что-то странное, давно забытое, немыслимое, нежданное. Я