Пять мгновений любви - Мария Александровна Савельева

из его рук. Реальность больно свалилась на голову и отрезвила. Юра огляделся вокруг, будто осознавая, где он находится. Удивился тому, как много сделано, увидел, что она все же разукрасила розовым облачка, что Вита уже закончила все работы по чертежам и отметкам. Он смотрел вслед Воронцовой, которая уже убрала телефон в рюкзак и почти скрылась за углом. В этот момент к ней подошел тот самый парень, что в первый день пытался подкатить у него на глазах. Она удивленно остановилась, когда новенький ее окликнул. Юра даже не знал, как его зовут, обычно команду набирал и распределял Герман.

– Как ты смотришь на то, чтобы завтра в обед сходить куда-нибудь поесть? – Еле расслышал Юра и даже немного пересел поближе.

– Спасибо, но нет.

– А если послезавтра? – Не сдавался герой-любовник, и у Юры возникло стойкое желание съездить ему по морде. – Или ты занята?

– Для тебя я всегда занята, – послышались удаляющиеся шаги.

– У-у-у, говорили же, что она тебе не по зубам… – послышалось с другой стороны. Дальнейшего диалога Юра не слышал. Он глубоко вдохнул и выдохнул, потирая лицо руками, забыв о том, что они все в опилках. Он не понимал, почему ему не все равно.

Надо сохранять дистанцию, пока не разберется в себе и в ее отношениях, иначе будет больно. Снова.

Глава 6

STERVELL – Каплями в лужах

Ярослава

Воскресенье, 22:00 по московскому времени, 20:00 – по испанскому.

В этот день и в это время Ярослава обычно созванивалась со Стасом. Они могли разговаривать и час, и два, могли проболтать до глубокой ночи, могли смотреть фильм или созваниваться по видеосвязи и гулять, показывая города.

Стас уехал в Испанию по программе обмена в конце июля, и с того самого времени между ними сложилась эта маленькая традиция. Его внеочередной звонок ее порядком удивил и напугал. Сообщив ему, что перезвонит через несколько часов, как будет дома, Яра попыталась успокоиться, потому что сердце было не на месте и отдавалось где-то в районе горла, перекрывая воздух.

В начале лета она узнала тайну, которую так и носила в себе, не в силах рассказать Стасу, поэтому каждый звонок переживала, что все откроется.

Семья Стаса являлась образцовой во многих планах. Отец – адвокат, мать – бизнес-леди, красавец-сын… Но однажды, после сдачи экзаменов, когда Ярослава ходила по судам, узнавая о целевом направлении, она увидела его родителей.

Они выходили из зала судебных заседаний какие-то поникшие и уставшие. Ее они не заметили, зато она смогла расслышать их диалог.

– Стасу пока не говорим, я сама ему сообщу, когда посчитаю нужным.

– Не думаю, что это правильно. Он вправе знать. И от меня, а не от тебя. Ты сама прекрасно знаешь, что он от меня тогда… – голос дрогнул, – отвернется.

– Мы с тобой всегда расходились во мнениях, что лучше для Стаса, но так как мне теперь суждено одной заниматься им, то это будет полностью мое решение.

– Не ломай сыну жизнь, – тихо и холодно сказал мужчина. – Ты его на силу тащишь заграницу, уже договариваешься за его спиной с какой-то семьей о заключении брака. И это все ради никому не нужных денег. Не ломай сыну жизнь так, как сломала ее нам.

Женщина гротескно рассмеялась. Ярослава поежилась и с трудом сглотнула подступивший к горлу комок: ее пронзил ужас и обида за Стаса.

– Только не говори мне, что ты вообще не был хоть капельку счастлив в нашем браке, который, как ты выразился, я разрушила! Это не я завела семью на стороне, не у меня родился ребенок от другого человека!

– Ты вообще меня слышишь?! Я сказал, что ты сломала наши жизни, когда пошла на поводу у родителей и уговорила меня. Я не хотел на тебе жениться, и ты это знала. А вот я разрушил нашу семью, но она изначально была… бракованной.

Послышался судорожный вздох. Яра хоть и не видела, но представила, как мама Стаса промакивает глаза тыльной стороной руки. Один раз она уже видела этот жест в ее исполнении.

– Стас узнает от меня и не сразу. Пусть привыкнет к Испании, иначе будет слишком много потрясений для одного раза. Как только мы здесь продадим дом и обоснуемся там, я сообщу, – твердо сказала она, и цокот ее каблучков громом раздался среди спящей тишины судебных коридоров.

Ярослава обессиленно опустилась на ближайшую скамью. В голове не укладывалось все услышанное, а на глаза навернулись слезы. Мир сразу стал мутным, как раз таким, как жизнь Стаса.

Тараканы в голове собрались в кружочек и задумчиво растирали виски. Один наконец выдал мысль – рассказать Стасу немедленно. Второй возразил, что это не ее секрет и не ее жизнь. Третий предложил потрясающую, как тогда казалось, идею – решить не самой, а посоветоваться с человеком, которому точно так же, как и ей, было не все равно.

Миша ответил спустя несколько звонков. На фоне играла какая-то классическая мелодия, и Яра запоздало вспомнила, что он как раз сдает вступительные экзамены.

– Ярик, ты так настойчиво звонила мне, чтобы пожелать удачи? – Его голос был счастливым. – А я вот как раз отыграл и, представляешь, даже без единой ошибки! – с гордостью произнес ее друг.

Она, как могла, от всего сердца похвалила его и замолчала, не осмеливаясь продолжить, чтобы не испортить ему настроение. Он сразу понял, что что-то случилось, и Яра, запинаясь на каждом слове, поведала ему все, что услышала. Теперь телефонный сигнал передавал тишину с обеих сторон.

– В голове не укладывается, если честно, – тихо и грустно сказал Миша.

Из соседнего зала вышла пожилая старушка, которая трясущимися руками пыталась убрать документы в свою сумочку, ее сопровождала молодая девушка.

– Как они могли, я в этом доме больше половины жизни прожила… – Это было выше ее сил, слышать старческий плачущий голос. Яра схватила все свои документы и поспешила на свежий воздух, где стены не давили, где не рушились чужие жизни и семьи.

– Я думаю, что это их семейные дела. Мы не должны в это лезть, – наконец произнес Миша, но так неуверенно.

– Значит, молчим?

– Значит, молчим.

Придя домой, она сразу стала набирать номер Стаса. Пространство разрезали длинные гудки, которые так и оставляли Яру наедине с собой, пряча за собой парня на той стороне.

Она задремала, закутавшись в плед, с телефоном в руке. По комнате разносился запах черной смородины – ароматизатора для дома, который она любила больше всего. На книжном шкафу, который занимал