Илья Авраменко - Нина (отрывок)

Потому что генерал должен сидеть в своем кабинете, в кожаном кресле, и спокойно работать с документами.

Один такой генерал как раз задумался над очередным документом, когда его побеспокоил вкрадчивый голос из селектора:

— Владимир Макарович, к вам заместитель генерального директора телекомпании «Медведь».

— Кто это? — нахмурился генерал, который терпеть не мог телевизионщиков, газетчиков и прочих журналюг.

— Иван Ефимович Бобровский.

— Да-а? — сразу оттаял генерал. — Пусть заходит.

Этого репортера генерал помнил еще по своей старой работе. Хороший репортер, сообразительный. Всегда все согласовывал, акценты расставлял верные, в духе требований. Таких репортеров сейчас мало, все нынче с норовом.

Бобровский вошел в кабинет, приветливо улыбаясь и держа одну руку за спиной.

— Что прячешь? Гранату? — спросил генерал, вставая навстречу гостю и протягивая ему руку. — Мне докладывают, ты растешь.

— Исключительно благодаря сотрудничеству с вами, товарищ генерал-полковник, — ответил журналист и ловким движением поставил на стол плоскую бутылку зеленого матового стекла.

— Реми Мартин! — уважительно произнес генерал. — Растешь, я вижу, растешь стремительно!

В прежние времена генералу случалось выпивать с Бобровским. Под рюмочку хорошего коньячка решались любые вопросы. Пили они армянский и дагестанский, позже — «наполеон» польского разлива. А нынче — пожалуйста, французский.

Генерал не стал откладывать дегустацию и выставил на стол две дежурные рюмки.

— Давай, Ванюша. За твой успех.

— За наш, — многозначительно поправил Бобровский.

— Значит, заместителем генерального стал? Как это ты вовремя подгадал. Как раз к предвыборной кампании.

— В жизни, товарищ генерал, самое главное — это в нужный момент оказаться в нужном месте.

— Что же, место твое очень даже нужное. Хорошо, что старых друзей не забываешь. Как говорится, будем действовать согласованно. Правильно я понимаю? Хорошие люди должны помогать друг другу.

Бобровский кивнул:

— Для ваших хороших людей, Владимир Макарович, у меня всегда найдется эфирное время.

Генерал понял, что сейчас журналист чего-то попросит. Недаром он так легко пообещал свое содействие.

— Как здоровье после покушения? — запоздало поинтересовался генерал. Болит рука-то?

— Ерунда, элементарный ушиб. Задел локтем об лестницу. Я, кстати, хотел с вами об этом поговорить. В отношении этой стрелявшей. Нины Силаковой. Вдовы Ветра.

— Давай.

Бобровский крутил между пальцами тонкую ножку рюмки, разглядывая на свет остатки коньяка.

— Тут вот какое дело… деликатное, Владимир Макарович. Я заявление по этому случаю не писал. Вы понимаете, я ее знаю очень давно. Эту Силакову. Мы даже дружили… Она баба всегда была на нервах, с придурью…

— По ней и видно. Нормальные бабы за киллеров замуж не выходят.

— Да, это тоже еще, Ветер этот… Она его любила без памяти, всегда ждала, верила и ни о чем таком не подозревала. Он от нее все успешно скрывал. Она ему только в рот смотрела.

— Ну да, артист известный, — мрачно кивнул генерал и налил еще по половине рюмки.

О делах убитого киллера он знал побольше Бобровского, но не счел нужным вставлять свои комментарии. Пусть журналист свободно выскажется, сформулирует задачу, а там видно будет. Если он, скажем, потребует доступа к каким-то уголовным делам, это одно. А если захочет копнуть биографию Саши Ветра, то это совсем другое. Тут никакой коньяк не поможет, подумал генерал.

— Я думаю, у нее от всех переживаний натурально крыша поехала, говорил Бобровский. — Жалко мне ее. У нее ребенок остался маленький. Если бы можно, Владимир Макарович, это дело замять… И нам с вами эта история, честно говоря, совсем ни к чему. Начнутся всякие разговоры: «Какая такая компания „Медведь“? Это где баба в студии перестрелку устроила?» А ведь так и начнут болтать. А рейтинг от таких разговоров, как вы сами понимаете, не подскочит. Баба отсидит, пойдет языком молоть, еще наврет с три короба. Зачем нам эти лишние слухи и сплетни?

— Лишних не надо, нам и старых хватает, — генерал отмахнулся. Так-так, я тебя понял. Ну, и что ты предлагаешь?

— Ну, она же с придурью. А с больной какой спрос? Ее лечить надо, а не судить. Владимир Макарыч? За мной ведь не заржавеет. Я на добро памятливый.

— Лечить, говоришь? Ладно. Вопрос порешаем, — генерал нажал кнопку селектора. — Оленька, по делу Нины Силаковой, кто там, завтра ко мне, к восьми утра.

— Так точно, Владимир Макарович.

Генерал поднял рюмку.

— Должок за тобой, Ванюша.

— Базара нет, — Бобровский понятливо улыбнулся.

15

Нина всегда была способной ученицей. Может быть, до отличницы она и не дотягивала, но учителя ее хвалили. Старательная девочка, говорили они, все на лету схватывает. Правда, знания, схваченные впопыхах, так же легко и покидали ее голову сразу после очередной хорошей оценки. Нину это не особенно расстраивало, потому что в жизни было множество вещей поинтереснее школьной программы. Но она всегда успевала понять, чего от нее хочет тот или иной преподаватель, и всегда выдавала правильные ответы.