Мери Каммингс - Край земли у моря

— Перестань!

Карен попыталась проскочить мимо него; даже если это походило на бегство, ей было сейчас все равно — главное уйти, не слушать, спрятаться! Но рука словно попала в капкан, и Рики потянул ее к себе, легко преодолевая сопротивление.

— Поиграть решила? Я же вижу, что ты сама хочешь! Вот увидишь, тебе понравится!

И эта фраза, часто слышанная ею когда-то, всколыхнула все самые грязные и жуткие воспоминания, которые до сих пор жили в душе Карен. Больше не было милой молоденькой женщины, домашней и тихой — ее место заняла та самая девчонка, которая когда-то сумела выжить в жестоком и безжалостном мире, где насилие было нормой, а гуманность — пустым словом.

Удар ногой ниже колена застал Рики врасплох. Еще более неожиданными были острые коготки, вонзившиеся ему в руку. Но не это, а раздавшиеся где-то поблизости шаги заставили его отпустить девку. Она мгновенно отскочила футов на пять — как ни странно, не перепуганная, а злющая, как черт. Рики знал, что еще успеет по достоинству расплатиться со злобной маленькой сучкой, и решил не рисковать — чуть прихрамывая, он подошел к перилам, облокотился на них и, достав из кармана платок, приложил к глубокой, сочащейся кровью царапине на руке.

Даже в тусклом свете небольшой лампы на крыльце Делу хватило одного взгляда, чтобы понять, что что-то не так. Лицо Карен — застывшее, как маска, с прищуренными глазами и плотно сжатыми губами; ее напряженная поза — спиной к перилам, ухватившись за них рукой, словно в поисках опоры. И Рики, облокотившийся о перила и оглянувшийся на звук его шагов.

Ее глаза вспыхнули радостью, на лице ясно выразилось облегчение и тут же сменилось чем-то, похожим на растерянность, испуг — или, может быть, безмолвный упрек? Что ж — упрек был вполне заслуженным. Кивнув ей и улыбнувшись, он обернулся к Рики.

— А ты тут, как всегда, моей жене надоедаешь? — его голос звучал вполне по-дружески — и в то же время в нем было что-то от мурлыканья тигра, бьющего себя хвостом по бокам. — Смотри, это опасно — остальные женщины могут обидеться, что ты их совсем забыл!

— Ну, раз ты уже пришел и ее больше не надо от скуки спасать, то я могу и на лужайку вернуться, — так же дружелюбно ответил Рики.

Дел дождался, пока итальянец скроется за дверью, ведущей в дом, и лишь тогда шагнул к Карен, по-прежнему неподвижно стоявшей спиной к перилам. Встревоженно взглянул ей в глаза — в них застыло все то же странное выражение. Взял за плечи и быстро спросил:

— Что-нибудь случилось?

Она не отвечала — только молча смотрела на него.

— Он что-то тебе не то сказал?

Никто не знал, как в этот момент Карен хотелось уткнуться в него лицом, чтобы он успокоил и утешил; погладить по щеке, почувствовать знакомое тепло — и не спрашивать, забыть злые слова, до сих пор звучавшие в ее ушах. Но она заставила себя говорить спокойно, ровно и бесстрастно:

— Он сказал, что ты трахаешь свою новую секретаршу — по вечерам, запершись в кабинете.

Лишь мгновение Дел смотрел на нее — растерянно, не сразу поняв, о чем она говорит. И ответил одним коротким словом:

— Чепуха!

Карен поверила сразу, не раздумывая и не сомневаясь — он понял это по ее глазам, внезапно ставшим живыми.

— Ты из-за этого такая?

Она пожала плечами и кивнула. Жизнь постепенно возвращалась на ее лицо — еще немного побледневшее, но уже не застывшее неподвижной маской.

— Или... было еще что-нибудь?

Карен слегка поморщилась.

— Остальное — как обычно.

— Что значит — как обычно?

— Ну, он же с самого начала на меня... глаз положил.

— Почему ты мне никогда не говорила?

— А зачем? Ты что, пойдешь с ним объясняться или морду бить? Все это — обычная болтовня, он всегда может сказать, что я шуток не понимаю. Сегодня он впервые... позволил себе что-то, кроме слов — ну и получил на всю катушку.

— Что он себе позволил? — спросил Дел — очень спокойно.

— Удержать пытался, когда я уйти хотела, чтобы не слушать. — Она вздохнула и призналась, словно даже извиняясь за то, что натворила: — Я ему руку располосовала... ногтями. И еще ногой пнула — так, что захромал.

Дел был в бешенстве — тем более что, действительно, мало что мог сделать. Пойти на лужайку и врезать Рики по морде? Если бы он вышел на крыльцо хотя бы минуты на три раньше, то имел бы все права, а сейчас... момент упущен. А говорить с этой мразью — только дать ему понять, что своими словами он сумел задеть за живое.

В это мгновение он ненавидел всех — и Рики, и Кэти, подвернувшуюся со своей пьяной болтовней, — и даже, в какой-то степени, Карен. Она его жена и должна понимать, что никто, а тем более этот подонок, не имеет права с ней так обращаться и разговаривать — а она смеет воспринимать это как пустяк, как нечто обыденное?! Но больше всего Дел ненавидел себя — за то, что не смог защитить ее, не оказался рядом, когда это было нужно.

Теплая маленькая рука легла ему на щеку — как всегда, когда Карен казалось, что с ним что-то не так. Делу стало совсем не по себе — она еще пытается его утешить! — но он закрыл глаза и замер, чувствуя, как с каждым прикосновением легких пальчиков злость, затопившая его душу, постепенно растворяется... исчезает...

Он вздохнул и сказал то, что вынужден был сказать, чтобы еще какая-то случайная сплетня не причинила ей новой боли:

— А насчет того, что сказал Рики... у меня с моей секретаршей нет и не будет никаких отношений, кроме чисто деловых. Но я хочу, чтобы ты знала, если опять кто-то начнет болтать — мне действительно иногда приходится запираться с ней по вечерам. Это тоже связано с работой — и только с работой, и я пока что не имею права тебе больше ничего говорить. Недели через четыре, надеюсь, смогу тебе все объяснить. А пока — просто поверь мне, ладно?

Карен кивнула, доверчиво и серьезно глядя на него. Он внезапно вспомнил, что оставил где-то на столе бокал, и криво усмехнулся.

— Я тебе шампанское нес — и где-то по дороге забыл. Хочешь, принесу все-таки?

— Не надо! — это вырвалось у нее непроизвольно, быстро и испуганно. Она замотала головой и добавила в ответ на его удивленный взгляд: — Пойдем вместе, я не хочу тут одна оставаться.

Дел еще раз мысленно пообещал, что Рики свое получит — при первой же возможности. Спускать итальянцу подобную выходку он не собирался, но сделать все надо было с умом, чтобы не вызвать никаких сплетен вокруг Карен...

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На лужайке и в доме народу стало поменьше — гости уже начали расходиться. Шампанское, к сожалению, кончилось, и Карен пришлось довольствоваться бокалом полувыдохшейся «Мимозы». Дел начал искать глазами Меррика — попрощаться и сказать, как положено, еще несколько комплиментов по поводу удавшейся вечеринки — попутно отметив про себя, что Рики нигде не видно. Впрочем, это было и к лучшему — выяснять отношения с итальянцем здесь, на лужайке, не входило в его планы.