Ирина Степановская - Вслед за Ремарком

Ознакомительный фрагмент

– Не хочешь по старой памяти постоять со мной в очереди за помидорами? – сказала она, как будто с Ниной они виделись только вчера. – На углу продают прямо с машины. Дешевые, как раз на засолку.

Пульсатилла прекрасно знала, что цена для Нины сейчас не имеет значения, но ей хотелось поболтать со старой подругой, и поэтому она задумала склонить ее к кулинарному подвигу. Редкая женщина, увидев, что кто-то готовится что-либо консервировать, не втянется в этот процесс, иногда даже вопреки здравому смыслу. Или уж как минимум возьмет рецепт какой-нибудь дребедени, возиться с которой придется не менее трех часов, а есть все равно будет невозможно. И Нина легко поддалась на эту провокацию.

– Сейчас иду, – сказала она. – Вот только найду какую-нибудь старую сумку.

Пульсатилла чмокнула ее в трубку от радости, и подруги условились встретиться на улице через пять минут.

В очереди за помидорами Нину будто прорвало. Она изо всех сил принялась ругать себя. Обзывала себя и глупой, и неумелой, и дурехой, взявшейся не за свое дело, пока наконец не сообразила, глядя в округлившиеся глаза Пульсатиллы, что та ведь ничего не знает о ее решении учиться в автошколе. И тогда она начала с самого начала. С поездки с мужем в Ярославль.

Солнце уже стало мягко клониться к закату, а они с Пульсатиллой, давно купив помидоры, все стояли прямо на улице около овощного фургона, прислонив к колесу огромные сумки, набитые красными твердыми плодами, и разговаривали. У Пульсатиллы светился на голове золотой шар из волос – солнце оказалось у нее сзади, а лицо Нины соответственно освещалось спереди. И не было ничего милее мягких черт этого лица, неясной, чуть грустной улыбки, рыжеватого отлива волос. И было удивительно, что из проносящихся мимо машин никто не высовывался, сворачивая шеи, глядя на этих женщин, и не чирикали гимн во славу их красоте городские воробьи.

– Слушай, а что это такое на тебе надето? – вдруг спросила Нину подруга, обратив наконец внимание на то, как странно та выглядит. – Нечего, что ли, надеть от бедности? Или в демократию играешь, мол, я такая же, как все! Так демократия в этом вопросе у нас давно закончилась! – Пульсатилла по характеру и по старой памяти не боялась говорить правду. А для Нины теперь не было слов ближе и роднее. Сама Пульсатилла была одета в вещи недорогие, но модненькие – с рынка, но будто с иголочки. Вот и сейчас, несмотря на то, что отправилась она не в гости, а в очередь за помидорами, не забыла подруга накрутить на шею кокетливый голубой платочек, который чертовски подходил к ее глазам.

– Вовсе тут ни при чем демократия, – стала оправдываться Нина. – Просто я подумала, что в широких штанах учиться будет удобнее!

– Решила учиться – значит, учись! – сказала ей Пульсатилла. – Не хуже же ты сотен и тысяч остальных, что запросто водят машины? Подумаешь, муж сказал, что ты не способна! А он пусть попробует борщ сварить так, чтобы его можно было съесть и не отравиться! А то все они привыкли жрать на халявку да еще и пакости говорить!

У Пульсатиллы в этот день настроение было плохое. Кто-то с горя идет в ресторан, кто-то в театр, ну а Пульсатилле ничего не оставалось делать, как устроить этот поход за помидорами с развлекательной целью. Иначе жизнь могла бы свести с ума! Проблема оказалась в том, что ее новый знакомый, с которым у нее начал наклевываться красивый роман, поспешно слинял после того, как она обмолвилась, что у нее на руках две дочери. Поэтому сейчас Пульсатилла была настроена воинственно.

– Да если бы у меня была какая-нибудь хоть завалящая машина, я бы и раздумывать не стала. Тут же окончила бы курсы и поехала кататься! Просто так, без цели, куда глаза глядят! А ты все ходишь, ноешь, раздумываешь, вместо того чтобы дело делать! – Пульсатилла смотрела затуманенными глазами куда-то вдаль. – А вот на одну зарплату с двумя девчонками не хочешь пожить?

– Как я тебя люблю! – Нина засмеялась, обняла Пульсатиллу. – Не отчаивайся! Будет и на твоей улице праздник!

Тут она посмотрела на часы и пришла в ужас. Дома еще конь не валялся, а Кирилл мог приехать в любой момент.

– Я убегаю! – быстро сказала она.

Пульсатилла посмотрела ей вслед и вздохнула. Ей хотелось рассказать Нине про очередного «козла», который был у нее накануне в гостях, слопал полкастрюли борща и смылся. «Хорошо хоть я его в спальню раньше времени не пустила!» – сказала Пульсатилла сама себе, подхватила тяжелую сумку и, как пчела в конце светового дня, потащила добычу домой.

– Вы к кому? – остановил Нину охранник, когда она пыталась пройти в ворота собственного дома.

«И этот не узнал», – подумала она и вынула из кармана пропуск.

– Проходите! – Охранник удивленно смотрел Нине вслед.

Через решетчатые ворота въезжали-выезжали дорогие машины, и Нине стало не по себе. «Что-то действительно я оделась как дурочка! – подумала она. – Но ведь кому какое дело, как я одета?! И меня все равно здесь никто не знает! Может, я чья-нибудь домработница!» Кое в чем она была права. Жители этого огромного высотного дома действительно не знали друг друга. Все были заняты сугубо своими делами, своей жизнью. Но кое в чем Нина и ошибалась. Домработницы, например, приходили убирать квартиры в цивильных костюмчиках, а вот хозяйки, как правило, выходили со двора, чтобы пробежаться по специальным дорожкам, проложенным для этой цели вокруг дома, в просторных спортивных штанах и новеньких кроссовках. Нина решила больше нигде в своих разношенных штанах не появляться и сразу же, как придет, выкинуть их в мусоропровод.

Сумка с томатами больно оттягивала ей руку. Она грохнула ее на прекрасный плиточный пол в прихожей.

«Ну вот, теперь полопаются! И зачем я вообще связалась с этими помидорами? Вот стадное чувство!» – обругала Нина себя и, с молниеносной быстротой скинув обувь, устремилась к холодильнику.

– Р-раз! – упакованное в специальный пакет мясо переместилось из морозильной камеры в микроволновку.

– Два! – луковая кожура полетела в мусорное ведро, а сама луковица легла на разделочную доску замечательными по ровности кружками.

– Три! – кусок твердого сыра, пропущенный через терку быстрыми ручками Нины, превратился в груду аппетитной мелкой стружки.

Трудно было сказать, что движет ею сильнее – желание сделать приятное мужу или страх, что он опять будет недоволен. Нина задала плите программу, уложила мясо ровными кусками в специальную форму, накидала по краям несколько мелких, аккуратно почищенных картофелин, забросала все луком, полила майонезом, посыпала сыром и, погрузив в плиту, нажала на кнопку. Таймер возвестил, что время пошло.

– У-уф!

Конец ознакомительного фрагмента