Элизабет Хардвик - У кромки прибоя

Мэри также не удивилась, заметив, что здание тщательно охраняется. Один охранник находился у подъезда, другой встретился им в холле. Впрочем, он не поспешил преградить им дорогу, признав в Томасе одного из жильцов дома.

Сама квартира, располагавшаяся на первом этаже и имевшая огороженный высокой стеной сад, была мало похожа на городскую.

Она была обставлена антикварной мебелью, а полы застелены коврами в золотисто–зеленых тонах. «Элегантность» — это слово первым пришло на ум, когда Мэри осмотрелась вокруг. Апартаменты Томаса даже отдаленно не напоминала то убогое жилище, которое она совсем недавно делила с тремя подругами. Одна лишь огромная гостиная была размером со все помещения, которое они занимали!

— Я лишь снимаю ее, Мэри. — Томас наблюдал за ее реакцией. — Она мне не принадлежит.

Только месячная арендная плата за место, подобное этому, должно быть, равна ее годовой зарплате!

— Проклятье! — внезапно прогрохотал Томас. — Мне еще никогда не приходилось оправдываться за свою квартиру!

Вовсе не выбор жилища обеспокоил ее. Будь у нее возможность, она бы, наверное, сама остановилась на чем–то вроде этого. Но великолепно обставленная, роскошная квартира лишь подчеркивала пропасть между образами жизни Мэри и семейства Тэлфорд. И она, разумеется, не ждала никаких оправданий!

— Квартира очень красивая, — с преувеличенным энтузиазмом произнесла Мэри и, поняв, что только еще больше разозлила его, поежилась. Они оба знали, что случалось, когда Томас испытывал раздражение!

— Она очень… прибранная, — вставила Нина. — Ты, наверное, давно не был дома, папа? — с лукавой улыбкой добавила она.

— Последние три месяца я сюда вообще не заглядывал, — устало подтвердил он. — Приехав, я сдал статью редактору и тут же отправился в «Дом на мысу».

Мэри нахмурилась: ему так не терпелось вернуться туда… Чтобы увидеть Нину? Или было что–то еще, заставившее его без промедления поспешить в отчий дом?

Он невозмутимо встретил ее вопросительный взгляд, и Мэри поняла, что ответа не дождется. Во всяком случае, до тех пор, пока Томас не будет готов его дать. А он явно был не готов!

— Тем не менее сегодня днем я успел кое–что прихватить с собой, — быстро переведя разговор на другую тему, сказал Томас. — Поэтому мы с Мэри можем рассчитывать на чашку чаю, а вы, юная леди, — на сок. — Он с любовью потрепал Нину по волосам. — Покажи Мэри спальню рядом с твоей, малыш, а я приготовлю напитки.

Мэри была рада кратковременной передышке и воспользовалась ею, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Ей давно следовало бы понять, что квартира Томаса не может идти ни в какое сравнение с меблированными комнатами в старом георгианском доме, в которых она жила еще два месяца назад. Он был из рода Тэлфордов, а эта семья всегда была необычайно богата. Так что увиденное не должно было ее удивлять.

То, что это ее все же удивило, свидетельствовало о том, насколько далекими от официальных стали их отношения. Она заставляла Томаса смеяться, заставляла злиться, раздражала его, и в последние двадцать четыре часа он дважды поцеловал ее. Мэри почти забыла, что он — работодатель, а она — наемная служащая. Но это не должно повториться впредь.

— Замечательная комната! — сказала она Нине, когда девочка показала отведенную ей спальню.

И это была правда. Отделанная в золотистых и кремовых тонах, комната казалась теплой и уютной. Однако неважно — замечательная она или нет: Мэри в ней надолго не задержится!

— Сто лет прошло с тех пор, как папа привозил меня сюда, — грустно сказала Нина.

Значит, поездки в Эдинбург не обычное дело, не могла не отметить про себя Мэри. Чем же она вызвана на этот раз…

Она улыбнулась Нине:

— Может быть, повреждение колена не такая уж плохая вещь?

Нина усмехнулась в ответ, опять удивительно напомнив отца. И Мэри впервые задумалась о том, как выглядела Синтия. В «Доме на мысу» не было ни одного портрета матери Нины, а здесь, в гостиной, она заметила лишь большую фотографию девочки. В одном Мэри была уверена: Синтия не была рыжеволосой коротышкой!.. Странные мысли, однако, приходят ей в голову…

— Пойдемте в кухню, — предложила Нина. — Папа не очень–то хозяйственный, — поделилась она секретом. — Так что чай, должно быть, получится ужасным!

Несколько секунд спустя, все еще смеясь, они вошли в кухню.

— Поделитесь шуткой? — предложил Томас, разливавший чай.

Мэри взглянула на Нину, та посмотрела на няню, и обе одновременно покачали головами, что вызвало у них новый взрыв смеха.

— А, понимаю, — протянул Томас. — Объект этой шутки — я! — догадался он, протягивая Мэри чашку.

Вид чая снова вверг двоих из них в такой приступ смеха, что Мэри не решилась взять чашку из рук Томаса, боясь разбить ее.

— О, ясно, ваш смех вызван в первую очередь чаем! — Томас поставил чашку обратно на стол и, прищурившись, заглянул в нее. — Должен признать: выглядит ужасно.

— Он выглядит именно так, как я и говорила! — Нина продолжала хихикать. — Почему, вы думаете, я предпочитаю пить сок, когда приезжаю сюда?

— Эй ты, маленькая обезьянка! — Отец отвесил ей шутливый подзатыльник. — Полагаю, ты считаешь, что Мэри делает это лучше? — с вызовом спросил он.

У Мэри округлились глаза.

— Но ведь это не я с пренебрежением отзываюсь о вашем умении готовить чай!

— Нет. Но вы над ним смеетесь, — немедленно парировал он.

Мэри с опаской заглянула в чашку и увидела жидкость дегтярного цвета.

— Сколько пакетиков вы кладете на чашку? — спросила она.

— Я люблю крепкий чай, — сухо пояснил Томас.

— Я тоже, — заметила Мэри. — Но мне всегда говорили: по одному на каждого пьющего и один — на чайник. — Она вопросительно взглянула на Томаса.

— Это был большой чайник, — неохотно пробормотал он.

Мэри понимающе кивнула.

— И все–таки — сколько пакетиков вы использовали?

— Достаточно, — снова пробормотал Томас.

— Папа! — с легким упреком воскликнула Нина. — Ты увиливаешь!

— Ну хорошо, шесть, — раздраженно признался он. — В чайник я положил шесть пакетиков! — раздельно произнес Томас и вызывающе уставился на обеих.

Мэри стиснула зубы, чтобы снова не рассмеяться, и пошла заваривать новый чай. По крайней мере, чайник был горячим!

— А ты не хочешь чаю, Нина? — спросила она, держа наготове четвертый пакетик.

— Не смей соглашаться только потому, что не я готовил его! — преувеличенно строго предупредил девочку отец. — Я побуду в гостиной, пока вы тут возитесь.

Мэри смотрела, как он выходит из комнаты, и ее губы все еще дрожали от сдерживаемого смеха.

— Как ты думаешь, мы обидели его? — шепотом спросила она у Нины.

— Нет. — Девочка поудобнее устроилась на табурете, стоявшем перед кухонной стойкой. — Может, он и сам будет рад выпить приличного чаю для разнообразия!