Вирджиния Эндрюс - Свет в ночи

– Договориться?

Правый уголок рта миссис Айронвуд опустился. Она постучала карандашом по толстой папке, лежащей перед ней.

– Это твое личное дело, – продолжала Железная Леди. – Под ним – личное дело твоей сестры. Я внимательно их просмотрела. Кроме ваших школьных показателей, дело содержит некоторую важную информацию личного характера. Должна сказать тебе, – продолжила она после паузы, откинувшись в кресле, – что у меня был долгий, очень информативный разговор с вашей мачехой.

– О! – выдохнула я, повысив голос на пару октав. Миссис Айронвуд свела на переносице густые, темные брови. Раз уж она назвала Дафну моей мачехой, а не матерью, совершенно ясно, что та рассказала ей о моей жизни среди акадийцев.

– Миссис Дюма рассказала мне о твоих… обстоятельствах и выразила сожаление, что ей не удалось помочь тебе приспособиться к более цивилизованной жизни.

– Моя жизнь никогда не была нецивилизованной, и в моем сегодняшнем существовании намного больше того, что можно было бы назвать нецивилизованным, – твердо ответила я.

Глаза миссис Айронвуд превратились в щелки, побелевшие губы слились в одну линию.

– Что ж, могу заверить тебя, что в жизни «Гринвуда» нет ничего нецивилизованного. Мы гордимся нашей традицией служить лучшим семействам нашего общества, и я намереваюсь придерживаться этой традиции, – коротко и резко заявила она. – Большинство наших девочек происходят из соответствующих семей, и их уже научили, как вести себя в обществе.

Далее, – продолжала Железная Леди, надевая очки и открывая мое личное дело. – Твои отметки говорят о том, что ты отличная ученица. Это сулит тебе хорошее будущее. Ты будешь совершенствовать свои способности. Я также заметила, что ты наделена некоторым талантом. Мне хотелось бы, чтобы ты развивала его здесь. Тем не менее, – подчеркнула миссис Айронвуд, – ничто из сказанного ранее тебе не пригодится, если твои социальные показатели и твои личные привычки неудовлетворительны.

– Это не так, – быстро возразила я. – Не имеет значения, что вы можете подумать о том мире, в котором я выросла, и что вам наговорила моя мачеха.

Миссис Айронвуд покачала головой. Ее слова прозвучали, как выстрел.

– То, что мне сказала твоя мачеха, останется в этих стенах. Мне бы хотелось, чтобы ты это поняла. Вне зависимости от обстоятельств твоего рождения и твоего детства, в настоящее время ты принадлежишь к прославленной семье. Имя вашей семьи обязывает. Какие бы привычки, поведение и манеры ты ни сохранила в твоей жизни в Новом Орлеане, их неприглядность не должна проявиться в «Гринвуде». Я пообещала твоей мачехе строже присматривать за тобой, чем за другими моими подопечными. Я хочу, чтобы ты об этом знала.

– Это несправедливо. Я не сделала ничего такого, чтобы заслужить особое ко мне отношение, – возразила я.

– И я намерена придерживаться данного мной слова. Если я обещаю что-либо родителям моих учениц, я стараюсь выполнять обещание. Что же касается твоей сестры, – миссис Айронвуд отодвинула мою папку, чтобы открыть личное дело Жизель, – ее школьные успехи по меньшей мере неутешительны. То же самое можно сказать и о ее поведении. Я понимаю, что сейчас у нее серьезная травма, и я предприняла кое-что, чтобы сделать ее жизнь здесь комфортнее и приятнее. Но я хочу, чтобы ты знала, – на тебе лежит ответственность за ее учебу и поведение.

– Почему?

Безжизненные глаза Железной Леди словно стегнули меня.

– Потому что ты имеешь возможность пользоваться твоими конечностями и потому что твой отец так сильно верит в тебя, – ответила она. – И потому что ты близка со своей сестрой. Когда дело доходит до советов, ты в наибольшей мере можешь повлиять на нее.

– В большинстве случаев Жизель не следует моим советам и не прислушивается к моим словам. Она сама по себе. А что касается ее увечья, то она как можно чаще пытается извлечь из него выгоду. Ей нужны не послабления, а дисциплина.

– Я думаю, что это мне решать, – сказала миссис Айронвуд. Она помолчала, разглядывая меня, чуть покачивая головой. – Я понимаю, что имела в виду твоя мачеха, говоря: «Она очень независима, упряма, как все акадийцы. Ее дикость требует узды». Что ж, здесь узда найдется, – пригрозила Железная Леди, наклоняясь вперед. – Я хочу, чтобы ты по-прежнему хорошо училась, чтобы твоя сестра сделала успехи. Я хочу, чтобы вы обе строго подчинялись нашим правилам. Я хочу, чтобы к концу года перемены в твоем характере произвели впечатление на твою мать. – Она замолчала, ожидая моего ответа, но я крепко сжала губы, опасаясь того, что может с них сорваться, если я только открою рот.

– Поведение твоей сестры во время собрания было ужасным. Я решила не обращать на это внимания только потому, что еще не поговорила с тобой. Если подобное повторится, я вызову на ковер вас обеих, это ясно?

– Вы хотите сказать, что меня накажут и за то, что сделала моя сестра?

– Ты теперь сторож твоей сестры, нравится тебе это или нет.

Слезы жгли мне глаза. Странное парализующее оцепенение овладело мной при мысли о том, как порадуется Дафна, когда узнает, что она приготовила для меня в «Гринвуде». Казалось, мачеха преисполнилась решимости возводить препятствия на моем пути, неважно где, неважно какие. Даже когда я согласилась отправиться в школу и избавить ее от меня и Жизель, как ей того хотелось, эта женщина все еще не была довольна. Дафне хотелось быть уверенной, что она сделает мою жизнь несчастной.

– У тебя есть вопросы? – спросила миссис Айронвуд.

– Да, – ответила я. – Если я выходец из отсталого мира, то почему я несу ответственность?

Казалось, мой вопрос на какое-то мгновение ошеломил ее. Я даже заметила, как сверкнули глаза миссис Айронвуд – она оценила мой здравый смысл.

– Несмотря на твое происхождение, – медленно заговорила она, – ты кажешься мне лучшим материалом, с большим потенциалом. Я обращаюсь именно к этой части твоего существа. Сейчас твоя сестра все еще страдает из-за аварии и своего увечья. Она не готова к такого рода разговорам.

– Жизель никогда не будет готова к подобным разговорам. Она этого не могла и до аварии, – заметила я.

– Что ж, тогда тебе придется также подготовить ее и к этому, правда? – проговорила миссис Айронвуд с ледяной улыбкой. – Теперь ты можешь вернуться к занятиям.

Я встала и вышла из кабинета. Миссис Рэндл быстро взглянула на меня, когда я проходила мимо ее стола. Несмотря на кажущееся спокойствие, меня так трясло, что я едва могла идти. Я была уверена, что папа не знал, какую почву подготовила Дафна здесь, в «Гринвуде». Если бы знал, то, вероятно, не привез бы нас сюда. Мне хотелось позвонить ему и рассказать обо всем, но я представила себе, что это лишь даст повод Дафне лишний раз упрекнуть меня в неблагодарности за предоставленную возможность и за то, что я лишаю Жизель шанса на исправление.