Эффект фальшивой свадьбы - Карла Соренсен

обоими документами. Никаких изменений вносить не потребовалось, что позволило нам пожениться в тот же день, когда высохли чернила на наших подписях.

Люк все еще молчал, когда я, наконец, перестал поправлять узел своего черного галстука и опустил руки на керамическую раковину передо мной.

Я искоса взглянул на него.

— Не хочешь поделиться какими-нибудь советами о том, как жить с Пейдж?

Он тихо рассмеялся, затем вздохнул.

— Для меня это было немного по-другому, и ты это знаешь. У нее была комната в противоположном конце нашей.

Я посмотрел на него.

— Я знаю это. Просто поддерживаю светскую беседу.

— Да, пожалуй, я не понимаю, что ты так говоришь, — сухо сказал он. Люк почесал щеку и на секунду задумался. — Она не любит готовить, вот что я тебе скажу. И мне пришлось прекратить трахать свою невесту на диване, потому что Пейдж любит смотреть ESPN до полуночи.

— Чувак, — простонал я. — Пожалуйста, прекрати.

Он рассмеялся.

— Ты же сам спросил.

— Пожалуйста, не упоминай этот комментарий в присутствии Элли.

Люк поднял руки.

— Прости.

— Все в порядке.

— Ты знаешь, как бы мне ни нравилось доставать Пейдж из-за того, что она живет с нами, Фейт обожает ее, и я доверяю ей свою дочь. Это немаловажно.

Это было так. Все знали, что Фейт всегда была центром мира Люка. И это было самое прекрасное, что он мог сказать мне в тот момент. Это поразило меня в самое сердце.

Прежде чем я успел объяснить ему, что это значит, дверь в туалет медленно приоткрылась.

— Здесь все прилично? — просила Пейдж.

Люк закатил глаза, но открыл перед ней дверь.

— Это мужской туалет, Пейдж, тебе не следует здесь находиться.

Она что-то ответила. Я думаю. Ее губы шевелились. Но я не мог расслышать ни слова из-за того, как она выглядела.

Ее волосы ниспадали по спине какой-то замысловатой завитушкой, и мне нравилось, что они были немного растрепаны и распущены. Платье, облегавшее ее тело, было простым и красивым, ничего кричащего или откровенно сексуального, но при виде округлостей ее декольте под белой тканью у меня пересохло во рту. Ее ресницы стали гуще и темнее, чем были, когда я видел ее в последний раз, и мне стало интересно, сколько времени у нее ушло на то, чтобы привести себя в порядок, и сможет ли Пейдж потратить десять минут и в итоге выглядеть так же, как сейчас.

Она криво улыбнулась мне и не отвела от меня взгляда, когда заговорила с Люком.

— Можно мне поговорить с моим женихом?

— В мужском туалете? — спросил он.

— Хорошо, что у меня есть большой сильный квотербек, который будет вышибалой у двери, — сказала она, резко похлопав его по спине. — Всего на пару минут.

Люк вздохнул, но сделал, как она просила.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я.

Почему каждый раз, когда она делала что-то, чтобы удивить меня, я говорил так, словно не пробовал говорить пять лет?

Ее взгляд скользнул по моей груди.

— Ты хорошо выглядишь. Но у тебя сбился галстук.

Я открыл рот, чтобы сказать ей, что она выглядит более чем мило. Что она выглядит потрясающе. У меня захватывает дух от красоты. Но слова застряли в горле, когда она подошла ко мне, чтобы поправить галстук.

Что-то блестящее и розовое было у нее на губах, и что бы это ни было, пахло вишней.

— Я просто… хотела убедиться, что ты не струсишь. — Ее пальцы прошлись по моему галстуку, и все мое тело напряглось. Пейдж подняла на меня глаза, когда я не ответил. — Знаешь, я бы не хотела, чтобы меня бросили в здании суда.

Это признание, в котором чувствовалась легкая уязвимость, заставило меня поднять руку и коснуться кончиков ее волос. Под моими пальцами эти рыжие пряди были мягкими. Пейдж втянула в себя воздух и задержала его.

— Никаких холодных ног (cold feet — в английском эта идиома используется в описании невесты/жениха которые готовы сбежать из под венца), — сказал я.

Ничего холодного. Не на многие мили вокруг. На самом деле, нигде в той галактике, где я в данный момент проживал.

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Так мы и сделаем?

Пейдж повернулась к двери, и, прежде чем я понял, что делаю, я схватил ее за локоть и резко развернул к себе. Я притянул ее к себе и впился в ее губы быстрым страстным поцелуем.

Это был единственный момент, который я мог себе позволить. Только один.

Она мгновенно растаяла, ее рука скользнула вверх по моей груди.

Я пообещал себе, что после церемонии мы укрепим свои позиции. Мы определим, что позволено, а что нет. Но прямо сейчас, прежде чем мы приступим к этому важному делу, было слишком сложно игнорировать скользкое, сладкое прикосновение этих вишневых губ к моим.

Позволив своему языку на мгновение скользнуть по ее губам, я прикоснулся своим к ее губам. Они были прохладными и влажными, и я отстранился, чтобы прижаться лбом к ее лбу. Пейдж тяжело дышала, как и я.

Я ничего так не хотел, как насладиться эгоистичным моментом с ней и позволить ей успокоить мои мысли, к чему у нее, казалось, был талант. Больше всего на свете мне хотелось пересчитать ямочки на ее позвоночнике, которые я чувствовал сквозь тонкую ткань платья.

— Сейчас я впервые поцеловался со своей будущей женой, прежде чем мы предстали перед судьей, — сказал я.

Пейдж рассмеялась, и я почувствовал легкое дуновение воздуха на своих губах.

— Трогательно.

— Я купил тебе кольцо, — сказал ей.

Ее взгляд был прикован к моим губам, пока я рылся в кармане пиджака.

— Да?

— Ничего особенного. — Было трудно подобрать слова, чтобы описать все, что я чувствовал. Биение крови после поцелуя, каким бы быстрым он ни был, гладкий прохладный край кольца, которое я надену ей на палец довольно скоро. Тот факт, что мы с самого начала были в таком положении.

Пейдж глубоко вздохнула, и ее грудь коснулась моего костюма.

— Мне не нужны украшения. Ты уверен, что не хочешь кольцо?

Я кивнул.

— Это доставало бы меня во время игры.

— Правильно. — Ее пальцы прошлись по узлу моего галстука. — Мне это нравится.

Я не был уверен, ответил ли я, или промычал что-то, или просто продолжал пытаться наполнить легкие кислородом. Мне не следовало целовать ее. В какой-то момент у меня помутился рассудок, и мне нужно было быть трезвым.

Возможно, это она так на меня подействовала. Что-то, чего я не мог себе позволить в это, пожалуй, самое сложное время в моей личной жизни.

Я медленно