Любовница - от слова «любовь» - Алёна Токарева

Ему совсем не хотелось уходить — так тепло и спокойно, как с Катериной, парню никогда не было.

— А… можно я ещё приду? — тихо спросил он. — Если, конечно, вы не возражаете…

— Заходи, — улыбнулась Катя. — Только по чётным дням — по нечётным я допоздна на работе… Ещё раз спасибо тебе, мой спаситель!

— И вам… — поблагодарил Матвей.

— А мне-то за что? — удивилась хозяйка.

— За ужин… и за разговор… — смутился он. — Да! Ещё за пластырь…

— О матери подумай на досуге, — напутствовала его Катерина. — Она ведь, прежде всего, женщина, которой в жизни бывает ой как нелегко…

— Хорошо, подумаю, — кивнул Матвей, с неохотой покидая игрушечную кухню.

Мать неожиданно оказалась дома. Обычно в это время она ещё была на работе.

— Почему ты бродишь так поздно? — вместо приветствия строго спросила у Матвея.

— Да гулял… Погода-то какая! — поспешил с ответом тот. — Привет, мам.

— Погода погодой, но нечего шататься по ночам неизвестно где… — проворчала Валерия Андреевна, зябко кутаясь в шаль.

Матвей вдруг заметил, что у неё под глазами залегли тёмные круги, и вся она какая-то нахохлившаяся и словно бесприютная. У него в душе шевельнулась жалость.

— Устала? — неожиданно для себя спросил он. — Или плохо себя чувствуешь?

Валерия Андреевна с удивлением взглянула на сына. Раньше он о таком не спрашивал, да и, вообще, у них было не принято беседовать на подобные темы.

— Есть немного… — слабо улыбнулась она. — Похоже, чуть приболела… Знобит… А что, я так плохо выгляжу?

— Нет, конечно… — смутился парень. — Ты всегда выглядишь хорошо…

— Ну, спасибо, — опять улыбнулась мать. — Хотя это и не так, но приятно…

— Мам, может, ты хочешь поесть или чаю?

Он себя не узнавал, но вопросы сами шли с языка.

— Ты ли это, сын мой? — Валерия Андреевна не сводила глаз с Матвея. — Неужели накормишь?

— Я сейчас посмотрю, что там на кухне… — засуетился парень, живо сбрасывая ветровку и кроссовки.

Домработница скорее всего уже ушла, но она всегда оставляла какую-нибудь готовую еду на случай, если припозднившиеся хозяева проголодаются. И точно. На плите стояла кастрюлька с ещё тёплым овощным рагу. Матвей быстро заварил чай, нарезал хлеб и положил рагу в тарелку. Он это проделал весьма ловко, потому что всегда разогревал еду сам — не любил, когда его обслуживали, и, вообще, ему нравилось есть в одиночестве.

Тут же нашёл сервировочную тележку, загрузил её материнским ужином и направился в гостиную. Но Валерии Андреевны там не оказалось.

— Мам, ты где? — громко крикнул Матвей.

— Я тут… — донёсся из спальни её тихий голос.

Обеспокоенный парень покатил тележку туда и обнаружил мать свернувшейся калачиком на кровати.

— Я тут ужин тебе принёс… — доложил Матвей.

— Спасибо, сынок… — слабо улыбнулась Валерия Андреевна.

Впервые она сказала «сынок», и у парня на душе потеплело.

— Совсем плохо себя чувствуешь? — заволновался он. — Может, врача вызвать?

— Нет, что ты, не надо… — испуганно замахала руками мать. — Я уже давно не болела, а тут… Ничего, полежу, и до завтра всё пройдёт…

— Ты хоть поешь… — предложил парень.

— Не хочется… — призналась мать. — А что там?

— Овощное рагу, — Матвей поднёс тарелку ближе.

— Ну, если только чуть-чуть…

Валерия Андреевна приподнялась, подложив под спину подушку. Немного поела, выпила чай и тут же уснула. Матвей отвёз посуду на кухню и вернулся к матери. Даже во сне она выглядела бледной и уставшей, но её лицо расслабилось, и морщинки разгладились. Парень не решался уйти — впервые видел мать такой беспомощной. Кровать была широкой, а Валерия Андреевна занимала лишь малую часть, так что Матвей без труда нашёл себе место. Он прилёг, некоторое время прислушиваясь к её прерывистому дыханию, а потом и сам провалился в сон.

А когда открыл глаза, было уже утро. В первые секунды не мог понять, где находится, но потом всё вспомнил и скосил глаза в сторону матери. Та, оказывается, уже тоже проснулась и с улыбкой наблюдала за ним.

— Доброе утро, сынок, — провела рукой по его щеке. — Какой ты у меня уже взрослый… А я и не заметила, что ты вырос…

— Мам, ты как? — приподнялся на локте Матвей. — Болит что-нибудь?

— Ничего, мне уже лучше… — продолжала улыбаться она. — Твой вчерашний ужин оказался целебным…

— Шутишь? — парень тоже не мог сдержать улыбки. — Ты сегодня полежи, на работу не ходи…

— Да как-то непривычно мне бездельничать… — с сомнением проговорила она.

— Ничего, надо отлежаться, — строго сказал Матвей.

— Ну, раз ты велишь… — засмеялась мать.

И глаза её заблестели. Впервые им было вместе так легко.

— Ладно, мам, отдыхай, а я сейчас накормлю тебя завтраком и пойду в школу…

Матвей встал и направился к выходу.

— Слушай, а, может, ну её, эту школу? — вдруг предложила Валерия Андреевна. — Останемся дома — ты и я… Давай сегодня устроим себе день счастья!

Матвей не верил своим ушам. Неужели его строгая пунктуальная мать, которую возмущало любое отступление от привычного графика жизни, готова пойти на такое?

— А давай! — согласился он. — Сейчас позавтракаем, а потом посмотрим какой-нибудь фильмец… Ты сама выберешь… Идёт?

Мать с готовностью кивнула. Этот день, действительно, оказался для Матвея настоящим «днём счастья». Да и для Валерии Андреевны тоже. Они много шутили, смеялись, болтали о разных пустяках и посмотрели пару фильмов — не всё ли равно каких, ведь главное вместе! Под конец мать утомилась — всё же болезнь давала о себе знать — и заснула, а счастливый Матвей отправился на прогулку.

Потом, конечно, был новый день, и не один, пошли привычные заботы, и Валерия Андреевна так же, как и раньше, стала пропадать на работе, но что-то в их отношениях изменилось — лед подтаял, и подул тёплый свежий ветерок. Теперь мать старалась по воскресеньям никуда не спешить и обедать дома вместе с сыном или, если не получалось, хотя бы иногда среди недели возвращаться пораньше, ужинать в семейном кругу и расспрашивать Матвея о его школьных делах.

Глава 14

Глава 14

Алла

— Ну а семья? — после паузы напомнила Алла.

— По молодости был ранний брак — знаешь, из серии студенческих… — усмехнулся Торин. — Такие союзы, как правило, быстро распадаются… Неустроенность, быт… Жена хотела всего и сразу, а я не мог ей этого дать… Тут сын родился, и всё стало ещё сложнее… В общем, мы расстались.

Торин, конечно, не стал говорить Алле о том, что ходок он был ещё тот. И первый брак распался не из-за сложностей быта, а из-за его постоянных загулов. Благоразумно умолчал и о двух других своих непродолжительных