Образцовый доктор - Татьяна Донченко

Люся, как ужаленная, подскочила с кресла.

– Ой, что-то я совсем засиделась! Пойду, наверное… – пробормотала она, нервно поправляя волосы.

Проходя мимо брата, она одарила его хитрой ухмылкой, явно намекая на что-то свое.

– Не тормози, Алешенька, – сказала она голосом, которым обычно читают сказки детям.

Дверь за Люсей закрылась, оставив нас наедине. Алексей все еще хмурился, но я видела, как в его глазах промелькнула нежность.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, тихо откашлявшись в кулак.

– Лучше, спасибо, что сходил к Машуле, – я скрестила руки на груди, заметив, как его взгляд вкрадчиво скользнул по моему вырезу на майке. Елена была права. Эти майки она купила явно не для меня. – А Люсю-то ты чего так напугал? – поддразнила я его.

Он вздохнул.

– Не понимаю, как она сразу не сообщила, что с Машей все хорошо. Заставила и тебя и меня понервничать.

– Да ладно тебе… вам. Она же хотела как лучше, и все время была с ней рядом. Просто устала.

Он усмехнулся, когда я исправилась с «тебе» на «вам», а потом сел напротив меня и взял меня за руку.

– Разве мы не перешли с «вы» на «ты» еще пять лет назад? – в его глазах играли искорки смеха, но он сдерживался и не улыбался.

– Прости, я просто… просто все так навалилось, – я потерла лицо, устало вздыхая.

– Ладно, проехали. Главное, что с… твоей дочерью все в порядке. Знаешь, пока я летел сюда, меня одна мысль не покидала…

Я вопросительно подняла бровь. Неужели он это скажет? Озвучит то, что и так было очевидно?

– Я понял, что нужно быть еще настойчивей. С тобой. – Он смотрел в мои глаза, ловя любую эмоцию, которая в них проскользнет. – Пойдем со мной позавтракаем?

Сердце предательски забилось быстрее. Я почувствовала, как щеки заливаются краской. Согласиться? Конечно, согласиться!

В голове моментально вспыхнула тревога. Машуля! Что, если именно сейчас, когда меня не будет рядом, появятся какие-то новости? Что, если врачи захотят что-то обсудить, а меня не окажется на месте?

– Я как врач настаиваю на дозах солнечных лучей и нормальном, качественном завтраке, – добавил он, слегка сжав мою руку в своей.

– Да… да, конечно, – пробормотала я, чувствуя, как румянец становится еще ярче.

Мой голос звучал как-то неуверенно, скомкано. Я боялась, что он заметит мое смущение, мою готовность согласиться на все, что он предложит. Боялась показаться слишком… доступной, слишком жаждущей его внимания.

– Но… что если? Вдруг… – я запнулась, не зная, как объяснить свой страх, не выдав себя с головой. Хотелось и сбежать с ним из этой больницы, и остаться здесь, прикованной к ожиданию хоть какой-то вести о моей девочке.

– Попрошу Люсю подежурить. На этот раз там все предупреждены. Если будут какие-то изменения, я первым об этом узнаю, а значит, и ты тоже, – мягко произнес Алексей, его взгляд был полон сочувствия и понимания. Он словно прочитал все мои мысли, все мои терзания. – Мы никуда не пойдем, если ты не хочешь… или не можешь по каким-то причинам. Я просто хочу хоть немного отвлечь тебя. – И с улыбкой добавил: – И, если честно, есть я тоже чертовски хочу.

Его слова были как бальзам на израненную душу. Я благодарно посмотрела на него, чувствуя, как напряжение немного отступает. Он понимает. Он не давит. Он просто рядом. И это сейчас важнее всего.

– Ох… да, конечно, – засуетилась я, вставая, вспоминая куда дела костюм. Не идти же с ним куда-то в пижамных штанах и домашних тапочках.

Блин, он же только что с самолета, наверняка пробыл в дороге всю ночь, конечно же голоден.

Возможно, если я ненадолго уйду из больницы, ничего страшного не произойдет. А нам… действительно нужно многое обсудить.

Глава 19

К восьми утра на уличной террасе в кафе недалеко от больницы только начали выставлять стулья и подготавливать столы.

Мы были первыми посетителями. Выбрали укромный столик в углу, подальше от любопытных взглядов, и принялись изучать меню,

Как же необычно было вырваться из стерильного плена больничных стен! Непривычно сидеть вот так, на открытом воздухе, в окружении звуков города, пусть еще тихих и приглушенных.

Мы редко ходили куда-то, с Валерой. По-началу, когда он еще ухаживал за мной, когда я выглядела красивой и стройной и еще не набрала вес и не вырос живот – он часто меня выводил в люди. Но потом перестал. А я и не просила.

А потом началась забота о Машуле: быт, колики, подгузники, простуды… Какой уж тут ресторан? Я редко выходила из дома. Если и выходила, то только с коляской. Мой день был полностью подчинен режиму. Я стала пленницей маленького человека и не хотела вырываться.

Когда удалось пристроить Машулю в сад, работа поглотила большую часть моей жизни.

И вот теперь, находясь в кафе, я ощущала, что наконец-то могу свободно вздохнуть. Но это ощущение было неполным, ведь я всё ещё переживала за свою малышку, которая оставалась в больнице.

Алексей сначала украдкой поглядывал в мою сторону, то и дело отвлекаясь на меню, а затем и вовсе стал смотреть только на меня.

Я опустила глаза на меню, делая вид, что тщательно изучаю раздел салатов, но периферийным зрением чувствовала его взгляд.

Алексей сидел напротив, и вместо того, чтобы, как и я, выбирать себе завтрак, он, казалось, был всецело поглощен мной.

Сердце предательски заколотилось, кровь прилила к щекам. Я зарделась, словно школьница на первом свидании.

Подняв взгляд, я встретила его улыбку. В ней не было ни насмешки, ни покровительства – только тепло и… восхищение?

– Ты совсем не изменилась, – произнес он, словно выныривая из каких-то своих мыслей. – За пять лет… даже нет, стала еще красивее. Я не могу налюбоваться.

Я почувствовала, как румянец на щеках становится еще ярче, а внутри разливается приятное, щемящее тепло.

В его голосе звучала искренность, и я, забыв про всякую осторожность, утонула в глубине его взгляда. В нем я увидела не просто комплимент, а что-то гораздо большее. Воспоминания? Я не знала, но одно было ясно – утро обещало быть интересным. Очень интересным.

– Ты тоже почти не изменился, – сказала я, в десятый раз читая одну и ту же строчку про английский завтрак.

– О, поверь, я как раз таки изменился! – улыбнулся он.

Я внимательно посмотрела на его лицо, слегка прищурившись, будто что-то обдумывала. Затем постучала пальцем по своим губам, будто это