Отблеск миражей в твоих глазах (СИ) - De Ojos Verdes

Барс занят собой любимым. Смазливого беспокоят только грязные руки, пока я тут проживаю разрыв сердца в страхе за его жизнь.

К нам приближается уборщица с веником и совком.

Я краем глаза улавливаю движение сбоку, отмечая, что фанатики активизировались с конкретной целью пустить кое-кому кровь.

— Я покажу, где у нас туалет, — чрезвычайно бодро оповещаю и резво хватаю Барса за локоть, сдергивая с места.

Оборачиваюсь и обнаруживаю, что мужчины намерены идти за нами.

Толкаю вперед опешившего парня и тараном протаскиваю к уборным, минуя бар. Как только сворачиваем в коридорчик, резко пихаю его тушу к двери подсобки. Мы влетаем внутрь, после чего в кромешной темноте я на память подталкиваю Барса в узкий закуток за стеллажами, где можно спрятаться. Хорошо, что перед сменой мне показали это помещение.

Красавчик внезапно обретает дар речи:

— Блядь, какого…

— Заткнись! — шиплю, прижимаясь вместе с ним к стене.

Но куда там! Конечно, он меня не слушает! Начинает возиться и бормотать нецензурщину. Я в панике пытаюсь ему помешать, завязывается глупая борьба, пока Барс не оступается и не летит вниз, утаскивая нас обоих. И рождая грохот.

В этот момент я слышу голоса тех двоих, отчего душа уходит в пятки.

Смазливый шумит, из-за этого я улавливаю не всю фразу мужчины, а отдельные слова, четко фиксируя доносящиеся «подправить» и «ебальник». Отчего пугаюсь еще сильнее.

Барс, конечно, спортивного кроя мальчик, но там количественное преимущество, приправленное алкогольными парами, и даже если я позову подмогу, парню успеют навредить.

А я не хочу, черт возьми!

Пусть у того моего желания включится обратное действие!

Клянусь, у меня нет никаких претензий к Диего! Больше нет!

— Да слезь ты, мать твою! — возмущается этот дурак, не понимая, что стараюсь сберечь его шкуру.

Продолжает барахтаться, чтобы подняться с пола.

Времени что-либо объяснять нет, главное — заставить молчать.

Поэтому ловлю дежавю и, навалившись на смазливого, утыкаюсь губами ему в рот. Очень надеясь на паралитический эффект хотя бы в течение десяти секунд, чтобы драчуны прошли мимо и вошли в туалет. В прошлый раз же сработало!

Я так припечатываюсь к нему, что меня невозможно отлепить. Хуже пиявки. Не на жизнь, а на смерть.

Пульс, барабанящий в висках, становится невыносимым раскатом в ушах.

Сосредоточившись на нем, упускаю момент, когда Барс зеркалит мое собственное действие и, психанув, начинает давить мне на рот.

А в следующий миг, два неисправимых неуступчивых идиота, мы уже целуемся.

Целуемся по-настоящему.

[1] «Барселона», «Бавария», «Эльче» — профессиональные футбольные клубы. «Ла Лига» — чемпионат Испании в высшем дивизионе.

18. Лус

Я не сразу понимаю, что мы перестали бороться и пробуем друг друга на вкус, захватывая то синхронно, то поочередно верхнюю и нижнюю губу «противника». И даже когда понимаю… не препятствую происходящему. Потому что не верю в сиюсекундную искаженную действительность, в которой мы с Барсом можем целоваться. Будто смотрю на это со стороны. И если бы мы не находились в темноте, я бы распахнула глаза, чтобы видеть его близко-близко.

Это так странно. Что такое поцелуй? Я дебютантка и не знаю, на каких ощущениях сосредоточиться, чтобы уловить ту волну кайфа, с которым люди говорят об этом процессе. Говорят в жизни, в книгах, в кино. Ладно я профан, но Барс? Он тоже движется осторожно, легонько сминая мою плоть. А я — его. Немного заторможенные, обескураженные и ведомые сомнительным любопытством…

Пока скрип отворяемой двери не отрезвляет и не выводит меня из экспериментального слюнообменческого помутнения.

Я с силой отрываюсь от рта Таривердиева и с резко замедлившим бег сердцем таращусь сквозь зазор в стеллажах на вход. Где две крупные тени пытаются нащупать выключатель. И как только догадались, что надо искать беглеца здесь?! Они весь туалет, что ли, облазили, не найдя его?! С ума сойти!

В то же мгновение со всей тяжестью осознаю… что именно натворила.

Глупость за глупостью. Необдуманные абсурдные поступки. Несвойственные мне реакции на провокации. Приведшие к такой вот идиотской ситуации, когда мы со смазливым сидим во тьме, стискивая друг друга, а на пороге маячат двое фанатиков, желающих навалять Барсу за «Барсу».

Вот сейчас… сейчас они включат свет и за считанные секунды вычислят нас. Успею ли я выскочить и позвать на помощь? Или правильнее остаться с Барсом и попробовать поддержать в драке?.. Мои навыки вполне могут пригодиться…

И когда я, нервно сглатывая, свыкаюсь с мыслью, что приму участие в драке, раздается возмущенное:

— Эй, товарищи, я не понял? Куда это вы в служебное помещение?

Боже, благослови нашего админа, ну что за прекрасный человек!

Пьяные болельщики что-то мямлят в ответ, оправдывая вторжение на чужую территорию. Но помещение незамедлительно покидают. Правда, так и остаются стоять у двери, придерживая её, словно не теряя надежды, что вернутся.

На нас с Барсом падает крохотная полоска света.

Глазами сцепляемся. Не мигая.

И дыханием бьемся. Не шевелясь.

— Ну и что это значит? — шепчет Барс на грани слышимости, когда незваные посетители всё же исчезают, гонимые блюстителем, и мы снова погружаемся в кромешную темень.

— Ты даже не обратил внимания, что на тебя охотятся два выпивших психа. За то, что тебя зовут Барс, а они ненавидят «Барсу». Времени придумать что-то другое не было, я тебя затащила сюда, чтобы избежать мордобоя.

— После того, как сама же на меня их и натравила?.. — смекает быстро. — Ты нахуя этот бред про имя ляпнула?

— А ты зачем меня облил, как детсадовский обиженка? — орем шепотом, выясняя отношения, как реальная детсадовская шпана.

— Да это случайно! — выдает крайнюю степень раздражения. — Ты совсем отбитая?! Просто рукой взмахнул неудачно! Пиздец! Да слезь ты уже с меня! Слезь…

Мне много чего есть сказать этому гаду, но внезапно дверь повторно скрипит, и я, не давая договорить, вновь затыкаю ему рот уже традиционным способом.

Да что ж такое, а? Что за нестандартное проявление критического мышления?! После таких психологических травм мне понадобится психолог. Какого хрена я творю, спрашивается?!

По характерному звуку понимаю, что это уборщица оставляет свой инвентарь, так и не притронувшись к выключателю. Когда она уходит, я отлепляюсь от Барса и начинаю ерзать, чтобы встать из тесного закутка. Я реально сижу на нем, упираясь коленями в пол по обе стороны от его бедер. Места безумно мало, мы обложены стеной и стеллажом.

Совершаю рывок вперед и подрываюсь назад, но упускаю равновесие и плюхаюсь обратно.

А следом замираю в потрясении.

Недолгом.

— У тебя… эрекция?.. Ты нормальный, нет?

— Встречный вопрос! Может, мать твою, перестанешь вырисовывать на моем члене ритуальные танцы?! Банальная физиология!

— Блин, блин, блин! — теряюсь, отталкивая его. — Да ты не Барсик, ты блудливая псина!

Смазливый оскорбляется до глубины души. Стискивает меня со всей дури, блокируя движение. Будто издевается и вынуждает отчетливее чувствовать постыдную твердость под собой. Он не понимает, что я паникую, а не выделываюсь. И поэтому злится так, что голос у него звенит:

— Клянусь, когда мы отсюда выйдем, я тебя, блядь, трахну!

— Еще вопрос, кто и кого трахнет! — отражаю на взводе, заражаясь его яростью. — Клянусь, сама тебя трахну, животное!

— Заметано, чеканушка. Заметано, поняла меня?! Попробуй теперь соскочи!

Клятвы вылетают безжалостными пулями. И развеваются над нами, как знамя. Символизирующее гордость.

Кто отступит первым?

В какой-то миг складывается впечатление, что наши слова — топоры, что держат палачи. Малейшая оплошность — и прощай голова.

Где взять горсточку здравого смысла, чтобы остановить это сатанистское противоборство?! Хоть кто-то же должен быть умнее?!