Тайная девушка (ЛП) - Станич К.М.

Может быть, он думает, что это наказание… нет.

Но когда он уходит, я с трудом поднимаюсь на ноги и следую за ним. Ни за что на свете я не останусь здесь одна. Оказавшись внутри, я беру трубку телефона экстренной помощи на кухне и смотрю на неё.

Рейнджер возвращается в комнату, открывает холодильник и достаёт молоко, когда замечает, что я стою там. Одна тёмная бровь приподнимается.

— Какого чёрта ты делаешь? — спрашивает он меня.

Моя рука дрожит, и я слегка шмыгаю носом после короткого приступа плача. Если я сообщу об этом, папа сойдёт с ума. Он запрёт меня в своём доме и будет сопровождать везде, куда бы я ни пошла. Но опять-таки… как я могу ему не сказать? Сегодняшний вечер мог быть розыгрышем. Честно говоря, чем больше я думаю об этом, тем больше мне становится интересно, не был ли это один из членов Студенческого совета в той толстовке.

С другой стороны… если он подумает, что здесь опасно, может быть, он отправит меня обратно в Калифорнию? Я снова беру трубку и начинаю набирать «1» для экстренной линии.

Рейнджер выхватывает у меня трубку и прищуривает свои голубые глаза. Здесь так темно, единственный свет пробивается изнутри холодильника, так что трудно разглядеть его лицо, но, клянусь, в его холодном, как камень, взгляде есть тени.

— Что происходит? — рявкает он, когда я сжимаю руки в кулаки и встречаю его пристальный взгляд в упор.

— За мной только что гнался человек с ножом, — выплёвываю я, ожидая, что он рассмеётся надо мной. Или начнет отрицать это. Или… Чего я не ожидаю, так это того, что его глаза округлятся, а кожа приобретёт желтоватый оттенок в свете холодильника.

— Что, чёрт возьми, ты только что сказал? — шепчет он, когда я тянусь за телефонной трубкой, и он снова вырывает её у меня. На этот раз его ноздри раздуваются от гнева. — Что. Ты. Только. Что. Сказал? — огрызается он, и его тон не терпит возражений.

— Ты слышал меня! — кричу я в ответ, снова чувствуя тихие слёзы на своих щеках. Рейнджер свирепо смотрит на меня, его грудь поднимается и опускается в судорожных вдохах. — Какой-то псих только что гнался за мной от дома моего отца всю дорогу сюда, и у него был нож. Итак, кто это был, Рейнджер? Это был Черч? Спенсер? Один из близнецов?

— Никто из нас, — рычит Рейнджер мне в ответ, суёт телефон мне в руку и обхватывает его моими пальцами. Он подходит так близко, что мы оказываемся нос к носу. — Мы могли бы немного подшутить над тобой, но мы не совсем психи.

— В самом деле? Потому что Черч проделал весь этот путь до дома моего отца сегодня, чтобы угрожать мне, чтобы я оставил в покое тайну о твоей сестре. — Глаза Рейнджера становятся ещё шире. — Он запихнул меня в багажник машины и оставил там на целых пять часов. Я не знаю, кто меня выпустил, но…

— Боже спаси меня, Карсон, если ты что-то из этого выдумываешь, я, чёрт возьми, сам тебя убью. — Рейнджер прижимает меня к стойке своим телом, и я ненавижу то, что мне вроде как нравится чувствовать его.

— Я ничего не выдумываю, — шепчу я, мой голос срывается. Что-то в этом звуке, кажется, действует ему на нервы. Он отталкивается от стойки и отходит от меня, отхлёбывая молоко, а затем швыряет стеклянную бутылку в стену. Я подпрыгиваю, когда осколки разлетаются во все стороны.

— Позвони Натану, — рычит Рейнджер, оглядываясь на меня через плечо. Его глаза сверкают от гнева. Я вижу их, залитых светом из холодильника. — Позвони своему отцу.

— Ты мне веришь? — мне удаётся выдавить из себя, и он отворачивается от меня.

— Убери стекло, когда закончишь, — это всё, что он произносит, направляясь в общую зону и включая телевизор на какое-то старое чёрно-белое шоу. Громкость в основном приглушена, но я чувствую себя в большей безопасности, зная, что он там. Насколько это запутанно? Парень просто разбил бутылку, а потом приказал мне её убрать, и я чувствую себя в большей безопасности, когда он рядом?

Что, чёрт возьми, происходит с моей жизнью прямо сейчас?

Глубоко вздохнув, я набираю номер Натана, охранника, и готовлюсь перебудить всю школу.

Глава 12

На следующий день я едва могу держать глаза открытыми. Прошлой ночью папа поднял на ноги весь кампус, вызвал полицию и допрашивал меня до чёртиков. Часть меня задаётся вопросом, не думает ли он, что я полное трепло.

— Спасибо, что разбудил нас всех прошлой ночью, Карсон, — ухмыляется какой-то блондин, проходя мимо, дует в кончик соломинки и стреляет бумажной оберткой прямо мне в лицо. Придурок. Но я слишком устала, чтобы возиться с ним. Кроме того, у меня уже сидит Студенческий совет на хвосте. Последнее, что мне сейчас нужно сделать — это получить немного агрессии от кого-либо ещё.

Мой взгляд скользит к ним, сидящим за столиком в углу. Близнецы буквально стоят на нём, разыгрывая какое-то дурацкое представление, от которого зал взрывается смехом. Я не обращаю на них особого внимания, переводя взгляд на Рейнджера.

Он смотрит прямо на меня, поэтому я отворачиваюсь и пытаюсь вздремнуть за столом в кафетерии. Мы под замком до тех пор, пока полиция не даст добро, так что я вынуждена есть здесь вместе со всеми остальными.

Это настоящий ад.

После школы папа провожает меня обратно в дом, и я обнаруживаю, что меня ведут в одну из спален наверху.

— Ты останешься здесь до конца года, — говорит он мне, и я изумлённо смотрю на него. Это, пожалуй, последнее, чего я хотела. Не поймите меня неправильно: жить в общежитии, полном придурковатых парней, по сути, кошмар, но жить с папой ещё хуже. Поверьте мне: я занимаюсь этим уже почти семнадцать лет, и мне нравится иметь своё собственное пространство.

— Почему? — огрызаюсь я, но он просто смотрит на меня таким взглядом, его тёмно-синие глаза совсем не похожи на мои бледные. Если бы он не потребовал от мамы пройти тест на отцовство после моего рождения, я бы задалась вопросом, была ли я вообще его биологическим ребёнком. Мы чертовски разные в личностном плане. — Больше никто не должен переезжать к своему отцу.

— Больше ни за кем не гнался мужчина с ножом, — сухо отвечает папа, и моя челюсть чуть не отваливается от пола, когда я смотрю на него, разинув рот.

— Ты мне не веришь, не так ли? — шепчу я, и он бросает на меня взгляд сквозь стекло своей Кока-колы.

— Я полагаю, ты думаешь, что за тобой кто-то гнался, — говорит он с глубоким вздохом, его большая бочкообразная грудь поднимается и опускается в такт движению. — Но если ты думаешь, что это поможет тебе купить билет в один конец обратно в Калифорнию, тогда…

— Я вообще просила разрешения вернуться в Калифорнию со вчерашнего вечера?! — кричу, потому что, хотя я и думала воспользоваться этой ситуацией, чтобы добиться своего, но пока этого не сделала. Что-то… сдерживает меня.

Дженика Вудрафф.

По какой-то странной причине я не могу выбросить из головы её улыбающееся лицо. Или хмурый взгляд её брата. Или… что бы там ни было.

— Шарлотта, я закончил этот разговор. Я попросил кое-кого из парней перевезти твои вещи на эти выходные. А пока ты можешь спать на гостевой кровати. В ящике стола есть запасная форма.

Папа уходит прежде, чем я успеваю придумать подходящий ответ, и опускаюсь на край застелённой покрывалом кровати. Достав из кармана телефон, звоню Монике по видеосвязи и молюсь, чтобы она мне ответила.

Вместо этого, вот что я получаю по смс:

«Почему ты всегда звонишь, девочка?! ЛОЛ, напиши мне, и я отвечу позже. Сейчас занята».

Моё сердце замирает, и уголки губ опускаются. Переписываться — это не то же самое, что видеть её лицо или лицо Коди, не то же самое, что видеть пляж на заднем плане или слышать их голоса. Я не хочу переписываться. Я хочу поговорить с глазу на глаз.

Следующим я отправляю сообщение Коди, но всё, что получаю: «Извини, не могу сейчас говорить, люблю тебя, детка».

Застонав, я падаю обратно на кровать и смотрю в потолок. Завтра официально начинаются осенние каникулы, и я снова смогу поговорить с папой. Он ни за что не захочет сидеть с моей надутой задницей целую неделю.