Развод. Цена искупления - Анна Гранина

class="empty-line"/>

— Вик?

Его голос звучит низко, ровно, но в нём слышится лёгкое напряжение.

— Привет, — я стараюсь говорить спокойно. — У тебя всё хорошо?

— Вопрос не ко мне, — отвечает он. — Как ты? Уже едешь в аэропорт?

Я сжимаю телефон крепче.

— Не совсем, — говорю осторожно. — Тут возникли кое-какие проблемы.

Пауза.

— Какие? — тон Макса меняется, становится более резким.

Я быстро выбираю слова.

— Что-то не так с документами по отправке. Позвонили и сказали только что. Завтра утром разберусь и сразу же вылетаю.

Тишина на линии.

— Блядь, — раздражённо выдыхает он. — Вик, ты ведь не врёшь мне?

Господи. Он меня знает. Слишком хорошо.

— Конечно, нет, — выдыхаю. — Я просто хочу всё проконтролировать.

— Чёрт. Ты же знаешь, как мне важна ты рядом. Этот долбанный благотворительный вечер… Нахуя я согласился?

В его голосе злость, усталость.

— Я знаю, — тихо признаю я. — Но у меня нет другого выхода.

Максим молчит пару секунд, а потом тяжело вздыхает.

— Без тебя всё к чёрту пойдёт.

— Не преувеличивай. Алиска справится, — пытаюсь смягчить его реакцию.

— Вик…

— Да?

— Я скучаю. И злюсь.

У меня внутри что-то сжимается.

— Я тоже, — шепчу я.

Он молчит, но я слышу его ровное дыхание.

— Тогда просто приезжай быстрее.

— Обязательно, — отвечаю я и нажимаю кнопку «завершить звонок».

Телефон продолжает гореть в руке.

Я закрываю глаза и откидываюсь на подушку.

Боль в ноге уже не кажется такой сильной.

Главное — вернуться домой, туда, где меня ждут.

Девочки, до 16 февраля главы будут выходить чуть реже, потому что автора украли и вывезли на море) но обещаю, что роман завершу до 5 марта. Как только я вернусь домой, возобновится регулярный график. Прошу меня понять)

Глава 24

Путь до Москвы оказывается труднее, чем я ожидала.

Как бы я ни храбрилась, как бы ни убеждала себя, что всё нормально, перелёт длиной в восемь часов тянется бесконечно.

Самолёт взлетает, и я стараюсь расслабиться, устроиться поудобнее, но уже через несколько минут понимаю, что это невозможно.

Боль в ноге ноет тупой, пульсирующей волной.

Да, бизнес-класс даёт комфорт: просторное кресло, удобный подголовник, внимательный персонал. Но даже здесь, даже с возможностью вытянуть ногу и не чувствовать себя зажатой, мне некомфортно.

Каждое движение отдаётся тянущей болью, и чем дольше я сижу, тем сильнее ноет лодыжка.

Чёрт.

Я давно не девочка.

Организм уже не тот, что раньше.

Раньше я могла сутками работать, не спать, не есть, но всё равно оставаться в ресурсе.

Сейчас же любой стресс откладывается глубже, сильнее, и восстанавливаться после него сложнее.

Я устала.

Физически. Морально.

И мне нужно домой.

К своему мужу.

Еще будучи в аэропорту я попросила Макса не встречать меня, рейс задерживался и когда точно будет посадка, я не знала. Поэтому сейчас он на благотворительном вечере. Без меня.

Но…

Я спешу в зал, с каждым шагом боль в ноге становится всё сильнее. Лодыжка ноет, пульсирует, но я не останавливаюсь.

Главное — успеть.

Перед входом в зал я выдыхаю, поправляю платье, расправляю плечи. Я не должна выглядеть уставшей. Не должна показывать, что меня выбило из колеи.

Я успела.

В холле много людей. Кто-то разговаривает в стороне, кто-то держит бокалы с шампанским, и я улавливаю отдельные фразы, но меня интересует только одно — как проходит вечер.

Я ловлю взглядом сцену. Ведущий говорит что-то в микрофон, на экранах за его спиной сменяются слайды с информацией о фонде и его подопечных.

Всё организовано идеально.

Меня заполняет смесь облегчения и гордости. Они справились.

Алиса справилась. Умница.

Я перевожу взгляд на неё. Она стоит чуть поодаль, с кем-то общается, что-то уточняет у координатора. Она полностью погружена в процесс, и это меня приятно удивляет.

А потом я вижу его.

Максим стоит рядом со сценой, чуть отвернувшись от ведущего, сосредоточенно слушает, но мне не нужно видеть его лицо, чтобы понять — он в своей стихии.

Чёрный смокинг идеально сидит, плечи прямые, взгляд спокойный. Его уверенность ощущается даже на расстоянии.

Но как только он поворачивает голову и видит меня, его спокойствие меняется.

Я вижу, как его глаза темнеют.

Его ноздри едва заметно раздуваются, линия скул напрягается. Он смотрит не просто на меня — он смотрит на мою походку.

Проклятая лодыжка.

Максим делает быстрый шаг ко мне.

Я не успеваю ничего сказать, как он уже рядом, его рука ложится мне на талию, а другая опускается на запястье, сжимая его так, будто он хочет убедиться, что я реальная.

— Вик, — обращается так, что мурашки по коже. — Что. С. Тобой?

— Всё в порядке, — пытаюсь улыбнуться, делая вид, что не замечаю его напряжения. — Просто подвернула ногу.

Не желаю на этом акцент делать. Если Макса понесет, то всем вокруг плохо будет.

Он медленно переводит взгляд вниз, туда, где под подолом скрывается эластичный бинт.

— Просто? — его голос приобретает стальной оттенок.

— Максим… — начинаю, но он только сильнее прижимает меня к себе.

— Почему я узнаю об этом сейчас? — слышу, что злится. Точнее уже зол.

— Потому что это неважно. — Я чуть вырываю запястье из его хватки, но он не отпускает. — Важен этот вечер. Важен ты. И то, что я все-таки успела несмотря на всевозможные задержки в аэропорту.

Ну хоть как-то смягчить его пытаюсь.

Он прищуривается, явно не доволен.

— Мы поговорим об этом позже.

Я тяжело выдыхаю.

— Макс, давай…

— Я сказал. Позже. — жёстко отрезает и больше ничего не говорит.

Вместо этого он резко сжимает моё запястье, подтягивая ближе, касается губами моего виска и шепчет:

— Ты успела, Птичка.

И я выдыхаю.

Да.

Но прежде чем я успеваю сказать что-то ещё, ведущий объявляет:

— А теперь слово берёт организатор и главный спонсор этого вечера, человек, благодаря которому мы сегодня здесь, — Максим Волков.

Все в зале оборачиваются в нашу сторону.

Максим ещё пару секунд держит мой взгляд, затем разжимает хватку, выпрямляется и направляется к сцене.

Я наблюдаю, как он уверенно берёт микрофон.

— Дамы и господа, — чётко, ровно, властно.

Он не говорит пафосных слов, не льстит, просто конкретно и по делу рассказывает о проекте, о том, почему он важен. Почему здесь важны не деньги, а люди. И почему он за него взялся.

Он говорит — и его слушают.

Я смотрю на него и чувствую гордость.

Это мой муж.