Брак и злоба - Триша Вольф

пуговиц. Его волосы приглажены набок в аккуратную челку, глаза яростные и пылают синим огнем.

Сердце замирает в груди, когда я медленно опускаю руки, грудь вздымается и опускается. Жду.

Он входит в комнату и направляется к приемнику Норы. Он выключает его, а затем говорит через плечо:

— Ты должна была быть готова двадцать минут назад. — Я вызывающе поднимаю подбородок.

— Я не пойду. — После того как между нами воцарилась тишина, он поворачивается ко мне.

— Это была не просьба. Ты наденешь платье и встретишь меня в фойе.

Мое сердце бешено колотится, выбивая дыхание из легких.

— Страх работает только тогда, когда тебе есть что терять. — Я начинаю пятиться к двери, быстро шагая, чтобы убежать от него.

— Ты чертовски наивна, если думаешь, что тебе больше нечего терять. Всегда есть что терять.

Не обращая внимания на его замечание, я иду быстрее, но он настигает меня и сжимает мою руку. — И, если ты не будешь готова через десять минут, клянусь, я сам тебя одену, и я не буду нежен.

Я выдерживаю его смертоносный взгляд, и ком в горле сжимается. Он смертельно серьезен.

— Я не буду улыбаться, — говорю я, выдвигая свои условия. — Не буду ни с кем разговаривать, ни притворяться, что все это не ад.

На его полных губах мелькает улыбка.

— Это работает в мою пользу.

— Я пойду в том, в чем одета, — настаиваю я, стоя на своем. — На мне нет платья, которое ты для меня купил.

Он разворачивает меня к себе лицом, его опасный взгляд пробегает по моим леггинсам и мешковатой футболке. Затем его руки хватаются за воротник рубашки и с грубым треском разрывают ее по центру. Задыхаясь, я сжимаю губы, не потрудившись прикрыть тонкий бюстгальтер.

— Продолжай в том же духе, — говорит он, — и у тебя не останется никакой одежды. Иди и надень то чертово платье, пока я не выполнил свое обещание и не закончил снимать с тебя остальную одежду.

Его пальцы проникают под пояс моих леггинсов и предупреждающе сжимают материал. Его бровь приподнимается в вызове.

Я упираюсь в его твердую грудь и отталкиваюсь от него.

В ярости я срываю с себя разорванную майку и бросаю ее на пол, стоя перед ним полуобнаженной и разъяренной.

Когда я начинаю его обходить, он цепляется за бретельку моего бюстгальтера и останавливает меня.

— Позже мы должны обсудить вопрос твоего наказания. — От его сурового шепота по моей голой коже пробегает холодок. — Я дал тебе указание, а ты грубо меня ослушалась.

Пульс застревает в горле, и я замираю, не двигаясь. Его пальцы обжигают кожу в том месте, где он проводит по моему телу под бретелькой, и между нами возникает ток, горячее трение тянет меня вверх по позвоночнику.

— Ты отдал мне мои пуанты. — Моя челюсть крепко сжимается.

— Это не было разрешением танцевать, — возражает он. — Если я даю тебе что-то, то это для моего блага.

— Это не то, что я.… — Я закусываю слова и облизываю губы. — С самого начала это были мои туфли. — Напряжение сгущает воздух. Я чувствую, как его терпение иссякает.

— Уходи, пока ты не заставила меня сделать то, о чем я буду жалеть.

— Сожаление означает, что ты можешь чувствовать угрызения совести, — говорю я. — У дьявола нет души, чтобы что-то чувствовать. — Когда я отстраняюсь, его пальцы расстегивают замок моего бюстгальтера. Я тянусь вверх, чтобы поймать его, пока тот не слетел с моей груди.

— Это неправда, Кайлин Биг. Дьявол чувствует удовольствие, — говорит он, заставляя мои шаги замедлиться. — И он знает, как его доставить.

Его слова звучат как угроза, вызывая нежелательную боль между бедер. С тем достоинством, которое мне удалось сохранить, я скрещиваю руки на груди, выходя из комнаты. Пульс с силой бьется в артериях, и я не делаю ни единого вдоха, пока не оказываюсь в темном коридоре и не освобождаюсь от него.

— Я же говорил, что босс будет недоволен, — говорит Мэнникс.

— Да иди ты. — Мэнникс держится на безопасном расстоянии, пока я пробираюсь по коридорам к своей комнате. Когда я оглядываюсь, его взгляд устремлен в пол, как будто он боится гнева босса, если тот будет слишком долго смотреть на мой голый зад.

Я всю жизнь была рядом с такими мужчинами, как Люциан. Конечно, никто из них не осмеливался сорвать с меня одежду, но это не значит, что я не видела жажды сделать это в их коварных глазах.

Всегда существовал барьер в лице моего отца и особенно дяди, который не позволял ни одному из этих головорезов прикоснуться ко мне. И хотя Люциан буквально лишил меня защиты моей семьи, я не верю, что он действительно намерен причинить мне вред.

Я нужна ему.

Живой.

Чтобы обезопасить союз, которого он пытается достичь, только если я появлюсь на свадьбе менее чем через два месяца в целости и сохранности.

И все же сердце с трепетом стучит о грудную клетку, когда я захлопываю за собой дверь спальни и смотрю на платье, лежащее на кровати. Я не знаю этого человека. Я не знаю его границ и пределов. Я вообще ничего о нем не знаю… и, если я чему-то и научилась, когда росла в организации, так это тому, что для того, чтобы победить врага, нужно его знать.

Если я не могу рассчитывать на то, что отец все исправит, значит, я должна показать Люциану, что у него есть другой способ получить желаемое без брачного контракта.

Я беру в руки платье, шелковистый материал под кружевом переливается на свету. Полностью черное кружево и шелк, подозреваю, чтобы соответствовать черной душе Люциана. Я откладываю его в сторону и замечаю белую коробку. С опаской разворачиваю упаковку и выпускаю тяжелый вздох.

Маска.

Выполненная в традиционном венецианском стиле, черная маска окружает оба глаза, инкрустирована кружевом и крошечными драгоценными камнями в виде вихревого узора.

Мы идем на маскарад.

Конечно, Люциан не боится, что я привлеку внимание до того, как будет официально объявлено о нашей помолвке. Никто не узнает, кто я такая. Это действительно проверка, смогу ли я вести себя вне его крепости.

Отлично. Сегодня я докажу, что ему нечего бояться. Я стану послушной девочкой, которой, как всегда, надеялся мой отец, я стану. Я буду настолько незаметной, что Люциан вообще забудет о моем присутствии.

Тогда он и не заметит моего появления.

Наспех одевшись, я роюсь в ванной, нахожу дорогую косметику и укладываю волосы в свободную прическу. Надев маску, я притворяюсь, что нахожусь в костюме — прямо