Так бывает... - Надежда Михайловна

— Ну он же хохол, а хитрее хохлов только евреи.

Светка опять стала Раевской, устроилась в аптеку, опять меняла поклонников, замуж то ли она не рвалась, то ли её не звали, понять было трудно. Гена её с трудом выносил и постоянно намекал, чтобы Люда прекращала дружбу с такой неподходящей подружкой.

— Вы с ней абсолютно разные, да, в детстве дружили, сейчас же... я не хочу, чтобы моя жена ходила с ней по сомнительным компаниям.

— Геночка, когда же мне ходить, я с учебой едва успеваю, но её жалко... вот сына совсем не видит, ужас.

— А ты не задумалась ни разу — почему она про ребенка совсем не вспоминает? — парировал муж.

—Я спрашивала, она сказала, что очень тяжело, и лучше на эту тему не говорить...

— Ну-ну, наивная ты у меня.

Время летело, начал разваливаться Союз нерушимый, Люда, закончив институт, попала в хорошую фармацевтическую фирму, где платили прилично, но были постоянные командировки. Долго думали-решали с Геной, как быть, оба хотели ребенка, но прикинув и посчитав все варианты, решили, что такую работу, как у Люды терять неразумно, тем более, когда под ногами шатается земля. Люда моталась по стране, Гена работал на пока ещё едва дышащем машиностроительном заводе, ждал свою женушку. К её приезду готовил всякие вкусные блюда, содержал в чистоте и порядке квартиру — все было обычно и обыденно.

И надо такому случиться, Люда, в очередной раз приехав из командировки, в междугородном автобусе встретила... кого, казалось бы, и не должна... Славку Дериземлю.

Вернее, она прошла бы мимо, он сам её окликнул:

— Люда? Люда, ты?

— Да, а Вы... ой, Слава? Здравствуй! Не узнала тебя, извини.

Слава сильно изменился, вместо нагловатого, хамоватого, каким его помнила Люда, сейчас перед ней сидел серьезный, сильно повзрослевший мужчина. И в манере поведения он тоже стал абсолютно другим, не было каких-то непонятных намеков, нормальный разговор, нормальные человеческие отношения. Люда вкратце рассказала о себе, что закончила мед, работает в фармфирме, мотается по командировкам, замужем, но вот деток пока нету, решили немного подождать, с работой у мужа напряженно.

— А как ты?

— Да вот, ушел из армии, тоже развал и бардак, непонятно, что впереди. Пристроился пока у однополчанина в Москве, работаю в охране, сыну на лечение много денег требуется, — горько усмехнулся Дериземля.

— Он что, заболел? — ужаснулась Люда.

— А тебе твоя подруга разве не говорила?

— Она только и сказала, что ты увез ребенка к родственникам, а она не может его найти. — Растерянно сказала Люда.

— Даже так? Впрочем, что ещё можно ожидать от такой... Люда, Иван уже родился больным, там наследственная болезнь Раевских, у ребенка бывают приступы эпилепсии с рождения, но женщина, его родившая, скрыла ото всех, что у неё бабушка страдала этим, и не заморачивалась с ребенком, считая, что так и должно быть. Постоянно болтая с такими же пустыми подругами, не особо заморачивалась с сыном... Я — летёха, только после училища, дома бывал ближе к ночи, и то как-то понял, что с ребенком что-то не то. Спасибо, была в гарнизоне женщина одна, педиатром в Союзе работала, она осмотрела Ванюшку и предположила вот такой диагноз.

— Боже, и ничего сделать нельзя? — ахнула Люда.

— Нет, отчего же, лечимся. Сейчас приступы очень редко случаются, а мамашка добровольно отказалась от Ивана.

У Люды не находилось слов, она круглыми глазами смотрела на Славу.

— Но она же приехала через пять с чем-то лет домой?..

— Да, обследовав сына в Германии — там было много чего — уколы, массажи, дорогостоящие лекарства... На следующий год поехали к моим в отпуск. Вот там-то она и свалила от нас.

— Ккаак свалила?? А Ванечка??

— Я оставил сына с матерью, никто его никуда не прятал, а женушка — она вся в новой любви была. Мы с ней только вместе в отпуск поехали, как супруги, хотя уже как соседи жили. Сына с собой взять, маленького, больного назад в Германию никак не мог. Разводы, сама, может, знаешь, тогда не приветствовались, вот и присочинил, что жена в Союзе с сыном остались, лечиться... Больной ребенок-это постоянные лекарства, меня в части скупердяем считали, а я себе минимум оставлял, а остальное матери переводил, для ребенка. Поклонник этой, его куда-то в Калмыкию загнали, а там удобства за сараем, как-то быстро сдулся... Вот мадам и рванула ещё с одним старлеем куда-то в Сибирь, а потом, видно, надоело, или мужик раскусил... Сейчас вот выбрал время, еду, чтобы она все документы подписала, развод, отказ от материнства, зачем оно ей? Вот так! Небось, все порхает, или замуж кто взял?

— Да нет, не взял, поклонников, правда, говорит, много, копается, никак не выберет.

— Понятно! А ваша дружба все такая же односторонняя?

— Почему ты так решил?

— Да она же тебя с первого класса использовала в своих целях, и в учебе ты её тянула, и шмотки многие ей перепадали, из тех, что твои родители привозили. Сама мне рассказывала, как хитростью и всякими уговорами-восхищениями выпрашивала у тебя ту или иную вещь, а ты, добрая душа, велась, как же у Светочки одна мама, ей надо помочь!! Какой-то одноклассник, классе в седьмом-восьмом тебя очень любил, вы с ним немного даже дружили, пока эта не влезла. Она как подопьет, частенько хвалилась, какая она умненькая-хитренькая, а ты лохушка.

Люда прижала ладони к загоревшимся щекам.

— Слав, а ты не врешь?

— Откуда, скажи, я мог про такое знать, если бы она не трепанула? Сколько вы с ней так "дружите" уже, в её пользу?

— Двадцать три года, — проговорила потерянная Люда.

— Вот и делай выводы — лучше совсем никаких подруг не иметь, чем такую.

Люда недолго помолчала:

— Слав, запиши наш домашний телефон, мало ли, сыну понадобятся какие-то лекарства, найду и подешевле.

— Спасибо, Люд, жаль, что я тогда не ту девчонку выбрал, дурак был, на блеск повелся.

Каким-то внутренним чутьем Люда поняла, что не стоит говорить про Светку мужу. Он и так постоянно бурчал и кривился, когда Люда что-либо говорила про подругу. А узнав про такое, Гена бы совсем изворчался. Да и честно сказать, у Люды появился отличный повод видеть как можно реже Светку. На работе предложили более высокую и оплачиваемую должность, но командировки, увы, никуда не делись. Даже наоборот — стали ещё длительнее. Поговорили с Геной, опять со вздохом пожалели, что ну никак нельзя Люде терять работу — завод уже почти полностью не функционировал, а Гена усиленно искал