Располнела? Возьму вторую! - Мила Реброва

будто могла смыть этот груз с плеч. Но он сидел во мне слишком глубоко.

После рождения Халифы я поправилась, и теперь это повод для его насмешек. «Может, займёшься собой?» — бросал он между делом. «Ты правда думаешь, что это нормально?»

Сначала я пыталась объяснять: дети, дом, усталость. Но каждый раз его слова били в цель. Он не слушал. А потом и я перестала оправдываться. Какой смысл? Я сама видела правду в зеркале.

Когда Халифа проснулась и начала плакать, я взяла её на руки. Спина отозвалась болью, тело ныло от усталости. Но я качала её, прижимая к себе. Моя девочка. И Айдар мой. Только ради них я ещё держусь.

Но почему-то внутри — пустота.

Вечером, когда дети уснули, я забралась на кровать и рухнула лицом в подушку. Рядом лежал телефон. Пара сообщений от подруг, которые давно перестали звать меня на встречи. Пару фото в общем чате. Сообщение от сестры.

И ни одного от Зафара.

Я закрыла глаза, надеясь провалиться в сон хотя бы на пару минут. Но в голове снова и снова звучал его голос:

«Ты себя запустила».

«На что ты похожа?»

«С таким видом мне домой идти не хочется».

Я прижала подушку к лицу, чтобы заглушить всхлип.

Не сегодня.

Сегодня я слишком устала, чтобы плакать. Может, завтра. Может, никогда.

* * *

Я стояла у раковины, торопливо перемывая посуду. Пальцы ныли, в спине тянуло, а внутри всё кипело. Каждое движение давалось через силу, но я продолжала — как будто это могло помочь забыть о боли и усталости.

Из спальни снова раздался жалобный плач Халифы. Я замерла, вслушиваясь. Сердце сжалось. Её крик всегда бил по самому больному месту.

— Опять орёт, — послышался громкий голос свекрови из гостиной. — Ты вообще детей успокаивать умеешь? Или только жир на себе растить?

Я закрыла глаза и досчитала до пяти, стиснув зубы. Если сейчас ответить, начнётся скандал. А у меня уже просто не было сил.

Бросив тряпку на стол, я вытерла руки и пошла к дочке.

В спальне Халифа лежала вся горячая, мокрая от пота. Щёки пылали, а её крошечные ручки тянулись ко мне.

— Тихо, моя девочка, — прошептала я, поднимая её на руки. Она крепко вцепилась в меня, рыдая так, будто её маленький мир рушился.

Снаружи раздались осторожные шаги Айдара. Он тихо ходил по коридору, будто боялся привлечь внимание бабушки.

— Айдар, не болтайся без дела! — крикнула свекровь снова.

Я прижала Халифу крепче.

— Ну, конечно, — продолжала она уже в мою сторону. — У неё двое детей, а она ничего толком сделать не может. Сама себя распустила. Ни еды, ни чистоты, ни порядка!

Моё лицо вспыхнуло от унижения, но я молчала. Что толку что-то отвечать? Всё равно меня никто не слушает.

Когда я вышла из комнаты, Айдар уже стоял в коридоре.

— Мам, бабушка опять злится, — тихо сказал он.

Мне стало больно. Он такой маленький. Такой светлый. И уже понимает слишком много.

— Не обращай внимания, сынок, — сказала я, пытаясь улыбнуться. — Она просто устала.

Айдар подошёл ближе и осторожно дотронулся до руки Халифы.

— Сестре лучше?

— Немного, — соврала я. Температура не спадала, кашель становился сильнее.

Хлопнула входная дверь. Я услышала шаги Зухры.

— Снова эти крики, — недовольно сказала она. — Сколько можно? Она сама не знает, как за детьми смотреть, а от меня что хотят? Нянькой быть?

— Тише ты, — пробурчала свекровь. — Она услышит.

— И пусть слышит! — фыркнула Зухра. — Это её дети, её проблемы.

Я крепче обняла Халифу и закрыла глаза. Эти слова больно резанули по сердцу.

«Её дети, её проблемы».

Да, мои. Только вот что делать, когда я больше не справляюсь?

Я села на краешек кровати, прижимая Халифу к себе. Она наконец успокоилась, но её тяжёлое дыхание всё равно эхом отдавалось в моей голове.

Хотела всего-то одного — чтобы Зухра посидела с Айдаром. Одно утро. Пока я отвезу Халифу в поликлинику. Но это оказалось слишком.

«Чужие дети не должны быть моей заботой».

Я взглянула на Айдара. Он сидел на полу в углу комнаты и тихо рисовал что-то в своей тетрадке. Никогда не жалуется, никогда не требует лишнего.

Я бы взорвалась. Высказала всё, что накопилось за годы. Но что толку? Это их дом, а я всего лишь невестка.

— Тебе никто не обязан, — любила повторять свекровь. — Ты сама мать. Вот и справляйся.

И я справляюсь. Каждый день. С двумя детьми, с больницами, с уколами, с ночными слезами. С упрёками мужа.

Но мне всё равно больно. Потому что я бы на месте Зухры даже не думала. Разве это не нормально — помочь семье?

Разве я прошу многого?

Хаджар

Я держала телефон в руках, гудки раздавались один за другим. Халифа снова закашляла, маленькое тело дёрнулось, и я прижала её крепче к себе.

— Возьми трубку… Пожалуйста, Зафар, возьми… — шептала я себе под нос.

На третьем гудке он ответил.

— Чего тебе? — его голос был холодным и равнодушным, будто я звонила не мужу, а постороннему человеку.

— Зафар, мне нужно, чтобы ты приехал, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Мне нужно отвезти Халифу в поликлинику. Айдара я не могу оставить одного.

— Что? — он явно не понял. — Ты серьёзно сейчас из-за этого звонишь?

— Да, серьёзно! — мой голос сорвался. — У неё температура, она задыхается от кашля. Я не могу одна!

В трубке повисла пауза. Потом он рассмеялся — тихо, почти насмешливо.

— У меня работа, Хаджар, — бросил он. — Ты хоть представляешь, что ты просишь?

Я почувствовала, как что-то внутри обрывается.

— А ты представляешь, что мне приходится делать каждый день? — голос начал дрожать. — Я одна с двумя детьми. Твоя мать с сестрой даже пальцем не пошевелят, чтобы помочь! Ты отец или кто⁈

— Отец? — переспросил он, и его тон стал ещё холоднее. — Да, я отец. Но это не значит, что я должен бросать всё и мчаться по первому твоему звонку. Ты мать. Вот и справляйся.

— Сама? — мой голос дрожал всё сильнее. — Я сутками с ними. Без сна. Без отдыха. Мне некому даже подменить меня на час, чтобы отвезти ребёнка к врачу!