Развод. Бумерангом по самые я... - Каролина Шевцова

выдерживаю. Все это слишком похоже на то, отчего я так отчаянно бежала. Мы говорим, но не слышим друг друга. На каждое мое слово он отвечает дебильной шуткой, на каждое его - я взрываюсь подобно петарде. Господи, что за временная петля и как отсюда выбраться?!

Влад меж тем садится на кресло перед моим столом и принимается раскладывать какие-то документы:

- Касательно твоего дела…

- Нет никакого дела! Ты не будешь меня представлять в суде.

Собственный голос звучит на удивление спокойно. Сама не понимаю, откуда во мне силы, чтобы вести себя и говорить как обычно.

Влад, который, видимо, ожидал от меня очередной приступ ярости, поднимает кустистые брови:

- Карина, это большая ошибка. Я сейчас серьезно, никто в здравом уме не согласится переть на Казанского.

- А ты значит согласишься?

- Конечно. Я ведь уже давно ку-ку.

- Вот и кукуй отсюда обратно к себе в Екатеринбург, - четко, почти по слогам произношу я. – У тебя не было никакого морального права врываться ко мне и устраивать все это!

Обвожу в воздухе рукой, показывая… черт, сама не понимаю, что показываю. И отчего так злюсь. И почему так противно щиплет в глазах.

Влад смотрит на меня оценивающим долгим взглядом, будто гадает, что еще я могу сказать. И кивает, соглашаясь.

То есть не спорит!

Не пытается переубедить.

И даже не кричит.

Признаться честно, такое с нами впервые.

Его пальцы разжимаются, дыхание выравнивается и сам он – самое странное – улыбается.

- Как скажешь, - пожимает он плечами.

И поворачивается к Рите, будто меня здесь больше нет.

- Я остановился в Ритце. – Говорит он ей, а не мне. – На три дня. Если твоей подруге понадобится помощь, вот моя визитка.

Вот так. Меня вычеркнули из разговора.

- Влад, - Рита неуверенно озирается на меня.

- Не надо, - перебиваю подругу, шагаю к двери, распахиваю ее. – Мы обойдемся без тебя, спасибо за беспокойство, но не стоило. Если нужно компенсировать траты на дорогу, отправь копию билетов мне на почту.

Яшин медленно поднимается, проходит мимо, не глядя в мою сторону. Но на пороге оборачивается.

- Знаешь, я все гадал, какая ты стала? Приятно, что некоторые люди не меняются, даже не смотря на время и говеную экологию. Ты все такая же, какой я тебя запомнил.

Невольно вспыхиваю лицом, не понимая, это комплимент или очередная издевка. И чтобы не думать над подходящим ответом, таким же «остроумным», как и сам Яшин, молча захлопываю дверь.

Рита старается не смотреть в мою строну. Она прибирает в кабинете, раскладывает по папкам бумаги, поднимает и придвигает к столу упавшее кресло. Эти действия успокаивают, и чтобы как-то помочь подруге, я тоже принимаюсь за уборку. Кажется книги стоят криво, и ручки разбросаны вместо того чтобы стоять в стакане. Неожиданно мне на глаза попадает брелок. Тот самый, что принес Яшин. Крепко сжимаю его в пальцах, острые края мотоцикла впиваются в ладонь.

В памяти всплывают его слова: «Ты все такая же».

Наверное, это был не комплимент. Не могу сдержаться, поднимаю взгляд на зеркало, поправляю прическу. Волосы лежат не пойми как, и макияж размазался. Какой стыд!

- Ты очень красивая, Карина, - мягко произносит Рита. – Хоть и ведешь себя как дура!

- А то я сама не знаю!

- Уверена, что поступила правильно?

Этот спокойный учительский голос выводит меня из себя.

- Рит, не начинай! Я не хочу еще и с тобой ругаться!

- Как скажешь.

Рита молча выходит, а я остаюсь в кабинете одна. С дурацкой визиткой, дурацким брелоком, и дурацкой, мыслью стучащей в висках: мне проще тысячу раз развестись с Казанским, чем пережить еще одну встречу с Яшиным.

 

Глава 12

Граф ждал меня на пороге. Маленькая лужица ждала меня там же.

- Господи, да сколько можно, - задираю лицо вверх и мысленно ругаюсь с Богом. Кажется, все это немного слишком для меня одной. К вечеру я устала так, что ноги гудят и отбивают Марсельезу, а впереди вечерняя прогулка с одним вредным хвостатым, который в упор не признает во мне вожака.

К счастью, у нас за домом большой двор, это сильно облегчает жизнь с песелем. Плохо, что Граф молодой, дурной и очень активный. Не получится залипнуть в телефоне, пока щенок блаженно кувыркается в траве, а наши прогулки больше напоминают тренировки спецназа, чем рядовой туалет перед сном.

Я честно выполняю обязанности хозяйки. Потому что другой хозяин, некто Владлен Казанский, выбросил собаку как будто это не живое существо, а трусы с дыркой на жопе. Эта мысль не дает мне покоя. Я даже испытываю перед Графом что-то похожее на чувство стыда, мне каждый раз неловко смотреть в его красивые, синие глаза и думать о том, что я его не хотела.

И не до конца хочу сейчас.

Но буду растить и воспитывать так, что бедный хвостик никогда не почувствует свою ненужность. В этом вся я. Много чего я не хотела в жизни, но получив, не отказалась ни разу.

А единственное, о чем мечтала – бросила, не пройдя и до середины пути.

Когда я развелась с Владом, многие подруги и даже мама, убеждали меня, что я сделала ошибку.

«Вы же так любите друг друга, Кариш», - говорили они наперебой.

Любим, и зачем-то убиваем друг друга, не понимая, что некоторые раны не затянутся никогда.

Я не видела его двадцать пять лет. И не видела бы столько же, вот только, напялив красивый черный костюм, он нарисовался на пороге моего кабинета. Да так эффектно, что хрен сотрешь.

Поэтому когда в шесть вечера раздался стук в дверь, я уже знала, кого увижу. Мужа. Того, кто считает себя нормальным. Но столкнулась с тем, кто объявил себя бывшим.

- Владлен? - Удивленно отступаю назад.

Дверь открыта настежь, но Владлен стоит на пороге, не идет дальше. Держится за косяк так, будто боится упасть. Лицо — бледное, глаза мутные, как у человека, который не спал несколько суток.

- Впустишь?

- Нет. Вещи твои не готовы, девочки из клининга приедут только завтра, все упакуют и отправят курьером. Или ты хочешь собрать их сам? Боишься, что я попорчу твои драгоценные рубашки?

Казанский поднимает на меня взгляд, в его глазах плещется такая усталость, что я невольно замолкаю.

В последний раз он выглядел так, Яна по скорой уехала в хирургию –