Развод. Искусство слать всех на... (СИ) - Шевцова Каролина

- Предлагаешь мне его на работу за ручку отвезти?

- Да ничего такого не предлагаю, - не отстаёт Шмелев, повышая температуру в кухне еще на градус. – Стас может из-за тебя так чудит, а может нет! Хер его знает, он всегда был человеком впечатлительным, натурой экзальтированной. Может он сам по себе с ума сходит, с этим еще разобраться надо, но приехал я не из-за него.

- Да ну, а из-за кого же?

- Не знаю! – Ворчит Шмелев, и стирает широкой ладонью капли пота со лба. Он явно нервничает, а я не понимаю, почему.

- Юр, ты с такими талантами в красноречии как три раза жениться успел?

- Юр, ты с такими талантами в красноречии как три раза жениться успел?

- Да хер его… Я когда просто чай с тобой пью, нервничаю сильнее, чем когда Мендельсона слышу, - отшучивается друг, не сводя с меня серьезных, уставших глаз. – Рит, видишь, я и так рожаю в час по слову, не перебивай, пожалуйста. В общем, приехал я к тебе. Стас мой друг, но и ты мой друг, и если тот болеет в шикарном доме с шикарной минералкой Дон Периньон, то ты вот здесь, в коморке сидишь, всеми брошенная. Давай, это… возвращайся, что ли.

- А давай мы с Волковым сами разберемся?

- Так разберитесь уже млять! – Кричит Юра. – Ритка, ну?! Ты же не такая, чтоб вот тут в хате Олиной прятаться. Ты сильная, ты смелая, ты умная! Ты вообще самая умная баба из всех, кого мне довелось знать! Ну соберись, девочка, вытри слезы и иди разгроми всех мудаков, которые тебя обидели.

- А если я не знаю как, - тихо, почти не слышно, шепчу я.

Юра тянется за сигаретами, но посмотрев на меня, убирает пачку обратно в карман. Есть привычки, которые не меняются. К примеру, стоило Юре узнать, что я не переношу запах табака, как он перестал при мне курить. И за тридцать лет я ни разу не видела его с сигареткой.

- Руки беспокойные, - оправдывается друг, и после небольшой паузы добавляет, - Рита, у меня три развода за плечами. Я на этом деле собаку съел. Захочешь со Стасом помириться, все сделают вид, что ничего не было, что никто ничего не заметил. Ну, а кто хоть что-то напомнит, тот пусть на хер пойдет, все нормальные тебя поймут. Но если ты захочешь развестись, то вот, - он достает из кармана клетчатой рубахи несколько визиток. – Это контакты адвокатов, на любой вкус. Вот эта, - подчеркивает ногтем женскую фамилию, - вообще зверюга. Оттяпает половину нажитого, включая яички Волкова. Будут у тебя на полке как трофей стоять. Меня так Галка в суде натянула, я до сих пор отойти не могу. А ведь у нас с ней ни детей, ни плетей, и два года стажа всего. Я после суда сразу контакты ее юриста взял, думал, что пригодится и вот… пригодилось.

Я молча перебираю разложенные передо мной визитки. Тасую их как колоду карт, стопка и впрямь получилась впечатляющей. Непроизвольно задерживаюсь взглядом на той самой, которую советует Юра.

- А не боишься? Развод дело грязное, а мы будем делить фирму, которая и твоя тоже.

- Дели, - он равнодушно машет рукой, - всех денег не заработаю, а того что есть мне до старости хватит. Тем более, - Юра грустно усмехается, - чем больше ты у нас оттяпаешь, тем меньше достанется моей четвертой жене при разводе.

Я внимательно смотрю на друга:

- И зачем тебе все это?

- Не знаю, просто хочу увидеть тебя прежнюю, а моя Рита Волкова всегда была сильной, всегда знала, как за себя постоять. Понимаю, что сейчас херово, я после Люды сам себя по кускам собирал, но видишь, живой. Так это я, слабак и тряпка, а ты… ты скала!

Скала… а хочется быть обычной женщиной, сидеть на ручках и ждать, пока кто-то решит мои проблемы.

Чай так и остыл в стаканах. Мы еще немного говорим о путешествиях, Юра чудесный рассказчик и описывает свои поездки так, что хочется тотчас собрать чемоданы. Жаль, что я не была нигде дальше Турции, но возможно сейчас идеальное время, чтобы все наверстать.

На прощание он обнимает меня, вообще не касаясь ладонями спины, отчего кажется, что Шмелев гладит воздух. Смешной, ей-Богу.

- И телефон, Рит…

- Починю, - отвечаю я за Юру.

Тот согласно кивает.

А потом я открываю дверь и замираю: прямо на пороге, мокрая и несчастная стоит Оля.

- Маргарита Сергеевна, - она шмыгает носом, - простите, что без звонка, можно я с вами пока поживу?

Вид невестки слишком красноречив, так что мы с Юрой все понимаем без слов. Шмелев пропускает в квартиру бедную девочку, и, обернувшись, одними губами шепчет:

«Ооочень хороший юрист!».

Глава 16. Николай

В этот очень долгий день, я возжелал сдохнуть уже к обеду.

Ни на какую работу я, разумеется, не пошел, впервые в жизни взяв больничный.

В перерывах между истериками Маркуса, пытался дозвониться до Оли, но все напрасно. Радовало только то, что она продолжала читать мои сообщения. Доставлено, прочитано, и… на этом все.

«Оля, а пюре ему ты сама делаешь или покупное даешь?».

«Оль, он смотри синий трактор больше часа, это норм?»

«Оля, прости, прости, прости, прости! Я все исправлю!»

«Оля, а теоретически, ребенок может засунуть кнопку от пульта себе в нос?»

«А нет, все в порядке, он ее просто откусил и выплюнул!».

На двадцатом сообщении я психанул, и вырубил телефон - сам справлюсь.

Но после того как сын обосрался чем-то зеленым – Гугл сказал, что на зубы может быть и такое – я забеспокоился, и вместе с Олей, стал звонить Славе и в скорую.

Первый послал меня сразу. Вторые тоже, но более изящно.

- Коля, скажи, ты идиот?

- Да, - честно признаюсь другу, - но проблема не в этом. Мне нужно пробить номер Ольки, телефон она не вырубала, так что наверняка есть какой-то маячок на картах, как в фильмах…

- Идиот, - констатирует друг и отключается.

Фельдшер из скорой покрутила градусник, покрутила стетоскоп, покрутила пальцем у виска, когда я потребовал вылечить сына от зубов и немедленно. От госпитализации я в итоге отказался, а других вариантов мне не предложили. Зато предложили Нурофен.

После обеда я позвонил отцу. Странно, что тот с самого утра не интересовался, где я.

- Папа, у меня тут проблема.

- У меня тоже, - хрипит родитель, и я с трудом узнаю его голос.

- Что с тобой?

- Простыл. В Омске оказывается уже зима, ты знал?

- Да, мне бабушка присылает фотографии с дачи, а там снег. А что ты делал в Омске? А ладно, не суть, пап, я на больничном, так что ближайшие пару дней меня не жди.

- С каких херов, Коль? У меня семья рушится, а ты болеть удумал? Ноги в руки и чтоб завтра был в офисе, у тебя переговоры с китайцами, а я с этой Уханью ни хуянь не понимаю!

Маркус, все это время залипавший в мой планшет, вспомнил, что у него таки режутся зубы и принялся орать, так, что даже на том конце провода стало слышно.

- Коля, голова трещит, убери парня от динамика, - обрубает Волков старший.

Ага, как просто решается проблема в жизни отца. Убрать. А куда убрать? На балкон? В тамбур поставить? Или лучше на первый этаж отнести? Батя так поглощен своей рушившейся семьей, что перестал замечать проблемы других. А у меня тоже тут все не слава Богу! Оли нет, Маркус плачет, так, что я сам готов разреветься вместе с ним, еще и жрать нечего и дома как после ядерного взрыва!

Беру своего парня на руки, прижимаю, и начинаю прикачивать, в надежде, что это поможет. У Оли он почему-то успокаивался сразу, а тут… плачь становится только громче, отчего отец недовольно фырчит.

- Пап, у Маркуса маляры лезут, он капризничает, оставить его на няню я не могу, так что придется переговоры перенести.

- Какие маляры? Ты правдоподобней ничего не мог придумать, - не верит мне отец.

- Маляры, это зубы, пап. – Как маленькому объясняю я. – Они лезут позже всего, но и наиболее болезненно, в общем, я пока дома посижу.

- Коль, ты охерел? – Рычит папа. – Чтоб к утру в офисе был! Зубы мне своими зубами не заговаривай! Все эти ваши температуры и болезни зубов – бабьи сказки, чтобы муж после работы пришел и пожалел.