Клятва ненависти - Лайла Джеймс

Да, я знала, что это был удар ниже пояса — вспомнить об умирающем отце. Но это был единственный способ заставить его слушать меня.

— Мы уже установили, что ты меня ненавидишь, а я стерва. Пойдем дальше, Киллиан.

— Что ты хочешь? — рявкнул он в ярости.

— Ужин, каждый вечер в течение тридцати ночей, — быстро выпалила я, прежде чем потеряла смелость. — И я ожидаю, что мы будем разговаривать без оскорблений. Вот так просто. После этих тридцати ночей мы сможем обсудить вопрос о заключении нашего брака.

Последнее предложение мне пришлось практически подавить. Брови Киллиана поднялись в замешательстве. Его челюсть напряглась. Его губы разошлись, чтобы заговорить, но я уже говорила вместо него.

— Ужин будет подан в семь. Надеюсь увидеть тебя там.

И на этот раз я повернулась и ушла, оставив его позади.

Я бросилась вверх по лестнице в свою комнату и, оказавшись внутри, захлопнула дверь, и мои дрожащие ноги окончательно подкосились. Я привалилась к двери и сползла вниз, пока не оказалась сидящей на полу.

Что я наделала?

Я попыталась вдохнуть, но от паники не могла дышать.

Что. Я. Сделала?

Я схватилась за грудь, пытаясь вспомнить, как дышать. Моя комната покачивалась, а зрение затуманилось.

Боже, я была такой глупой.

Я должна была держаться на расстоянии, должна была позволить ему делать все, что он хочет. Когда он оплодотворит меня, может быть, он оставит меня в покое. Может быть, он снова уйдет, пока я не рожу.

Это была бы идеальная ситуация.

Так почему же... почему я просила его проводить со мной больше времени?

Потому что я была глупа.

Глупая и одинокая.

И теперь мне предстояло заплатить за еще одну ошибку.

Потому что эти тридцать ночей были бы абсолютно жестоки к моему сердцу.

ГЛАВА 8

Джулианна

Влюбленность подобна солнечному свету,

Но наши мгновения теряются во времени.

Как тонущий любовник,

И снова я влюбляюсь в тебя,

Но твое сердце жаждет другую.

- А

Когда я приехала на остров Роза-Мария за день до свадьбы, то обнаружила, что мой гардероб уже пополнился новыми нарядами, некоторые из них пришлись мне по вкусу, но все они соответствовали выбору Киллиана и тому, как Уильям ожидал, что его невестка будет одеваться, как истинная Спенсер.

Ведь внимание было бы на мне

Как я ходила, как одевалась, как разговаривала…

Каждый мой вздох, каждое движение, которое я делала, каждая улыбка и каждый смех.

Высшее общество и простые люди осудят меня, и если они сочтут меня несовершенной, это поставит под угрозу репутацию Спенсеров.

Однако Уильям не ожидал, что Киллиан оставит меня у алтаря; он не ожидал, что его сын без оглядки покинет остров или что я вопреки всем ожиданиям решу остаться здесь.

Одна часть моего гардероба была забита вечерними платьями. У меня были и более простые, которые я могла носить дома с комфортом. С другой стороны были свитера, блузки, джинсы и юбки.

Все были недавно куплены: шикарно и дорого.

Я выросла в роскоши и богатстве, ничто из этого не удивляло и не восхищало меня. Если Спенсеры держали в руках голубые бриллианты, то Романо обладали жадеитами.

— Это как свидание? — лениво спросила Мирай, возвращая мое внимание к ней.

— Нет, — невозмутимо ответила я. — Это всего лишь ужин.

— Тогда почему ты так долго выбираешь платье?

Я посмотрела на Мирай, и она сжала губы, скрывая озорную улыбку. 

— Убирайся.

Она цокнула мне языком. 

— Ты хочешь, чтобы ты ему нравилась.

— Мирай, — предупредила я, захлопывая шкаф. Она тихонько хихикнула, прежде чем отскочить от моей кровати и выбежала из моей спальни, закрыв за собой дверь.

То, что сказала Мирай, не могло быть дальше от правды. Я не хотела, чтобы Киллиан любил меня. Нет, я хотела, чтобы он видел во мне равную, а не сосуд или ходячую матку, которую он использовал, а затем выбросил.

Я была больше, чем это. Я была Джулианной Романо, дочерью моего отца. Я была Джулианной Спенсер, женой Киллиана.

Я была Джулианной.

Я была равна Киллиану, и мне нужно было, чтобы он это увидел.

В конце концов, я выбрала простое черное вечернее платье с вырезом в форме сердца, бретельками-спагетти и разрезом сбоку до правой ноги. Атласная ткань была мягкой под моими пальцами.

Бриллиантовое колье тяжело сидело у основания моего горла. В то время как мое платье было простым и элегантным, украшения, украшавшие мою шею, были довольно экстравагантными и дорогими: более пятидесяти замысловатых каплевидных украшений были собраны в одно ожерелье.

Я оглядела себя в зеркале. Моя черная вуаль была заколота, а волосы падали на изгиб позвоночника, блестящие и завитые волнами. Я выглядела во всех отношениях элегантной и стильной женой, какой меня ожидало видеть высшее общество.

Я вышла из комнаты с расшатанными нервами, текущими по моим венам. Мое сердце билось так же быстро, как крылья колибри, запертой в клетке и отчаянно пытающейся сбежать.

Подойдя к обеденному залу, я увидела, что Киллиан уже был там, сидя во главе стола. Он снял свой пиджак. Воротник и первые две пуговицы его черной рубашки были расстегнуты, обнажая верхнюю часть груди. Его рукава были закатаны до локтей, и он откинулся на спинку стула, вытянув ноги под столом, один локоть на подлокотнике и сигарета между пальцами. Его поза была воплощением спокойствия и собранности, но я не позволила его небрежному поведению обмануть меня, потому что знала о мерцающей ярости под его кожей.

Он смотрел, как я иду в столовую, его внимание скользнуло туда, где разрез моего платья обнажал мои голые ноги, пока я шла, прежде чем его взгляд вернулся к моему лицу. Не раньше, чем его взгляд задержался на секунду дольше на глубоком V-образном вырезе моего черного платья, где мои груди были сдвинуты вместе тесным лифом.

Киллиан поднес сигарету к губам, сделал долгую затяжку, прежде чем выпустить клуб дыма. 

— Ты опоздала, — сказал он.

— Это неправда, я как раз вовремя; ты просто немного раньше. Может быть, это хорошая практика для тебя. По-джентльменски терпеливо ждать твою даму. — Я села напротив него, на другом конце обеденного стола. Нас разделяло более двенадцати футов в длину. С вазой для цветов, стратегически поставленной передо мной. Три люстры свисали низко с потолка, прямо над обеденным столом, и мне понравилось, как они освещали лицо Киллиана. Даже издалека я могла видеть, как сжалась его челюсть, и как потемнел его взгляд.

— Ты не леди, как и я не джентльмен, — протянул он достаточно громко, чтобы я услышала его через стол.