Фол последней надежды - Юля Артеева

зачем? Это моя проблема и мое решение. Просто никому не говори.

— Нет, — вдруг выпаливает она.

— В смысле?

— В смысле, нет. Что непонятно?

— А что тебе нужно? — озадаченно интересуюсь я.

— Блин, Громов, ты тупой? — Геля возмущенно взмахивает одной рукой, вторую запихивая в карман широких штанов.

— Наверное. Ты хочешь сдать меня отцу?

Ангелина подхватывает футбольный мяч и набивает его ногой, затем переходит на колено, а потом подкидывает его выше и удерживает между затылком и лопатками.

Позволяет ему скатиться на грубый газон и говорит:

— Что непонятного? Я могу тебе помочь. Один ты ничего не сделаешь, тебе нужен хоть один партнер, ты не можешь такими предложениями разбрасываться. Просто не можешь.

Последнее Геля добавляет с отчаянием, чем снова меня удивляет. Ей-то какое дело?

Смотрю на нее внимательно. На ее маленький носик, широко распахнутые глаза. Отмечаю то, как упрямо она поджала губы. Сердце мое как-то по-особенному сжимается. Просто не помню, чтобы кто-то выражал поддержку тому, что для меня кажется важным. Ангелина же как будто действительно понимает, что для меня значит футбол и этот треклятый матч.

Я прищуриваюсь и в ее глазах считываю, что она видит перемену в моем настроении.

Как тонко настроенная антенна ловит то, что нужно.

— Окей, — выдаю вместе с воздухом, который выпускаю из легких.

Она недоверчиво переспрашивает:

— Окей?

Я киваю и развожу руки в стороны. Возможно, я делаю большую ошибку. Но сейчас мне нужен человек, которому я мог бы доверять. Ангелина — очень хороший вариант в моих обстоятельствах.

К тому же я так рад ее видеть! Очень устал быть один.

Тогда я киваю. И обессиленно пожимаю плечами:

— Да, я согласен. И хоть я не понимаю, зачем тебе это нужно, я все равно с радостью приму твою помощь.

Гелик бросает на меня какой-то странный взгляд, поправляет свою кепку, летит взглядом к своим ногам, а потом возвращается ко мне:

— Тогда разминайся, салага. Пощады от меня не жди.

Я хмыкаю:

— Так ты партнер или деспотичный тренер? Можешь определиться?

— Заткнись, Громов, и разминайся.

Она выпячивает губы и уходит в сторону, чтобы скинуть на газон свою куртку. Кажется, пощады мне и правда ждать не стоит.

Через полтора Геля тормозит меня в момент отработки ударов по воротам. Я только что зарядил в «девятку», но она хватает меня за локоть:

— Все, Вано, остановись.

— Шутишь? Я только разыгрался.

— Ты — да, а твоя нога так не считает. Перетрудишься, точно пожалеешь.

Я замираю. Смотрю на изогнутые ресницы Ангелины. Впитываю ее решительный взгляд. Зачем-то спускаюсь взглядом к пухлым губам. Верхняя чуть тоньше, и это как-то…заводит.

Моргаю, чтобы скинуть идиотские мысли. Никогда раньше я так о ней не думал. Наверное, просто перенервничал? Сейчас бы нужно отказаться от ее помощи, но уже поздно. Логично скидываю все на волнение.

Так что в раздевалке я принимаю холодный душ, быстро переодеваюсь и выхожу с рюкзаком на плече. Тороплюсь, потому что мне кажется, что если я сильно задержусь, то она уйдет. А мне хотелось бы обсудить тренировку. Геля не эксперт, но многое понимает, а больше спросить мне некого.

Выхожу в сторону поля и никого не вижу. Успеваю расстроиться, когда маленькая теплая ладонь касается моего плеча:

— Быстро собираешься, Громов, молодец. Идем?

Я согласно киваю, и мы идем к выходу со стадиона. А потом говорю:

— Подожди.

— А?

— Идем.

— Куда? — она будто бы волнуется, но я хватаю Гелю за пальцы и тяну на себя.

На бровке, куда не достает свет фонаря, я ложусь на спину.

— Что ты делаешь?

— Расслабляюсь. Полезно для спины. Давай, Гелик, присоединяйся.

Она фыркает, но без лишних раздумий тут же приземляется рядом:

— Совсем сбрендил. Может, твоя нога стрельнула травмой в мозг?

— Мне грустно, Ангелин, — вдруг признаюсь ей так же откровенно, как она мне недавно.

Тонкими пальцами она находит мою руку и крепко сжимает:

— Все будет хорошо, Вань.

Мы смотрим в потемневшее небо, все еще держась за руки, и я снова чувствую то необычное волнение. В грудной клетке что-то ворочается. Что? Черт его знает. Просто что-то происходит, и я смиренно это принимаю. Разберусь потом. Чуть поворачиваю голову, чтобы немного ее видеть. Гладкий лоб, едва выступающий носик и острый подбородок.

Разнимаю наши руки и тру ладонями лицо. Геля рядом шумно переводит дыхание.

Рад, что именно она сейчас рядом.

— Как часто у нас тренировки? — спрашивает она.

— Каждый день, — потом хмыкаю, — ну, с плавающими выходными. И я тебя не заставляю. Можешь не приходить, если будут дела.

— Какие? Типа свидания? — смеется Гелик.

Я зеркалю ее реакцию и смеюсь тоже. Но это, вроде бы, не самая смешная шутка.

Свидания? Ну, не знаю.

— А Алена знает о твоих тренировках? — спрашивает она совсем тихо.

Задумчиво жую нижнюю губу. Что-то есть в этом вопросе. Черт знает. В итоге качаю головой:

— Нет. Никто не знает.

— Значит, мы повязаны, да?

— Выходит, что так, Гелик. Сохранишь мою тайну?

— Даже от брата?

— Даже от брата, — твердо говорю я и снова сжимаю кончики ее пальцев.

Глава 19

Ангелина

Боже, Боже мой!

Только это бьется в моем мозгу, пока мы едем домой. Ваня вызывает такси и сначала довозит меня. Я не спрашиваю, но по пейзажу за окном, конечно, понимаю, что мы едем по моему адресу. Очень по-джентельменски.

Мы вообще по большей части молчим после той странной сцены на поле. Я проделываю тот же трюк, что и в прошлый раз, изображаю, будто мои наушники сели. Поэтому без сомнений он предлагает мне свою музыку, но там снова играет обезличенный дипхаус.

Сейчас меня это не расстраивает. С дурацкой улыбкой, которую Ваня не видит, я пялюсь в окно. Я об этом и мечтать не могла. Одна моя стыдная слежка обернулась безумной удачей. Зажмуриваюсь, чувствуя волну восторга. Это же Громов! И он со мной! Он держал меня за руку! С ума сойти.

Когда подъезжаем, Ваня снова просит водителям подождать и выходит за мной.

У подъезда, когда мы замираем друг напротив друга, он тихо говорит:

— Спасибо.

— Пока не за что, Громов, — я прислоняю кулак к его плечу, а он отыгрывает, будто я его ударила.

Кривится, стонет и хватается за руку, словно истекает кровью.

Мы хихикаем, как дети.

— Дурак, блин. Ты такая каланча, я бы никак не смогла сделать тебе больно.

— Посмотрим, Гелик, — говорит он задумчиво и подмигивает в ответ на мой вопросительный взгляд.

Звучит как-то двусмысленно, и мне самой это не нравится. Но то, что