Измена. Ушла красиво - Ася Исай

краской, штукатуркой и еще чем-то неуловимо новым. Чистый лист.

— Ну что, — Маша ставит чемодан посреди прихожей, — добро пожаловать домой.

Домой. Это слово царапает горло.

Иду по комнатам. Гостиная — квадратная, с эркером. Спальня — узкая, окно во двор. Кухня — крошечная, но светлая. После нашей... после московской квартиры все кажется кукольным.

— Зато наше, — Маша словно читает мои мысли. — И вид ничего.

Выходим на балкон. Внизу — детская площадка. Дальше — крыши частного сектора, утопающие в зелени. А на горизонте — горы. Синие в вечерней дымке, с розовыми вершинами.

Воздух. Вот что поражает больше всего. Он другой — плотный, теплый, пахнет местной рекой. Кубанью. И цветами — внизу под балконом цветет магнолия!

— Мам, ты плачешь?

Трогаю щеку — мокрая. И не заметила.

— Это просто... я не знаю. Усталость, наверное.

Маша обнимает меня сбоку. Стоим так, две беженки в пустой квартире чужого города.

— Пойдем, надо хоть что-то разобрать, — наконец говорит она. — И поесть. Закажем ужин? Мы же ничего толком не ели.

Возвращаемся внутрь. Чемоданы сиротливо жмутся в углу прихожей. Открываю свой — вещи свалены как попало, впопыхах.

Маша хлопочет — моет чайник, ищет кружки. Находит две, разные — одна с олимпийским мишкой, другая с рекламой какой-то фирмы.

Чай обжигает. Сидим на полу кухни, привалившись спинами к стене. За окном сгущаются южные сумерки. Быстрые. Вот только-только солнце выжигало ярким апельсином, как уже на стенах пляшут алые блики, а на горизонте виднеется черная ночь.

— Знаешь, что странно? — Маша задумчиво грызет печенье. — Я думала, будет страшнее. А тут... уютно как-то. По-домашнему.

— Это потому что мы вместе.

И свободны. От лжи, от необходимости притворяться, от тяжести чужой тайны. Но почему тогда так больно?

Встаю. Ноги гудят, спина деревянная.

Единственное идеальное в этой квартире — кровать. Огромная, занимающая почти всю спальню.

Но спать не получается. Лежу, слушаю незнакомые звуки. На улице проезжает мотоцикл — звук нарастает и затихает.

Маша сопит рядом. Устала, бедная.

Выхожу на балкон. Ночной Краснодар совсем другой. Огни расплываются в теплом воздухе, сливаются в золотую реку. Где-то играет музыка — кажется, свадьба в ресторане неподалеку. Смех, звон бокалов. Чья-то новая жизнь начинается.

Как и моя.

Внизу во дворе целуется парочка. Юные, беззаботные. Вся жизнь впереди.

А что впереди у меня? Сорок шесть лет. Дочь-студентка. Пустая квартира в чужом городе. И свобода. Пугающая, необъятная свобода.

Телефон в кармане вибрирует. Достаю — сообщение от мамы: "Доехали? Как вы?"

"Нормально. Устроились. Завтра позвоню."

Еще одно — от подруги из Москвы: "Ваня места себе не находит. Что случилось?"

Не отвечаю. Пусть сам объясняет.

Небо над Краснодаром черное, бархатное. Звезд почти не видно — засветка. Но воздух... Дышу полной грудью. Пахнет ночными цветами, влажной землей, чем-то неуловимо нежным. В Москве так не пахнет. В Москве вообще ничем не пахнет, кроме выхлопов.

— Мам? — Маша появляется в дверях. — Не спится?

— Иди спать. Завтра много дел.

— И тебе пора. — Она зябко кутается в кофту. — Холодно же.

Холодно? Мне кажется, я впервые за шесть лет согрелась. Внутри. Там, где жил вечный ледяной комок.

Возвращаемся в квартиру. Ложусь рядом с дочерью. Она сонно прижимается ко мне, как в детстве. Обнимаю ее.

— Мам, — шепчет она в полусне, — мы правда справимся?

— Справимся, милая. Обязательно справимся.

И впервые за долгое время я почти верю в это.

Засыпаю под звуки чужого города. Но почему-то не чувствую себя чужой. Может, потому что впервые за годы могу дышать. Свободно. Полной грудью.

Страшно.

И... легко.

Наконец-то легко.

Глава 13

Картонные коробки громоздятся вдоль стены, словно неуклюжие коричневые великаны. Мы с Машкой заказали все необходимое для нового дома. И вроде бы по мелочи, но в квартире становится тесно.

Солнечные лучи пробиваются сквозь голые окна, рисуя на паркете геометрические узоры. В воздухе танцуют пылинки, кружатся в золотистом свете.

Солнце здесь злое и выжигает все, до чего дотянется даже в октябре. Нужно срочно вешать плотные шторы. Их мы тоже заказали. Только вот в какой из коробок…

Мы с Машей методично распаковываем вещи, раскладываем их по местам. Кухонная утварь занимает свое место в шкафчиках, полотенца отправляются в ванную.

— Смотри, мам! — Маша тащит огромную коробку. — Это же наш новый стеллаж!

Я подхожу ближе, разрезаю скотч канцелярским ножом. Лезвие легко входит в липкую ленту с характерным звуком. Внутри — множество деталей, завернутых в пузырчатую пленку, пакетики с шурупами, инструкция.

Разворачиваю. Схемы, стрелочки, номера деталей плывут перед глазами. Ничего не понятно. Кроме одного — стеллажа у нас не будет. Потому что на последней странице жирным шрифтом написано: "Необходимые инструменты: шуруповерт".

Сердце екает. Я перечитываю еще раз, будто слова могут волшебным образом измениться. Шуруповерт. У меня нет шуруповерта. Я даже не знаю точно, как он выглядит.

— Что-то случилось? — Маша заглядывает мне через плечо, ее дыхание щекочет шею.

— Нужен специальный инструмент для сборки. У нас его нет.

— Может, попросим у соседей спросить? — предлагает Маша.

Соседи. Правильно. В горле пересыхает при одной мысли о том, что придется стучаться в чужие двери. Но выбора нет.

В коридоре беру ключи — металл холодит ладонь.

— Я скоро вернусь. Не открывай никому дверь.

Выхожу на лестничную площадку. Здесь прохладнее, пахнет известкой и чем-то кислым. Под ногами скрипит старый паркет. На стенах — облупившаяся краска цвета больничной палаты.

Первая дверь справа. Нажимаю на звонок — раздается пронзительная трель. Жду. Тишина. Нажимаю еще раз.

За дверью слышится шарканье, звук отодвигаемой цепочки. Дверь приоткрывается на ширину той самой цепочки. В щели появляется морщинистое лицо с подозрительными глазками-бусинками.

— Чего надо? — голос скрипучий, как несмазанные петли.

— Здравствуйте, я ваша новая соседка из сорок седьмой квартиры. Не могли бы вы...

— Ничего не покупаю! — дверь захлопывается с такой силой, что дрожат стены.

Стою несколько секунд в оцепенении. Щеки горят от смущения. Однако…

Следующая дверь. Звоню. На этот раз открывают быстро. На пороге — девушка лет двадцати в очках и с растрепанной гулькой на голове. В руках — толстенный учебник.

— Да? — она смотрит на меня поверх очков.

— Извините за беспокойство. Я переехала недавно... Не найдется ли у вас шуруповерта?

Девушка задумчиво чешет кончик носа карандашом.

— Шуруповерт? Нет, у меня такого нет. Я вообще в инструментах не разбираюсь. Может, у Андрея из сорок восьмой есть? Он вроде строитель.

— Спасибо большое.

— Удачи! — девушка улыбается и закрывает дверь.

Квартира сорок восемь. Последняя надежда. Поправляю волосы, делаю глубокий вдох. Звоню.

Слышу