На тысячи осколков - Елена Сокол

лучшая.

Как доказать тебе, что ты прекрасна?

У меня не хватает слов…

Прости, если я мало тебе говорил:

Ты прекрасна.

Прости, если я не смог тебе доказать:

Ты прекрасна.

Прости, если ты не веришь:

Ты прекрасна.

Лед между нами растает,

Я верю.

Дай мне один шанс,

Я докажу.

Хочу, чтобы ты посмотрела на себя

Моими глазами.

Я вижу, как ты прекрасна.

Помоги мне это доказать тебе.

Мое единственное желание —

Держать тебя за руку.

Мое заветное желание —

Поцеловать тебя.

Прости, если я мало тебе говорил:

Ты прекрасна.

Прости, если я не смог тебе доказать:

Ты прекрасна.

Прости, если ты не веришь:

Ты прекрасна…

* * *

Только бы магазин работал! Надеюсь, Клаус не испугался метели, а наслаждается тишиной.

– Привет! – радостно воскликнул я, когда дверь магазина «Музыка сердца» открылась, приветливо звякнув колокольчиком. – Кай? – Клаус выглянул из подсобки. – Даже метель не остановила тебя от покупки новой пластинки?!

– Если честно, я не за покупками. У меня есть маленькая просьба. Можешь, пожалуйста, передать этот пакет одной девушке.

– Конечно! – Клаус взял протянутый крафтовый пакет. – Когда она придет?

– Вот тут есть загвоздка… Она придет через год.

– Ты сейчас серьезно?

– Как никогда. Просто постарайся не разориться за этот год и не потерять пакет.

– А что там? Что-то ценное?

– Там кассета.

– Это у вас какие-то романтичные игры?

– Типа того. – Я замялся. – Так передашь?

– Передам, конечно. – Клаус открыл огромный сейф, который стоял у него на полу, и положил на нижнюю полку пакет. Он прочитал наклейку: – Герда. Красивое имя.

– Мне тоже нравится.

* * *

Уже перед самым сном я решился написать Герде.

Герда

17 февраля

«Это не может быть правдой, Я не знаю, что мне чувствовать!» Я пропела вслух строчки песни группы «Sum 41» и удивилась силе собственного голоса. Он звучал, словно чужой. Такой непривычный. Высокий, звонкий. Звуки вибрировали в груди, прежде чем вырваться на свободу, и все тело словно звенело в такт музыке.

От счастья у меня закружилась голова.

Или это я сама закружилась – по комнате в ритме мелодии. Мысли путались, а сердце стучало все быстрее и быстрее.

– Мама? – Я чуть не запуталась в собственных ногах, заметив ее на пороге комнаты.

Поспешила выключить песню на телефоне и, шумно выдохнув, убрала волосы за уши.

– Ты так тихо вошла, я тебя не заметила…

Эмоции на ее лице заставили насторожиться. Она как будто улыбалась, но через боль. Ее лоб пересекали тонкие морщинки.

– Мам? Ты чего?

– Ничего, – тихо ответила она.

– Ты… плачешь? – Я подбежала к ней. – Что-то случилось?

– Я… – Мама замотала головой. – Нет. Нет, я… – Она сделала вдох и крепко сжала меня в объятиях. – Просто ты пела. И танцевала. И… я не думала, что меня так тронет, когда я снова это увижу.

– Мам… – Я уткнулась носом ей в плечо.

– Если честно, я так боялась, что вообще больше не увижу этого!

Я почувствовала горячую влагу на своей щеке. Ну вот – довела мать до слез.

– Песня такая… Хорошая, – выдавила я. И улыбка прорвалась на мое лицо. – Трудно удерживаться, когда ее слышишь.

– Нет, не надо удерживаться! – Мама взяла мое лицо в ладони и взглянула мне в глаза. – Пой, Герда. Я так люблю твой голос!

– Мам, не плачь, все хорошо.

– Ты самое дорогое, что у меня есть, – шмыгнув носом, произнесла она и сжала меня в своих объятиях еще крепче.

– А ты – у меня.

Мама погладила меня по спине, вздохнула, отпустила, а затем быстро смахнула со своих глаз слезы.

– Может, послушаем еще раз? Эту твою песню.

– О, у меня есть еще одна. Ничуть не хуже.

Я включила компьютер и выбрала следующий трек из плейлиста, который прислал мне Кай. Комнату наполнили энергичные ритмы «Фолл аут бой». Мама сделала громче и закивала головой в такт.

– Нравится? – спросила я.

– Улёт! – прокричала она и пустилась в пляс.

Сначала я просто наблюдала за ней с улыбкой, а затем тоже стала танцевать. Мама вошла в раж: распустила волосы, запрыгнула на мою постель и стала, прыгая, выкрикивать слова припева. Похоже, ей нужно было выпустить пар. Я засмеялась и последовала ее примеру.

Мы прыгали и пели. Точнее, кричали слова песни и хохотали.

Мне хочется верить, что папа улыбался, глядя на нас с небес.

Герда

18 февраля

– Не хочешь поделиться? – лукаво взглянув на меня из-под кустистых седых бровей, спросил господин Йорге.

Я как раз протирала стол после посетителя: пожилая женщина приводила на осмотр свою болонку с аллергическим дерматитом.

– Чем?

– Причиной твоей загадочной улыбки, – усмехнулся он.

Я кашлянула.

– Просто настроение хорошее.

– Сделаю вид, что поверил.

– Да, серьезно, – отмахнулась я, понизив голос, чтобы мама не заинтересовалась нашим разговором. – Тут все идет хорошо, да и погода налаживается.

И поспешила прочь из смотровой, а Йорге проводил меня улыбкой.

Ну а что? Я не готова рассказывать о том, что так влияет на мое настроение. Да и вряд ли кто-то поймет. Переписка с парнем, которого, может, и не существует, – это же почти диагноз!

Пусть лучше мама и Йорге думают, что мне комфортно на новом месте. Да и Карин я тоже ничего не рассказала о Кае, когда она написала мне утром, чтобы спросить, как дела. Возможно, я и сама не верю в то, что у нас чудесным образом установилась связь с парнем из прошлого. Или виновато ощущение хрупкости этой связи: мне так хорошо с ним, что чувство одиночества отступило, и я ужасно боюсь однажды проснуться и понять, что все это было лишь сном. Поэтому не готова ни с кем делиться своим секретом.

* * *

– Мам, ты не против, если я отлучусь в обед? – Я подошла к ней в тот момент, когда мама была занята кофемашиной: точнее, воевала с ней, заставляя, наконец, работать.

– Долбаная железяка! – выдохнула она и обернулась ко мне. – А куда? Я думала, мы с тобой сходим пообедать в рыбный ресторанчик на углу.