Неподходящая - Юлия Резник

теплые чувства, но мне надо спешить, и на вот это все у меня совершенно нет времени.

– Ты не представляешь, как меня выручишь! Мне на Садовую, ничего? Я не слишком тебя…

– А если слишком?

– Тогда просто высади меня у метро, – теряюсь я.

– Да шучу я, сказал же – довезу. Пристегнись.

Я пристегиваюсь. Адам замолкает, думая явно о чем-то своем.

– На Садовой живут родители.

– Вы общаетесь? – бросает на меня косой взгляд.

– Только с мамой. Тайком, – добавляю со смешком. – Она сидит с Ками, пока я не могу водить ее в сад.

– А не можешь чего? Из-за мужа?

– У меня нет мужа! – замечаю я резковато. – Я развожусь.

– М-м-м…

– Уже подала иск. И готовлю следующий, как раз чтобы обезопасить нас с Ками от всяких эксцессов.

Зачем я посвящаю чужого человека в интимные подробности своей жизни? А затем, что не хочу, чтобы Адам подумал, будто я, имея диплом юриста, не в состоянии себя защитить. По крайней мере, именно в этом я старательно себя убеждаю.

– Хороший план, – одобряет Адам, сосредоточенно следя за дорожной обстановкой в зеркалах заднего вида.

– Спасибо, – лепечу я, удивляясь тому, что в обществе этого молодого парня я, со всем своим жизненным опытом, чувствую себя неразумной школьницей. Ну, не идиотизм ли?

Мама пишет, и пишет… Я, не читая, бросаю ей короткое «уже еду». И называю номер дома, чтобы Адам мог вбить данные в навигатор. Мне нравится, как он ведет – уверенно, но без выпендрежа. Быстро, но в пределах разрешенных скоростей. Маневренно, но не суетливо.

Доезжаем за сорок минут. Я неловко прощаюсь и в очередной раз благодарю Адама за помощь. И только я выхожу из машины, как едва ли не натыкаюсь на родного отца. Упс. Вот это встреча!

Глава 9

Лейла

На секунду мы с ним замираем на небольшом пятачке у ворот, как два истукана, в попытке сохранить эмоциональное равновесие. Потому что если качнёт – не удержимся. Полетим. А куда, кто нас знает?

Ох, не так бы я хотела встретиться со своим прошлым. Ох, не так…

Я нервно облизываю губы, постаревший отец переводит тяжелый взгляд мне за спину, где все еще по какой-то совершенно необъяснимой причине стоит машина Адама Байсарова.

– Меня просто подвезли, – по привычке оправдываюсь я. Отец качает головой. То ли разочарованно, то ли… Попробуй пойми! Работа у него такая, что если он не захочет, никто не сможет прочесть по лицу его мысли.

– Я за дочерью, – добавляю, чувствуя, как внутри подступает удушье. – Мне не с кем было ее оставить. Я попросила маму. Не ругай ее, пожалуйста. Я сыграла на ее чувствах.

Обо мне отец и так самого поганого мнения, но я не теряю надежды выгородить мать. Потому что если ничего не выйдет, я просто не знаю, как быть. Мне нужна ее помощь. В первую очередь я думаю о нас с Ками, да. Даже если это кажется эгоистичным.

Отец смотрит на меня пристально. И молчит. А потом просто разворачивается к воротам, вводит код и делает шаг в сторону, предлагая войти. Я иду медленно, как по льду. Щелчок калитки за спиной звучит оглушительно громко. В лицо бьёт ветер, пахнущий чайными розами, влажной землёй и чем-то невыносимо родным — домом, в котором мне уже давно не рады.

Как я и думала, мама с Ками сидят на диване, установленном в окружении розовых клумб. Вся в цветах, в бантиках, с зайцем в руках Камила выглядит настоящей принцессой. Она что-то оживленно рассказывает «бабуле», жестикулируя ручками. Мама кивает, слушает, улыбается – так, как умела только с нами в хорошие времена. А потом поднимает глаза – и замирает. Ками замолкает следом за ней. Отец делает шаг вперёд. Мажет по матери тяжелым взглядом и останавливается на Камиле.

Ками — умница. Чувствует, что что-то не так. Но, тем не менее, смело встаёт, прячет зайца за спину и подходит ближе. В ее глазах вопрос.

– Ты мой дедуля? Бабушка много о тебе рассказывала.

Я с трудом сглатываю:

– Да. Это твой дедушка.

Возможно, уже не мой отец, да. Но ее, чтоб ему пусто было, дедушка! С отчаянием гляжу на человека, подарившего мне жизнь. Ну же! Сделай хоть шаг навстречу. Она-то в чём перед тобой виновата?

Но он молчит. Молчит невыносимо долго. В его взгляде – холод, упрёк, усталость. И что-то еще. То, что не дает мне уйти не медля.

– Как тебя зовут? – наконец, произносит он. Я поначалу удивляюсь – неужели он не поинтересовался?! То есть ему настолько все равно, да? Я действительно перестала для него существовать? Мы…

– Камила Саттарова, – улыбается Ками. Метнувшись на секунду ко мне, взгляд отца задерживается на перепуганной матери.

– Хасан…

– С тобой, Зара, мы поговорим потом.

– Сначала удели мне несколько минут. Пожалуйста, – прошу я. Мама обеспокоенно что-то бормочет. Ками тоже все сильнее волнуется, заражаясь нашими эмоциями.

– Пойдем в дом, напоим нашего зайку чаем, – говорит мама, гладя Камилу по голове.

– Он не пьёт чай, бабуля, – шепчет Ками, но всё же послушно идет к дому, пятясь, как маленький зверёк, не спускающий глаз с чужака. У двери оборачивается – ждёт моего разрешения. Я киваю. Она скрывается внутри. И только когда её голос затихает, отец поворачивается ко мне.

– Что он за мужик, если не дал ребенку свою фамилию?

Сам того не планируя, отец задает правильный вектор нашему разговору.

– Мне хотелось, чтобы дочь носила нашу, а Никита не стал настаивать на обратном.

– Она свободно владеет ***им.

– Да, – отвечаю. – Я учила её. Для меня это важно.

Отец смотрит с сомнением. Морщит лоб. Он явно не верит, что я действительно могла дать дочери положенное нашими традициями воспитание. Не верит по той простой причине, что я сама давно уже оторвалась и от этих самых традиций, и от своих корней.

– Давай ближе к делу, Лейла. Я тебя предупреждал, что помощи от меня ты не дождешься.

– Мне она и не нужна. Я пока неплохо справляюсь. И финансово, и в целом, – ощетиниваюсь я.

– Ну