Сильная и независимая - Юлия Резник

совсем не на то поставили. Мой день рождения, конечно, отличный повод для презентации бренда, может, мы и не будем отходить от этой идеи… Но что касается линейки… Ставку надо делать на декоративку: спарклы, помады, хайлайтер — в общем, все блестящее, с акцентом на Новый год. И непременно Адвент-календари в соответствующем оформлении! Ну, что скажешь?!

— Скажу, что мне нравится эта идея. Но не рано ли устраивать Новый год в ноябре?

— В конце ноября, — уточняю я, — нет, не рано. Люди будут грести косметику как для себя, так и на подарки. Это отличное время!

— Если думать о сиюминутной выгоде — да. Но уходовую линейку будут брать и потом. А твои блестки?

— Будут-будут, но, конечно, спрос упадет. Возможно, выпустить какую-нибудь лимитированную линейку. Я подумаю, как лучше сделать, чтобы не прогореть.

— Отлично. Детали обсудим при встрече.

— Ага. Ты клуб-то выбрала? А то я уже еду забирать мальчиков.

— Маска. На К*, отзывы — топ.

— Я слышала о нем, да… Ну, тогда до скорого.

Серый с Лешкой, к большому моему удивлению, выходят неожиданно быстро.

— Привет. Ну как вы? Все хорошо?

— Нормально.

— Хмурые какие-то.

— Мам, сказали же — нормально!

— А что Александр Викторович? — захожу издалека.

— А что он?

— Больше не ругал за плохую игру?

— Все, что хотел, он сказал нам в воскресенье. Мы сейчас куда?

— Домой. Вам же уроки делать. Любовь Даниловна, кстати, написала мне, что ты, Сереж, совсем съехал. Может, поискать тебе репетитора? Что папа говорит по этому поводу?

— Да ничего.

— В каком смысле? — хмурюсь.

— В таком. Он своими делами занят.

Прекрасно, блин. А у меня дел нет. Ну, сейчас ты у меня получишь! Я тебе все вспомню, деловой ты наш…

— Тогда я поспрашиваю у знакомых. Правда, к концу учебного года все толковые специалисты, как правило, уже никого не берут, но, может, что-то удастся сделать. На худой конец — тебе Лешка поможет. Да, Леш?

— Угу.

— Тогда никого не задерживаю. Выметайтесь, — шутливо треплю мальчиков по щекам.

— Ну, мам!

— Все-все. Прекращаю… — смеюсь. — Папа хоть не забывает заказывать вам ужин?

— Это мы и сами умеем.

Хочется поинтересоваться, давно ли, но вместо этого я спрашиваю:

— И что же вы едите?

— Вчера пиццу. Позавчера ели роллы, — простодушно сдает отца Лешка.

— А ваш тренер в курсе, чем вы питаетесь? А врач?

— От одной пиццы ничего не будет, — бурчит Сережа и толкает брата в бок: — Пойдем уже.

И правильно. И хорошо… У меня как раз подходит к концу терпение. Как только за мальчиками захлопываются двери машины, я выхватываю из держателя телефон и набираю Моисеева.

— Значит так, слушай меня сюда, отец года… — рявкаю, сжимая пальцы на руле. — Я долго терпела, и ты почему-то решил сесть нам на голову, но…

— Если ты опять про пропущенную игру, то я уже говорил, что был занят!

— Это чем же ты был занят? Своей прошмандовкой?! Если я молчу, то это не означает, что я не в курсе, Эдик! Ты можешь детям врать, не краснея, до поры до времени они даже будут верить твоим сказочкам, но неужели ты думаешь, что на них поведусь я?

— Хм… Нельзя, да, обойтись без скандалов? — вяло огрызается в ответ Эдик.

— Ну, так веди себя как человек — и никаких скандалов не будет. Вот скажи, какого черта у тебя дети питаются чем попало? Ты вообще в курсе, что они считают калории? Нет? Так я тебе расскажу…

— При чем здесь одно к другому?!

— При том, что из-за твоих отношений страдают наши дети!

— Юль, в тебе сейчас говорит ревность…

— Во мне говорит здравый смысл! Если ты взял за них ответственность, будь добр — неси ее. Серый съехал по математике — ты даже не в курсе. Эдик, блядь, очнись! Это просто баба, а они — твои сыновья. — В груди противно вибрирует и дрожит от захлестывающих меня эмоций. — Я напомню, что у ребят начинается пубертат. И это делает их очень ранимыми, очнись же! Думаешь, они не понимают, что тебе на них насрать?!

— Хуйни не неси! Это мои пацаны… — рявкает Моисеев.

— Так включайся, блин, раз твои! Или, если тебе некогда, скажи им об этом прямо! Я с радостью о них позабочусь.

— Что я должен сказать — «Лучше бы вам пожить с матерью»?

— А хоть бы и так, да!

— Они подумают, что я хочу от них избавиться.

— И будут недалеки от истины! Хоть себе уже в этом признайся.

— Это твои домыслы, Юля.

Сделав глубокий вдох, прикрываю глаза и считаю до десяти, давая себе время успокоиться.

— Домыслы? Понятно. А скажи-ка мне, дорогой, ты сейчас где находишься? Нет, стоп. Дай я угадаю! С этой… А твои дети дома одни. Заказывают, мать твою, пиццу, которую им нельзя.

— Я не пойму, что ты предлагаешь! Поставить крест на собственной жизни?!

— Нет. Этого я тебе не предлагаю! Но к своей шалаве ты таскаешься каждый день, на это время находится. А вот забрать детей, отвезти их на тренировку — так ты у нас очень занят. Знаешь что? Я больше не собираюсь тащить это на себе. Или включайся в их воспитание, или сознайся, что тебе это не по силам — и возвращай детей матери!

— Я их не забирал! — орет в ответ Моисеев.

— Еще бы. Ты думал скинуть их на меня и трахаться беспрепятственно. Сюрприз-сюрприз, блин.

Отшвыриваю от себя телефон. Что за день такой? Все вкривь и вкось. Вот мудак же! Злая как собака возвращаюсь домой. Принимаю быстрый душ и наношу макияж, соответствующий моему настроению — черный хищный смоки, яркие губы, довершает образ эффект мокрых волос, маленькое черное платье и косуха от Miu Miu.

Хороша? Хороша, мать его! И никакой Эдик не пошатнет моей уверенности в собственной привлекательности. А дети… Рано или поздно они вернутся. Я просто подожду.

— Ну, ни хера себе! Только посмотрите на нее, — ахает Стася, когда мы встречаемся на стоянке у клуба.

— Кто бы говорил! — возвращаю девочке комплимент. — Сама красилась?

— Да. Правда хорошо получилось? — вертит головой Стаська.

— Не скажу, что ученик превзошел мастера, но вполне ничего, да! Ты, кстати, совсем на отца не похожа.

— Да, я больше в мать.

— Наверное, он сильно ее любил, — бормочу, цокая каблуками вверх по ступенькам. Все хорошо, но настораживает обилие молодежи вокруг. Интересно, куда я попала?

— Почему ты так думаешь?

— Ну-у-у, он так больше и не женился.

— А зачем сужать выбор? Я тебя умоляю.

У гардероба встречаемся с Леркой. Алла приезжает последней. К