Уходи, но останься... (СИ) - Диана Ярина

— Дай позаботиться о тебе.

— Если все снова сгорит, я не стану есть горелый скрэмбл только из уважения к твоему труду.

— Эй, это было всего один раз. И тогда все сгорело, исключительно потому, что мы были слегка увлеклись…

Илья смотрит на меня с мужским желанием, напоминая о горячем интиме, которого между нами было немало. Я так старалась отдать ему всю себя, словно за двоих, будто всегда интуитивно чувствовала, что между нами стоит какая-то тень недомолвки и старалась ее уничтожить тем способом, который был мне доступен.

— Да, было дело. На этот раз я не стану тебя отвлекать, не переживай.

— Я надеялся, что станешь.

— Еще чего, — качаю головой. — Думаю, тебя бы Карина была рада отвлечь.

— Или совсем не слезать с меня, — добавляет он, занимаясь приготовлением яичницы.

Илья признает это открыто и не скрывает, как ему надоела бывшая. Меня должно это радовать! Если Илья не изменял… Но так ли это важно? Он предал меня в другом…

Вчера я в пылу ему сказала, лучше бы ты просто мне изменил! Прокричала эти слова и пытаюсь сейчас представить, что это на самом деле произошло, что у Ильи нет секретов и договоренностей с отцом, что нет дурной наследственности.

Представляю, что Илья просто развлекался с Кариной. Было бы мне проще или легче?

Нет!

Мне легко удается представить то, в чем я уже его подозревала. Я была бы все равно уязвлена, как девушка, обижена, и так же настаивала бы на разводе.

Мои чувства искренние и сильные, того же я жду в ответ и от Ильи. Без полутонов и темных пятен. Если любить, то только так. Если быть вместе, то до конца…

Илья улавливает мое изменившееся настроение.

— О чем задумалась?

— О твоей бывшей. О вашем ребенке… Ты говоришь, что не изменял мне.

— Не изменял, — говорит Илья, смотря мне прямо в глаза.

Между нами возникает сильное, чувственное напряжение. Муж смотрит на меня с голодом, я тоже по нему сильно соскучилась.

Если бы не эти сложности и секреты из прошлого, мы бы не вставали с постели, и травма не стала бы помехой.

Я заставляю себя отвести взгляд первой, Илья опускает венчик и подходит, с явным намерением меня поцеловать. Чтобы избежать этого, я хватаюсь за стакан воды и пью воду крохотными глотками.

— Ксюш…

Илья обнимает меня за плечи и целует в макушку.

— Я люблю тебя.

Не выпускаю стакан из рук, словно это единственная ниточка, которая позволяет мне не сорваться.

— Может быть, измены не было…

— Не было! — заявляет уверенно. — Могу поклясться, на чем угодно.

— Однако Карина сделала все, чтобы я думала иначе. Она даже фото вашего сына принесла, в младшем возрасте.

Илья скрипит зубами.

— Подобных деталей я не знал! Понимаешь, Карина сделала это нарочно.

— Теперь понимаю. Она хотела заставить меня поверить, будто ты изменял мне после свадьбы. И у нее это хорошо получилось. Фото с сыном было не единственным.

— Что-то еще? — голос Ильи холоден. — Расскажи, я должен знать все.

— Было еще фото. Селфи. Вы вместе лежите на диване, у Карины голая грудь!

Илья бранится.

— Это было один раз.

— То есть, у вас с ней все-таки кое-что было?! — спрашиваю разочарованно.

Глава 18

Он

— То есть, у вас с ней все-таки кое-что было?! — спрашивает Ксюша.

В голосе сквозит разочарование и недоверие. Черт! Она мне не верит… Я в этом виноват, еще и Карина подлила масла в огонь, постаралась на славу.

— У меня давным-давно нет с ней секса, — отвечаю уверенно. — Она просто сделала фото со мной, спящим. Я тогда прилично набрался, был сложный день, и на работе, и у Ильи. Подозревали, что придется еще и на ЖКТ операцию делать. Но все обошлось… Я выпил лишнего и уснул у Карины в квартире… Вот и все.

— Да уж, она постаралась.

— Ксюш.

— Что, Илья?

— Люблю тебя.

— А я хочу тебя разлюбить, — отзывается она грустным голосом. — ты даже представить себе не можешь, каково это, узнать, что вся наша жизнь — одна большая ложь.

— Но в самом главном я тебе не соврал, Ксюш.

— Вернемся к этому разговору позднее. Я все-таки жутко голодная.

Я хватаюсь за соломинку — ее простое обещание «вернемся». На мы.

Хотя бы так, господи! Прошу…

Я готовлю завтрак и жду, как его оценит Ксюша.

— У тебя на удивление пышный и вкусный скрэмбл получился, — хвалит меня она. — Спасибо.

— Может быть, вернем эту традицию?

— Будешь готовить мне завтраки? Нет, боюсь, тебе неудобно будет ездить в квартиру отца каждое утро.

Ксюша смотрит мне прямо в глаза, у нее ясный, прозрачный взгляд. Она просто и четко озвучила мне свое мнение. Она знает, чего хочет, всегда хотела… Не понимаю, почему Седов считал, что Ксюша одна не справится и искал человека, который постоянно был бы рядом.

А потом эта мимолетная симпатия, я видел, как Ксюша покраснела от удовольствия, когда я сделал ей комплимент. Такая славная, милая. Мое испорченное сердце предательски екнуло…

Седов заметил симпатию между нами и напомнил, что я ему кое-что должен. Вот и все…

На словах легко и быстро, но сколько всего за этим стояло, не передать. А сколько всего я наворотил?!

— Папа, знал, что Давид — твой сын?

— Конечно. Я дал ему весь расклад.

— Не понимаю, на что он надеялся! На то, что тайна никогда не всплывет?!

— Может быть, на то, что я тебе быстро приемся, ты перерастешь эту влюбленность и захочешь чего-то другого.

— Как глупо.

— Отец желал тебе только самого лучшего. Он очень сильно тебя любил.

Ксюша кивает…

Телефон вдалеке издает трель звонка, но я не хочу вставать с этого места, не хочу двигаться. Так хорошо и спокойно, сидеть вместе, на старой кухне. Просто говорить, ловить ее улыбки, смотреть, как русые волосы вспыхивают золотом под лучами утреннего солнца.

— Я не дочитала все его записи. Но я обязательно их дочитаю. Поэтому, Илья… Если есть еще что-то, чего ты мне еще не сказал, самое время признаться.

— Увы. Мой самый большой секрет ты уже вытряхнула из тайника. В остальном, я до ужаса скучен и последователен.

— Никогда не считала тебя скучным, — честно признается Ксюша и забавно хмурится. — Хватит! Не надо расточать на меня свое суровое обаяние и выклянчивать комплименты. Я на это не куплюсь.

— Еще был завтрак.

— Ах да. Это, конечно, все меняет. Я за одну яичницу всю твою ложь прощу.

Ничего не отвечаю. Мне и обижаться, по большому