Инга Берристер - Традиция предков

— Три года, — ответила девушка, и ей почему-то стало неловко.

— Жених-то не торопится, а? — насмешливо изогнул бровь Симон.

— Я уже говорила вам, что…

— Вы не любовники? Знаю, знаю. Одумайтесь, пока еще не поздно!

Хотя Бетти и уговаривала себя, что Симон просто в очередной раз хотел позлить ее, все же его слова крепко запали в душу. Сидя за работой, она мысленно возвращалась к их разговору. Симон снова погрузился в чтение дневников. Снег прекратился, и несмело выглянуло бледное солнце, но по-прежнему было холодно.

— Ночью будет мороз, — бросил Симон. — Пожалуй, следует разжечь камин в спальне. — Не дождавшись ответа, он встал и вышел из комнаты.

Бетти низко склонилась над рукоделием, но ее руки предательски задрожали, и она больно укололась об иголку. Если Симон думает, что они проведут еще одну ночь вместе, то сильно ошибается.

По доносившемуся из спальни шуму она догадалась, что Симон вычищает камин. В этом человеке столько спокойствия и уверенности в своих силах, что можно не сомневаться — он выйдет победителем из любой передряги.

Она попыталась представить Бенджамина в экстремальной ситуации и с сожалением признала, что ее жених не может похвастаться выносливостью и силой духа. Ей стало обидно, и Бетти в который раз разозлилась на себя за то, что постоянно сравнивает этих мужчин.

Пусть Бен не был тем человеком, на которого женщина могла бы опереться в трудную минуту. Она ценит в нем не его мужские достоинства, в конце концов, и выбрала его потому, что… Ножницы выпали из рук, и Бетти решила для своего же блага больше не думать, почему избрала Бена.

Из-за слов Симона в голове девушки теперь роились всякие сомнения, которых не должно быть вообще. Бетти относилась к типу людей, которых не так-то просто заставить свернуть с намеченного пути. К семейным узам они относились со всей ответственностью и, однажды вступая в брак, давали обет блюсти верность всю оставшуюся жизнь. Так почему же эта клятва стала неожиданно вызывать в ней чувство ужаса?

Симон успел не только почистить камин, но и вынести золу во двор.

— Снегу навалило! Наверное, за сутки высыпала годовая норма, — сообщил он, возвратившись в дом с охапкой дров. — Сегодня уже поздно, а завтра снова возьмемся за лопаты.

— Нам обоим свежий воздух не повредил бы, — откликнулась Бетти с отсутствующим видом. — Будем надеяться, что снега больше не будет, и подъездная дорога станет пригодна для движения прежде, чем…

— Прежде, чем ваш жених успеет узнать, что мы здесь весьма мило провели время в уединении.

Девушка гневно сверкнула глазами.

— Я уже неоднократно повторяла вам, что Бен все поймет. А вы говорите так, будто я намеренно приехала сюда, чтобы…

— Испытать то удовольствие, которого он вам дать не может, так? — предположил Симон.

— Что? Нет! Вы отлично знаете, что я подразумевала совсем другое.

Симон ушел наверх, насвистывая какую-то бравурную мелодию. Так, по крайней мере, показалось Бетти.

О, как ей хотелось сбить с него спесь!

Они приняли мудрое решение съесть сначала скоропортящиеся продукты, а консервы оставить на потом. На ужин Бетти намеревалась приготовить фрикасе из цыпленка.

— Пахнет аппетитно, — одобрительно заметил Симон, принюхиваясь. — Моя помощь нужна?

Девушка покачала головой: все необходимое она уже положила в кастрюлю, добавила немного соли и специй. Хорошо бы чуть-чуть вина… нет, лучше не вспоминать о нем.

Небо заволокло тучами, в кухне потемнело, и обстановка стала интимной. Элизабет собралась с духом, чтобы довести до сведения Симона: предстоящая ночь не будет повторением предыдущей. Ее озабоченность резко контрастировала с беспечностью гостя, с явным удовольствием уплетавшего ужин, в то время как она на еду даже смотреть не могла.

— Вы не голодны? — удивился он, видя, как девушка отодвигает от себя тарелку.

— Нам надо кое-что обсудить, — твердо заявила Элизабет, наконец-то отважившись на разговор. — Насчет ночи…

Симон молчал, терпеливо ожидая продолжения.

— Уверена, мы оба понимаем, что будет не очень… благоразумно… — Ей показалось, что слова звучат не так жестко и решительно, как нужно, а, наоборот, чересчур мягко. — Спать вдвоем в одной кровати. Полагаю, этой ночью вам следует остаться внизу, а я займу спальню. Назавтра поменяемся местами. Может, повезет с погодой, и мы выберемся из плена раньше, чем предполагаем.

— Кофе хотите? — жизнерадостно поинтересовался Симон, убирая тарелки и приборы со стола.

Хорошо, она сказала то, что хотела, и он не ёрничал, как обычно. Элизабет надеялась, что испытает облегчение, так как готовилась к этому разговору целый вечер, но не только не успокоилась, а даже наоборот. Она хотела спросить, согласен ли он с ее предложением, но передумала, рассудив, что Симон может истолковать этот вопрос как неуверенность в принятом ею решении.

Гость помыл посуду и принялся дотошно расспрашивать Бетти о ее бабушке и дедушке, о том, как они жили на этой ферме. Отвечая на вопросы, она понемногу расслабилась: слушатель попался благодарный. Вечер пролетел незаметно. Пора спать.

— Я… я пойду наверх, — пряча глаза, промямлила Бетти. — Если понадобится, горячая вода на плите.

Бетти поднялась и решительно направилась к лестнице. Ей хотелось продемонстрировать уверенность, потому что она чувствовала себя в присутствии Симона неуклюжей и уязвимой, как подросток.

В спальне было тепло, горел камин: причудливо играли язычки пламени, дрова весело потрескивали. Рядом с камином стояла корзина с сухими поленьями. В ванной тем не менее было холодно, и Бет, быстро умывшись, покинула ее. В эту ночь она не будет спать в нижнем белье, а наденет фланелевую ночную рубашку, привезенную из дома.

Кровать оказалась отталкивающе прохладной, и девушка пожалела, что не захватила с собой грелку. Она нырнула под одеяло на продавленное в центре постели место и поняла, почему мерзнет: перина и одна из подушек оставлены для Симона у лестницы. Но без жертв не обойтись, успокоила она себя.

Внизу было тихо. Бетти закрыла глаза, желая уснуть поскорее, но без конца ворочалась с боку на бок. Примерно через полчаса дверь открылась — о ужас! — вошел Симон, навьюченный подушкой и периной. Бетти резко села на кровати, на которой он попытался разложить принесенное.

— Что вы собираетесь делать? — требовательно спросила Бетти.

— Ложиться, — невозмутимо ответил Симон, взбив подушку и развязывая халат. — Подумал, а вдруг вы желаете провести еще одну ночь в моих объятиях, но постеснялись об этом сказать.

— Мы же договорились, что вы будете спать внизу, — напомнила она, теряя выдержку.