Ирина Лобановская - Медовый месяц

— Можно и больше. Были бы фантазия и воображение… Вполне вероятно, что кто-то просто подшучивает над ним. Или он помешался, рассматривая звезды в телескоп. Занятие напряженное… По-моему, ты напрасно тратишь время. Но если тебе так нравится…

Да, Варе очень нравилось слушать старого астронома. Его россказни уводили ее далеко за пределы обыденности, привычного и скучного бытия, примелькавшихся деталей и подробностей жизни. Хотелось необыкновенного, сказочного, таинственного… Душа грезила и мечтала о несбыточном, волшебном, загадочном… Никакой Крым с его горами, за которые вечерами тихо сползало солнце, походя размазывая синьку неба, с его мурлыкающим морем, напевающим о чересчур простой, хотя и загорелой жизни, не могли заменить Вареньке рассказов дяди Вити.

— А вот уже тебе случай с моим внуком, — вдруг припомнил вечером старый астроном. — Очень странное происшествие… Дочь поделилась в письме. Пришел паренек с прогулки, ему шесть лет. Ничего не говорит, но мать вдруг замечает: что-то у него руки все время за спиной. «Почему ты руки все время за спиной держишь?» — интересуется. «А они у меня связаны!» Удивилась, посмотрела — действительно связаны. Развязала. «Никита, это кто же тебе руки связал?» — «Дядя какой-то на улице». — «Что за дядя? Ты его знаешь?» — «Нет, в ближних домах он не живет, я его не помню». — «А какой он из себя?» — «Да обыкновенный! Не молодой, но и не старый». — «И он что — подошел к тебе и связал руки?!» — «Да!» — «И потом ушел?» — «Угу». — «Никита, а если он тебя через плечо перекинет и вообще унесет?! Ты уж кричи если что!» После этого случая дочь стала пристальнее наблюдать за сыном, приказав ему далеко от дому не уходить. Однако сама все думает: непонятно все это… Может, Никита сам каким-то образом связал руки и все наболтал? Он у нас приколист известный. Но зачем и как он это сделал? Тоже неясно…

— Мы на следующий год опять обязательно к вам приедем, — пообещала Варя хозяину. — У вас к тому времени много новых историй наберется.

— А что ж, приезжайте, — радушно согласился астроном. — Это хорошо, когда курортники постоянные. Напишите нам заранее. Мы вам тогда комнату получше зарезервируем.

За неделю до отъезда в Москву Володя случайно познакомился на пляже с туристами, собирающимися на Ай-Петри. И попросил их взять его с собой.

— Варенька, — виновато сказал он вечером жене, — я так давно не поднимался в горы! А хочется! Это всего три-четыре дня. Тебя вполне развлечет своими рассказами дядя Витя. Он прекрасно заполняет собой любые пустующие пространства.

— Ты готов скакать по горам козлом! — недовольно и грубовато высказалась не одобрявшая пристрастий мужа Варя. — Отправляйся в свои горы, но не забудь, что в следующий понедельник мы уезжаем! У нас уже куплены билеты, а менять их очень сложно.

Володя быстро собрался — дядя Витя охотно снабдил постояльца своей личной необходимой горной экипировкой — и отправился на следующее утро, прямо с восходом солнца, карабкаться в горы.

Варя проснулась одна и долго валялась в кровати. Обычно муж поднимал ее чуть свет, чтобы успеть спозаранку схватить самые полезные утренние лучи, еще не палящие и не давящие зноем. Когда пляж раскалялся, Володя предусмотрительно уводил Варю сначала в тень, а затем с пляжа, кормил в столовой и укладывал в полутемной прохладной комнатке домика дяди Вити отдыхать после обеда. Часов в пять, когда жара начинала слабеть, отступая перед неизменным закатом, Володя опять вел Варю на пляж. До ужина.

Так проходили дни за днями. И дома, в Москве, Володя конкретно и разумно распланировал их совместную жизнь по собственному расписанию. Он продумал и предусмотрел буквально все — работу, отдых, Варино здоровье, рождение детей, покупки, ремонт квартиры…

Иногда Варя безрадостно и равнодушно думала, что таким образом пройдет вся ее жизнь — рассчитанная Вовочкой Расчесочкой чуть ли не по минутам. Не муж, а график на двух ногах! И в общем все это хорошо и даже прекрасно — жить рядом с заботливым чутким супругом, растить детей, учиться и работать, переводить книги… Все замечательно. Только тоска, исключительно черно-серых тонов, подбиралась к Варе все ближе и ближе, угрожая однажды навалиться на нее всей тяжестью и болью…

Зачем она вышла замуж за Гребениченко?.. Зачем… Ну все равно за кого-то ей надо было выходить… Лида вон тоже выскочила, не сильно призадумавшись… И вроде не жалела… А Володя очень годился на роль мужа — такой положительный, спокойный, рассудительный… После свадьбы началась рутина и тягомотина. Еще хуже, чем Лефортовская.

Утолив первое любопытство в постели, Варя остыла к семейной жизни окончательно и бесповоротно. Равнодушно относилась к Володиным заботам и вниманию, чаще, чем следовало, отказывала ему в близости, преступно ссылаясь на свою слабость к вечеру. Самое смешное, что муж ей всякий раз верил, — похоже, он доверял ей всегда и во всем. Каждый раз начинал беспокоиться и отправлять супругу в диспансер сделать снимок или посоветоваться с врачом. Варе приходилось скрепя сердце туда тащиться… Не нужно постоянно врать! А потом рассказывать Володе, что в общем все в порядке. Очевидно, она просто устает от учебы.

— Да, — соглашался с ней Володя, — я тоже давно заметил, что ты слишком много занимаешься. Для чего тебе столько языков? По-моему, вполне хватило бы одного английского.

Но Варя упорствовала в своем желании выучить еще и шведский. Шведский просто обязательно. И немецкий бы неплохо…

Да и вообще учиться ей нравилось. Остальное — так, отговорки, притворство, ложь…

Варя оправдывала себя тем, что Вовочка Расчесочка прекрасно знал и отлично понимал — она его не любит. Тогда о чем теперь рассуждать и говорить? И в чем ее вина?.. Да ее вины просто нет! Он представлял, на что идет. И получил то, чего добивался. Вот и все.

Но это было далеко не все. Да, Володя знал многое, однако все-таки не подозревал, что Варя вообще живет не рядом с ним, а в своем выдуманном туманном мире, находящемся где-то в Скандинавии, в ее любимой и единственной стране — Швеции… Именно там ее жизнь, ее счастье, ее надежды… Почему именно там? Варя не задумывалась над этим. Просто когда-то давно в ее детское воображение запал рассказ отца об их далеком предке. И Варя поняла, что она — нездешняя. Она — от другой земли, от иных истоков, и ей необходимо туда вернуться. Это стало единственным смыслом ее жизни, одной целью, а все остальное казалось временным, не важным и случайным.

Так они и жили рядом. Володя — с Варварой, а она — в далекой Швеции, которую изучала постоянно и знала уже даже лучше, чем Россию.