Измена под Новый год (СИ) - Коваль Лина

Чувство вины тяжелое. Сначала давило на плечи, потом каким-то хитрым способом проникло внутрь. Ощущение, что наглоталась булыжников.

— Вкусно? — спрашиваю сына, потеребив того по макушке. Накидываю сухую улыбку. Ну, хоть так.

— Очень. А когда папа приедет?

— Папа… Скоро.

Зажимаю переносицу указательным и большим пальцем. В груди огонь мечется из угла в угол, не находит высвобождения.

Наблюдаю за Саввой. Тот чуть хмурится, когда несколько капель молока, окрашенные шоколадными хлопьями, попадают на стол. В этот момент он очень похож на Тиграна. Его маленькая копия.

Отворачиваюсь, чувствуя, как приближается новая партия слез.

— Мультики? — с энтузиазмом спрашивает Савушка.

Беру пульт, включаю. Как не кстати на канале идет выпуск новостей. Вместо того чтобы переключить, застываю на месте. А пульт с треском приземляется на пол.

“Рейс Нижневартовск — Москва, вылетевший ранним утром, пропал с радаров. На многократные вызовы диспетчера экипаж не реагировал. Ситуация находится под контролем специальных служб.”

Горло стянуло до нехватки кислорода, под грудью чернеет выстрел, края раны еще тлеют и жгут.

Зажмуриваюсь, желая, чтобы увиденная картинка исчезла.

“Чтобы тебя вообще и вовсе не было…”

“Ненавижу тебя, слышишь?”

“Ухожу от тебя. Сейчас же соберу вещи”

Господи, неужели это все происходит наяву?

Во рту разливается горький вкус, гул в голове не прекращается, только нарастает, как радиопомехи.

Мы никогда не задумываемся о сказанных словах близкому человеку. А вдруг они окажутся последними?

Считаем, что наши чувства, наше состояние и переживание всегда важнее. Вчерашние слова теперь бельмом на глазу светятся и на дают ясно видеть.

Помню, когда родился Савва, Тигран ни на шаг от нас не отходил. Я воспринимала это как заботу, любовь, хоть он и ни разу не обмолвился о своих истинных чувствах. И, как это ни странно, я была счастлива. В ту самую секунду, когда Тигран взял своего сына на руки, когда отмечали его первый день рождения, наш первый отпуск втроем…

И если бы я только могла забрать те слова назад…

Да быть этого не может.

Мысль, что я больше не смогу его обнять, пригласить к ужину, да даже испечь его, как оказалось, нелюбимые пироги, стирает в пыль.

— Мам, ты почему плачешь?

Наскоро вытираю щеки, которые абсолютно мокрые от слез. Рвано вдыхаю воздух, понимая, насколько он холодный.

— И где папа? Почему его еще нет? Он обещал быть к завтраку!

Запоздало хватаюсь за телефон в попытке набрать номер мужа. Абонент не в сети…

Губительный разряд тока зажимает сердце как упругая колючая проволока и стискивает мышцу.

Иногда мы мало осознаем силу наших мыслей и желаний. И да, это говорю я, мечтательница и сказочница. В какой-то момент, когда сказка заканчивается, образуя воронку из обид, можно натворить дел. Привычные уставы рушатся. А новые… не знаю, как их строить.

Мне бы к мужу, уверена откуда-то, он бы помог.

— Рустам Тагирович, доброе утро…

Только вот оно совсем недоброе.

— Я слышал, Николь, слышал, — убито отвечает, провоцируя новую партию беззвучных слез, — я уже связался с нужными людьми, жду от них вестей.

— Сообщите, пожалуйста, как только станет что-то известно.

— Разумеется. Ты… Савке пока не рассказывай, — с выдохом произносит. Мой взгляд как раз падает на ничего не понимающего ребенка.

До бабушки дозвонилась не сразу. А как только услышала родной голос, не сдержала всхлипа.

Страх за Тиграна объемный, и словами не передать. Я в жизни так ничего не боялась.

Он ведь такой большой. Сильный. Ночью всегда обнимает крепко, а утром просыпается и снова чужой. Да что с этой ледяной глыбой может случиться?.. Бред какой-то.

Пока жду каких-то новостей, перебираю в голове все хорошее, что с нами случилось за эти года. Пытаюсь увидеть и свои ошибки. Ведь в ссорах чаще всего виноваты оба.

И если бы я могла вернуть время вспять, то мои последние слова в том разговоре были бы другими.

Я бы сказала, как люблю его. Несмотря на то что мои чувства безответны, на жгучую ревность, на немыслимые обиды. Я влюбилась в Тиграна с первого взгляда и продолжаю любить до сих пор.

Это так просто и сложно одновременно.

— Николь, у меня не очень хорошие новости, — тесть звонит и медленно убивает меня своим голосом.

Губы дрожат, а перед глазами все расплывается как в луже.

— Самолет Тиграна… не выходит на связь уже несколько часов. По всей видимости, из-за погодных условий произошла авиакатастрофа…

Трудно переварить такую информацию, когда слова вроде как и простые. Но в сумме от них в петлю заворачивает и сдавливает.

— Мама, Кеша приехал! — Голос Савушки как тоненький ясный лучик.

Подбегаю к окну и вижу, как разъезжаются ворота и на территорию въезжает внедорожник мужа, за рулём которого водитель…

Глава 11. Тигран.

— Ты живой? — кидается на меня Николь, как на пропавшего без вести.

Обнимает мои щеки и целует, целует, целует. А я, как идиот, пытаюсь сдержать улыбку.

В нос проникает знакомый запах ванили и карамели. Пахнет сладко… Домом, детством. Вместе с тем от Николь исходит нежный цветочный аромат, её любимые духи, которые в моём сознании настолько сплелись с её образом, что ощущая этот аромат в офисе или в самолёте, на сердце становится как-то легче, что ли.

— Живой, — плачет Николь и врезается своим хрупким телом в моё.

Немного ошалело, размещая руку на узкой пояснице, и припираю к себе поближе, затягиваюсь как следует вкусным воздухом с её волос.

— Живой, что со мной будет-то? — хриплю. — Я, конечно, понимаю, Ника, ты веришь в новогодние чудеса, но так быстро это не работает, поверь мне.

— Я глупость сказала. Прости, — шелестит она рядом с моим ухом. — По телевизору сообщили, твой самолёт, скорее всего, разбился. Я испугалась. Так сильно испугалась, Тигран.

Нахмуриваюсь и, сдвинув Николь немного вправо, стучу по карману.

— Телефон вчера сломался, — признаюсь. — Надеюсь, никто не разбился и просто произошла какая-то ошибка. Я улетел первым рейсом. Не стал дожидаться того, что перенесли.

На самом деле, я разбил его об гостиничную стену в тот момент, когда жена озвучила своё новогоднее желание и оборвала вызов этой ночью.

Вместе с воспоминанием приходит и осознание, что ни хера она не простила и не простит. Испугалась за мою толстокожую шкуру. Она всегда такая… Всех вокруг жалеет, кроме себя.

Через силу отодвигаюсь и скидываю пальто на пол у порога.

Ника смотрит на меня испуганно, слёзы ладонями утирает.

— Папа приехал, — кричит Савва, вылетая из гостиной.

— Приехал, конечно, — подхватываю сына на руки и кружу, переворачивая вниз головой. — Показывай подарки.

Подмигиваю Нике. Она для сына с сентября подарки готовила, скидывала мне в мессенджер, ждала одобрения.

— Покажу. Там огромный набор Лего и детский фотоаппарат, а ещё пазлы новые, пап, будем собирать?

Мельком посматриваю на жену, сверху вниз до аккуратных пальчиков на ногах и снова до ошеломлённого лица. Красивая такая, до ужаса. Губы пухлые, вот уже кому филлеры не нужны и косметика тоже. Глаза большие, ещё блестящие от слёз. Ресницы тоненькие и длинные, подрагивающие в данный момент.

— Буду, конечно, если не прогоните.

Николь неуклюже поправляет прическу и запахивает поглубже голубой шелковый халат.

— Я тебе мясо погрею, — говорит и закусывает нижнюю губу в нерешительности.

— Ага, — киваю, расстёгивая пуговицы на рубашке. — И пирогов побольше.

— Пирогов не дождёшься больше, Мансуров, — выговаривает она со смешком и кинув на меня многоговорящий взгляд, уходит на кухню.

Смотрю ей вслед и понимаю, что моей жене даже не нужно вилять бёдрами, оголяться или томно дышать мне в ухо, чтобы я обратил на неё внимание, а в паху появилось напряжение. Я хотел её всегда. Даже семь лет назад, когда она стояла передо мной закутанная в шубку Снегурочки.