Кэтрин Стоун - Ложе из роз

– Да, – мягко подтвердила Кассандра. – Она самая.

В то время как Чейз и Пейдж уединились в алькове, напоенном ароматом гардений, Кассандра получила самую полную и точную информацию от служащих отеля, восторженно отозвавшихся об этой «царственной» паре. Пейдж выглядела просто потрясающе. Она была одета с безупречным вкусом и элегантностью. Судя по слухам, тотчас же доведенным до сведения Кассандры, она с блеском окончила Вассар,[3] а потом получила степень бакалавра и магистра гуманитарных наук в Гарварде. С не меньшим блеском она выполняла обязанности главного арбитра по финансовым вопросам в семейном винодельческом бизнесе, занимая в нем официальный пост уже три года, а с марта Чейз и Пейдж везде появлялись вместе, о чем Хоуп почему-то никогда не упоминала. Впрочем, с какой стати она стала бы докладывать об этом Кассандре? Сам Чейз едва ли хотел афишировать свою личную жизнь, даже союз с такой ослепительной женщиной, как Пейдж Родерик. Конечно, в скором времени она должна была узнать об этом. В этой гавани виноделов и виноделия всем было ясно, что Пейдж и Чейз – хорошая пара.

Когда Пейдж ненадолго удалилась из алькова, в Кэсс взыграл инстинкт, который она не смогла побороть.

Приближаясь к священному месту, Кэсс сознавала, что еще не поздно отступить, что она могла бы преодолеть это разрушительное безумие, но все же двигалась вперед, наблюдая за Чейзом, который сидел, уставившись в свой бокал с шампанским. Его серые глаза были серьезны. Было очевидно, что он готов принять какое-то важное решение, – возможно, собирается сделать предложение этой ослепительной женщине здесь, под сенью гардений.

– Привет!

Чейз поднял глаза и встал.

– Кассандра…

– Могу я присесть?

И посидеть с вами в этом любовном гнездышке, просто чтобы напомнить о себе, о том, кто я и что я существую, а также о том, что я никогда не займу места, которое хотела бы занять.

– Конечно. – Он указал на мягкий стул, на котором всего минуту назад сидела Пейдж.

Она с трепетом погружалась в эту ласкающую тело мягкость и роскошь, и он заметил, как тело ее дрожит под несколькими слоями шифона.

– Вам холодно? Набросьте на плечи мой пиджак.

– Нет, благодарю, но здесь и правда немного прохладно. Я думаю, таков был замысел дизайнера, чтобы людям хотелось прижиматься друг к другу, как птенчикам в гнездышке.

«Черт бы тебя побрал», – сердито подумал Чейз, сознавая, как трудно ему устоять перед ее очарованием. Ему хотелось, чтобы она оставалась рядом, чтобы сидела здесь и ее асимметричное лицо озарялось светом свечи, а синие глаза непрерывно излучали свой особый трепетный блеск, свое ни с чем не сравнимое сияние.

Он приветливо улыбнулся, желание успокоить ее, равно как и любопытство, заставило его спросить:

– Разве не ваша задача впускать сюда гостей?

– Главное, чтобы патрон был доволен, и потому я здесь: я должна знать, что вам у нас хорошо. – Она склонила голову, будто ожидая его ответа, и трепетный свет заплясал на янтарных волосах. – Вы довольны? У вас все в порядке?

– Да, особенно теперь.

Танцы прекратились, ослепительное синее сияние постепенно начало тускнеть, потом разгорелось снова. Это она заставила его светиться ярче.

– Значит, вам нравится иногда чувствовать себя Бланш дю Буа?

Просто иногда быть самой собой настолько тяжело и мучительно, что приходится быть кем-то другим, кем угодно, вот и все.

– Кассандра!

Она пожала плечами, и его растрогало это движение хрупких плеч, казалось, пытавшихся сбросить неимоверную тяжесть. В процессе этой борьбы, утомительной для нее, асимметрия ее лица стала заметнее – одна щека чуть опустилась, поникла, и от этого лицо стало трагически печальным. У Чейза непроизвольно возникло желание поцеловать этот прелестный рот, один угол которого опустился сильнее, а еще ему захотелось изгнать выражение печали с ее лица, взять на себя каждую крупицу ее страданий и тягот.

– Расскажите мне, в чем дело, – тихо попросил он.

– Рассказать. О чем? Ничего особенного не происходит. Просто очень часто, когда я работаю здесь, дорогу перекрывают, потому что идут съемки, и тогда мне приходится иметь дело с людьми из Голливуда.

– Вот как? Не знаю, обрадую ли я вас, но в начале следующей недели здесь начнутся натурные съемки «Дуэта» и снимать будут в виноградниках.

– В ваших виноградниках, Чейз?

– Они не принадлежат мне.

– Но вы управляете здесь всем. И главное, вы все здесь любите.

– Мы вместе с Виктором…

– Он очень немногословный партнер.

Немногословный партнер. Немногословный отец. Немногословный виноторговец.

– Мне кажется, Виктор Тесье меньше всего на свете думает о своих виноградниках и о виноделии.

– Это вовсе не так. – Чейз понимал источник ее неприязни к Виктору, ее презрения к нему. Он не мог не оценить ее яростной преданности Хоуп и ее интересам… Но у него были собственные обязательства, и он относился к ним серьезно. – Мы с Виктором постоянно обсуждаем наши общие проблемы и часто вместе принимаем решения.

– Так вы разговариваете? А я-то думала, что с Виктором можно общаться только с помощью электронной почты. – Синие глаза Кассандры прищурились. – Кажется, эти «голливудские гости» – его друзья?

Чейз улыбнулся:

– Время от времени Виктор сочиняет музыку для фильмов, и ему за это обычно присуждают премии. Сейчас он пишет музыку для «Дуэта».

– Тогда почему он не сидит здесь?

– Виктор писал здесь музыку прошлым летом.

«Прошлым летом, – размышляла Кассандра. – Прошлым летом, когда погибла Френсис и столь многое потеряло смысл для Хоуп, когда Хоуп утратила надежду. Но прошлым летом Хоуп жила здесь, и, возможно, у нее было достаточно времени, чтобы ощутить райскую прелесть этого места».

– Когда-нибудь имение Тесье станет вашим.

– Я на это не рассчитываю, Кассандра. Право, не рассчитываю.

Кассандра почувствовала, что ступает на скользкий путь, но ее фантазия подстегивала ее, как и ее боль, как и ее ревность, и рисовала сладостные картины: лето за летом здесь, в этом раю, вместе с Хоуп и Чейзом, пробуя на вкус ветер и наблюдая, как изумрудные брызги взлетают высоко в небо…

– Вы что-то хотели спросить?

Ваша невеста тоже на это не рассчитывает?

Знойной Бланш хотелось замурлыкать, вызвать его ярость, чтобы покончить наконец с этими безумными фантазиями раз и навсегда, но Кассандра не смогла заставить себя произнести эти оскорбительные и насмешливые слова; да ей и не надо было их произносить.

– В какую игру вы играете теперь, Кассандра? Чего добиваетесь?