Глеб и Аврора. Брак по расчету (СИ) - Олег Ростов

— Спасибо вам. Дальше мы сами.

— Пошли, Алексей. Видишь, Глебу не в мочь уже, аж подпрыгивает. — Засмеялась Вера Ивановна, потянув мужа за руку. Выходя, Алексей Федорович ухмыльнулся и сказал:

— Глеб, жену не заезди!

Как только за ними закрылась дверь, глаза мужа загорелись совсем уж голодным блеском.

— Аврора, солнышко моё сладкое, ты чего замерла? Раздевайся. Или тебе помочь? — Ласково проговорил он, снимая с себя куртку.

— Глебушка, ты уверен? Ты меня будешь бить вениками? — Я попятилась назад. Он в это время уже расстегивал свою рубашку. Вот она полетела на лавку. Я впилась взглядом в его грудь. Как я давно не гладила её и не целовала. Сладостная истома, горячим комком стоявшая у меня в груди, стала разливаться по всему телу. Достигла низа живота и там стало ещё горячее. Смотрела на него заворожённо. Вот он снял свои камуфляжные штаны. Потом трусы. Я даже глаза прикрыла и тихо застонала. Он был сильно возбуждён. Неужели я так соскучилась по нему, истосковалась? Ведь он не так много отсутствовал, всего две недели. Или для меня и это большой срок? Почувствовала, как он стал расстёгивать у меня на спине платье. Я замерла. Расстегнул. Я стояла с закрытыми глазами. Вот он взялся за подол платья и поднял его вверх, снимая с меня через голову. Всё. Теперь я в одном нижнем белье. Открыла глаза и тут же напоролась на его взгляд, в котором уже бушевала страсть, желание обладать мной, вожделение помноженное на более чем двухнедельное воздержание. А у нас с ним такого никогда не было. Он притянул меня к себе и впился в мои губы своими. Я его обняла. Обожаю с ним целоваться. Это что-то. Я сразу начинаю теряться где-то. В голове зашумело. Упал на пол мой лифчик, который он расстегнул одним движением. Я только поднимала руки, помогая ему избавить меня от лифчика. Мои груди свободны. Соски набухли и затвердели. Сладко заныли. Возьми их, сожми. Что он и сделал. Гладил, сжимал, целовал. Брал соски в рот, посасывал их и чуть прикусывал. Я даже не поняла, как оказалась сидящей на столе. Гладила его по голове и стонала от накатывавшей на меня волны наслаждения. Потом он приподнял меня и стащил с меня мои трусики до колен. Поглаживая мои бёдра, прерывистым, хрипловатым от возбуждения голосом спросил:

— Аврорушка, а тебе можно? А то может…

— Можно, любимый, можно. Не останавливайся. Не ограничивай себя. Я и сама хочу этого.

Трусики окончательно с меня были сняты и полетели куда-то в угол. Я сидела на столе, ноги раздвинута. Он стоит между ними. Лоно моё горячее и истекает соком любви. Его возбуждённое естество, коснулось меня.

— Подожди, милый. — Упираюсь ему в грудь.

— Что? — Я чувствовала, как от нетерпения он задрожал.

Я соскочила со стола. Опустилась на колени. Держала его возбуждённое хозяйство в обеих руках поглаживала, потом поцеловала.

— Я хочу сделать тебе приятное. — После чего, просто обхватила его нефритовый стержень, как я часто говорила, губами, погружая мужа глубже в себя. Он держал меня за голову. Наверное, он был сильно перевозбуждён, так как у него всё быстро произошло. Я приняла в себя его семя. Не выпускала его изо рта, пока он полностью не излился в меня. Его было много. У меня даже из уголков рта побежало всё, чем она меня наполнил вперемежку с моей слюной. Его протяжным стон, наполненный блаженством и руки, стиснувшие мою голову. Отпустила мужа, когда поняла, что он закончил. Встала, вытерла губы, проглотив всё. Он обнял меня.

— Аврора. Девочка моя. — Мы стояли тесно прижавшись друг к другу, обнимая друг друга. Я тёрлась щекой о его колючую щеку. Мне было хорошо. И ему было хорошо. Я даже сейчас чувствовала, как по его телу прокатывалась дрожь.

— Милый, может мы посидим в парной? Ты же хотел? Отдохнёшь и, может приласкаешь меня? — Прошептала я ему на ухо.

Он отстранился. На его губах была улыбка. Глеб поцеловал меня в губы.

— Пойдём. Спасибо, Аврора, сбросила мне первое напряжение, а то думал меня порвёт.

— Я хорошей ученицей оказалась?

— Хорошей, просто отличница. — Засмеялся Глеб. — Пойдём, моё золото.

Мы сидели с ним в парной. Он не поддавал пар сильно. Сказал, что мне нельзя перегреваться. Я закрыла глаза. Блаженство. Посмотрела на мужа. Он тоже был расслаблен, хотя его нефритовый стержень не расслаблялся. Я улыбнулась. Протянула руку и погладила его. Мне хотелось ощутить его внутри себя. Чтобы он заполнил меня всю. Глеб открыл глаза. На его губах скользнула улыбка.

— Подожди немножко, Аврора. Не здесь. Посиди ещё, погрейся. — Я кивнула ему, продолжая гладить. Глеб в ответ погладил меня ладонью по щеке. Потом по груди. Захватывая в свою ладонь то одну грудь, то другую.

— Красивая всё же ты баба, Аврора, просто слов нет.

— Я знаю, любимый. Мне это часто говорят. Я вижу, как мужчины смотрят на меня. Даже знаю, что они думают. У них же всё на лбу написано. Что так смотришь, дорогой? Да, у тебя красивая жена и принадлежит она только тебе. Желает только тебя. И эта жена хочет, чтобы муж тоже принадлежал только ей. Глеб, я не желаю делить тебя с кем-то ещё.

Посидели с ним ещё. Наконец, я согрелась достаточно. Встала с полка и вышла. Перед тем, как покинуть парную, оглянулась на мужа. Улыбалась. Качнула бёдрами, как бы приглашая его. Глеб засмеялся и сам вскочил вслед за мной…

Его руки гуляли по моему телу. Он стоял позади, прижимая меня спиной к своей груди, к животу. Его грубоватые ладони ласкали мои груди. Я стояла расслабленная, чуть запрокинула голову, закрыла глаза. Руки завела назад и держалась за его бёдра. Его возбуждённое естество упиралось и тёрлось о мои ягодицы. Одной рукой он продолжал ласкать мою грудь, другая скользнула вниз, накрыла мой лобок. Стал его поглаживать, потом массировать меня там. Я застонала. Я не могла сама уже сдерживаться. Пошире расставила ноги. Передо мной был кожаный диван. Мы находились в комнате отдыха. Отпустила мужа, нагнулась и упёрлась руками в кожу дивана оттопырив свой зад, или как Глеб ещё говорил — станок.

— Глеб, возьми меня. — Хрипло, от возбуждения, вскрикнула я.

— Как скажешь, услада моя.

Его руки держали мои бёдра. Его возбуждённая плоть