Зацепить 13-го - Хлоя Уолш

совершенно чужой территории, с обалдевшим обонянием, я смотрела на Джонни, который прошел к скамейке у правой стены.

— Иди сюда, — велел он и стал рыться в своей сумке, доставая оттуда носки, флаконы дезодоранта и пустые бутылки из-под энергетика «Люкозейд спорт». — Иди сюда, — тихо повторил он.

Я подошла.

Подошла и встала у скамейки.

Джонни спихнул на пол чей-то рюкзак и указал на пустое место.

— Садись.

Я опасливо косилась на скамейку.

Джонни мотнул головой и взял меня за руку.

— Садись, — уговаривал он, потянув меня вниз и сажая рядом с собой.

Наши плечи соприкоснулись, и я отпрянула на дюйм или два и схватилась за живот.

Джонни был большой, мощный и пугающе красивый.

Рядом с ним я ощущала себя такой маленькой.

Такой юной.

Такой растерянной.

И такой отвергнутой.

Я была испугана, но не потому, что он был страшный, нет — по крайней мере, я его не боялась. Я знала, что он мог нагнать страха на парней, игравших с ним, но не здесь.

Не на меня.

Нет, меня пугало, что он выглядел вот так, а я была безнадежно неполноценной.

Искра надежды в моем сердце погасла.

Зачем ему смотреть на меня, если к нему набиваются такие, как Белла?

Они подходили друг другу.

Он был ей под стать.

Девушке со страницы модного журнала.

Кому-то, кто выглядел больше женщиной, чем это.

Я была подростком, страдающим от вожделения.

— Наконец-то, блин, — пробормотал Джонни, вытягивая из бокового кармана сумки прямоугольную пачку ибупрофена.

Он выдавил из блистера две таблетки и протянул мне.

Я неуклюже попыталась взять таблетку из его пальцев и не смогла. Я попыталась еще пару раз и уронила таблетки на пол.

— Расслабься, — ободряюще произнес он и нагнулся за ними. Поднял, потер о худи и вынес мне мозг двумя словами: — Открой рот.

— Я и сама могу, — возразила я, глядя на него во все глаза.

— Как мы оба видим, не можешь, — усмехнулся он. — Открывай рот.

Я растерянно помедлила несколько секунд и открыла рот.

Джонни положил таблетки мне на язык и подмигнул.

Полез в сумку и достал бутылку воды.

— Пей.

Я подчинилась.

Как дрессированная собачка, я делала, что он велел.

Меня раздражала собственная податливость и то, что я злюсь на парня, который жертвовал обедом, чтобы мне помочь. Я проглотила таблетки, запила водой и вздохнула.

Я ждала, что после этого Джонни встанет и скажет что-то вроде: «Ну, мне пора к ребятам», но он продолжал сидеть.

Он просто сидел и ждал, когда болеутоляющее подействует.

Он не дразнил меня и не сбежал.

Он вел себя не так, как повело бы большинство парней.

Он контролировал ситуацию.

В тот момент я поняла, что он исключительно особенный, и это не имеет отношения к его спортивным достижениям.

И его внутренний мир тоже особенный.

— Тебе не надо пойти пообедать? — хрипло спросила я. — Скоро все пройдет…

— Я с удовольствием останусь, — быстро перебил меня Джонни. Он почесал шею и добавил: — Я люблю тишину и покой.

И мы остались сидеть.

Мы сидели и молчали.

Никто не сказал ни слова.

Я переживала бурю эмоций: от стыда и смущения до страха, но с каждой проходящей минутой медленно успокаивалась.

Так прошло несколько минут. Потом Джонни нарушил молчание. Он кашлянул, затем спросил:

— И как теперь?

— Уже лучше, — шепотом ответила я, довольная скоростью, с какой действовало лекарство. — Больше нет ощущения, что в меня втыкают сотни тупых ножей.

Он в ужасе нахмурился, и я замотала головой, злясь на себя за то, что снова выдала ему лишнюю информацию.

— Я без понятия, что за хрень сейчас творится с тобой и… твоим телом, — сказал он, слегка покраснев. — Но надеюсь, скоро эта дрянь отвалит.

Его слова, по-мальчишечьи бестолковые, но искренние и заботливые, пробили брешь в панцире моей нервозности, и я даже засмеялась.

— Вряд ли прям так и будет, — ответила я, заставляя себя смотреть ему в глаза. — Но спасибо за помощь.

— Должен сказать, со мной такое впервые. — Он нахмурился, пробормотав скороговоркой: — Спасибо, Господи.

— Ох, прости, пожалуйста.

Я вскочила со скамейки, готовая убежать, но он поймал меня за руку и снова усадил.

— Не хочу, чтобы ты извинялась, — угрюмо сказал он. — Здесь не за что просить прощения. Я имел в виду, что у меня нет сестер и все эти дела мне незнакомы.

— Конечно, — смущенно промямлила я.

Может, он относился ко мне, как к сестре?

Похоже, что да, так и относился.

И потому так отреагировал на мой поцелуй.

Значит, я попала в «сестрзону»?

— Не залипай, — убеждающим тоном сказал Джонни, отвлекая от внутренней битвы. — Все в полном порядке.

— А с чего ты решил, что я залипаю? — спросила я, поворачиваясь к нему.

Он пожал плечами и улыбнулся своей замечательной мальчишеской улыбкой:

— Я ошибся?

Нет.

Вообще ни разу.

Я залипала как профи.

Проклятье!

— Ничего не могу сделать, — призналась я, в очередной раз заливаясь краской. — Волноваться — моя натура, я прирожденная паникерша.

— М-да, — вздохнул он. — Ну, из-за чего тебе точно не стоит волноваться, это из-за Беллы.

От одного ее имени я начала волноваться.

Волноваться и залипать на тревожных мыслях.

Что еще она скажет?

Что еще сделает?

Если она снова поймает меня в туалете, нужно ли запереться в кабинке?

Может, сейчас лучше убежать?

— Прекрати, — велел Джонни, уловив мою панику. — Тебе больше не надо ее бояться. — Он прислонился к стене и сложил руки на коленях. — Если она снова вздумает подойти к тебе, я обязательно узнаю и разберусь.

— У нее осталась твоя куртка, — выпалила я. — Я выстирала твою куртку и привезла в школу, чтобы тебе отдать, а она… отняла у меня.

— У меня полно курток, — ответил он. — Но мне жаль, что из-за меня она устроила тебе этот сраный цирк. Так не должно было быть. Я бы сказал, что она психованная, но, думаю, ты и сама это поняла.

— Джонни, она злится на тебя, — почти шепотом сказала я.

И я тоже…

— Она злится из-за того, как я живу, — поправил он, тяжело вздохнув. — Шаннон, она меня даже не знает.

— Как это понимать?

— Я для нее — трофей, сияющий кубок, — едва слышно произнес он. — Большинство людей так ко мне относятся.

— Но не я.

Джонни посмотрел на меня.

Я заставила себя выдержать его взгляд и не отвернуться.

— Не ты?

Я видела досаду и надежду, одновременно мелькнувшие в его синих глазах.

— Да, не я, — тихо подтвердила я.

— Ну, приятно узнать, — хмуро произнес он, продолжая смотреть на меня.

— Правда прости,