Натали Фокс - Любовь взаймы

— Дашь мне еще глоточек, чтобы я окончательно успокоилась?

Фрэнк прекратил перестановку жестянок на полках и повернулся к ней.

— Я могу подумать о более действенном способе заткнуть тебе рот. Поэтому, может, ты сделаешь это без моей помощи? — В его взгляде читалась угроза, и она сразу поняла, что он настроен агрессивно.

— Воспринимай меня такой, какая я есть, — сказала она игриво.

— Приходится, — пробормотал он со вздохом.

Два изнурительных часа ушло у них на то, чтобы перенести все тюки из домика на берегу на виллу. Фрэнк предлагал ей остаться и распаковывать вещи здесь. Однако Зоя настаивала, что она должна делать свою часть работы, что чувствует она себя уже лучше, головокружение у нее совсем прошло.

— Эта одежда в гардеробе — для меня? — спросила Зоя. Она заварила чай, пока Фрэнк ходил за оставшейся поклажей, и по возвращении налила ему кружку.

— Ну не для меня же, — усмехнулся он.

— Странная какая-то, — негодующе выдохнула Зоя.

— Ничего страшного, здесь сойдет и такая. Фрэнк сел за стол и откинул со лба мокрые волосы, потом разделся до пояса. От пота его тело лоснилось, и Зоя не могла отвести глаз от курчавых волосков на широкой груди Фрэнка. Она любила и обожала это тело, которое однажды познала так близко и которое все же оставалось для нее загадкой… Взглянув мельком на лицо Фрэнка, она заметила, что он старается избежать ее взгляда и вообще делает вид, что ему безразлично то, с каким интересом она его рассматривает. Но Зоя чувствовала, что на самом деле это не так; стоило ему поднять глаза — и она поняла, что была права. Он улыбнулся ей и хотел что-то сказать. Зоя сжалась от страха услышать насмешку или колкость.

— Почему бы тебе не принять душ? Ты выглядишь измученной.

— Ты тоже, — полушепотом ответила она. — А разве в ванной есть вода? Он кивнул.

— Я пока не укрепил насос над бьющим здесь ключом, но резервуар для душа на крыше полон дождевой воды. Солнце подогреет ее, но если ты хочешь душ погорячее, то нужно подождать, пока я не установлю солнечные панели. Я смогу сделать это только завтра утром.

— Надо еще что-нибудь принести с берега?

— Остались лишь контейнеры, которые мы сбросили с самолета. Так что ты принимай душ, а я их сам принесу.

— Нет, я помогу.

— Я сам справлюсь. — Фрэнк произнес это тоном, не терпящим возражений, и Зоя была вынуждена отступить — она слишком устала, чтобы продолжать спорить.

— Может быть, тогда я приготовлю что-нибудь поесть? Ведь скоро стемнеет.

— Прими душ. О еде мы подумаем позже. — Он встал и вышел из комнаты.

И откуда у Фрэнка столько сил? Несколько часов назад он сказал, что устал и голоден, а сейчас опять полон сил, в то время как она валится с ног от усталости. Все же ей достало терпения открыть несколько консервных банок, перед тем как пойти в душ. Не могла же она переложить на него все мелочи. Опрокинув банку с гуляшом и картошкой в железную миску, Зоя включила газовую конфорку, поставила ее на малый нагрев и отправилась в душ.

Душ был встроенный; шампунь и прочие принадлежности стояли на полках. Зоя сняла свою перепачканную одежду, встала под теплые, нежные струи. Она с трудом старалась держать глаза открытыми. Вода обволакивала ее тело, усыпляя, соблазняя, расслабляя… Ее мозг будто расплавился, но некоторые вопросы продолжали жить в нем. Почему одежда для нее была уже здесь? Даже купальный халат. Почему они спускались на парашюте? Ведь легче было бы приплыть сюда на лодке с сопровождением. Почему Фрэнк выбрал именно это место, чтобы укрыться от всех суетных дел компании? Как странно все…

Зоя вытерлась и поняла, что вряд ли сможет присоединиться к Фрэнку за ужином. Она очень хотела спать и быстро забралась под простыню на кровати — чистую, свежую, душистую простыню, которую кто-то заботливо приготовил для нее. Хватит вопросов! Она вздохнула и закрыла глаза. Во сне услышала какой-то голос, увидела в темноте свет и ощутила чей-то поцелуй на виске. Ей нравились такие сны.

Когда Зоя проснулась, дверь ее спальни была настежь открыта; должно быть, в ее комнату заходил Фрэнк, так как она помнила, что перед сном дверь плотно закрыла. Он заходил в ее комнату, ожидая, что… Она быстро встряхнулась и встала с постели, но резкая боль во всех мышцах заставила ее снова опуститься на кровать. Состояние было ужасное. Видимо, это от парашютного прыжка? Она, вероятно, растянула мышцы.

— А теперь, дорогая, представь, как бы ты себя чувствовала, если бы не приняла перед прыжком транквилизатор. — В ее комнату вошел Фрэнк и поставил на стол рядом с кроватью стакан свежеприготовленного апельсинового сока. Он выглядел великолепно, пусть и был одет в поношенные брюки и в такую же поношенную футболку. У Зои была лишь секунда, чтобы скрыть простыней свою наготу.

— Один раунд позади, — сказала она, потирая под простыней онемелые мышцы на икрах ног. — Но перед тем, как лечь, я, сколько ни перебирала одежду в гардеробе, не могла найти ночную рубашку. Это намеренное или явное упущение?

— Ну разумеется, я сделал это намеренно, ибо считаю, что ночные рубашки совершенно не нужны.

— Ты действительно так считаешь? Да, конечно, я и забыла: ты ведь особенный, но я как-то не ожидала, что ты равнодушен к ночному белью.

— Ну и язва ты сегодня, — протянул Фрэнк саркастически. — Запиши на мой просчет в первом раунде.

При этих словах у Зои все сжалось внутри. Она вдруг вспомнила раннее утро в Швейцарии, когда тайком прокралась из его комнаты.

— Что ты делал в моей спальне ночью? — спросила она с неуверенностью, не зная точно, заходил ли он туда. Однако она совершенно определенно помнила, что плотно закрыла на ночь дверь.

— Проверил, все ли с тобой в порядке.

— А заодно — не жду ли я тебя? Он улыбнулся.

— Такая мысль меня посещала, но после того, что нам удалось пережить вчера, я не был бы тебе пригоден ни в каком виде.

Как ловко он выставил ее распутной, нахальной девкой! И как глупо она загнала себя в западню! Но как же честен он относительно своих способностей! Зоя была удивлена искренностью Фрэнка.

— Ладно, — она явно купилась, — только если будешь проверять меня в будущем, то, пожалуйста, закрывай за собой дверь. Я хочу уединения.

Взяв сок, Зоя с жадностью выпила его.

— Зачем? Или я не должен спрашивать?

— Мне нравится уединение, я требую уединения.

Он наклонился над ней и отдернул край простыни, которую она все еще прижимала к груди одной рукой.

— Здесь не может быть уединения, Зоя, и требовать его — бессмысленно. Закрытые двери опасны, так что оставляй свою дверь открытой, как это делаю я.