Коник-остров. Тысяча дней после развода - Татьяна Рябинина

корпус, но по дороге обнаруживаю, что забыл очки. Возвращаюсь, и первое, что вижу, — это попа.

Нет, попка. Маленькая, аккуратная, туго обтянутая вейдерсами. На берегу две банки: с водой и с грязью, рядом пустой поддон, а Саша, зайдя в озеро по бедра и наклонившись, пытается выдернуть розовый цветок-початок.

— Помочь?

Вздрогнув, она оборачивается, смотрит из-под ладони.

— Мне нужно горец выкопать, — я снова одуреваю от ее голоса. — С корнями. А он глубоко. Так просто не выдернуть, стебель обрывается.

Быстро раздеваюсь, радуясь, что на мне плавки. Забираюсь в воду, утопая в иле по щиколотки, опускаюсь на корточки. Вода доходит до ноздрей. Отфыркиваясь, как бегемот, на ощупь выкапываю чертов горец с длиннющими корнями-веревками, уходящими куда-то в Австралию. Выбираюсь на берег, отдаю ей — гордый, будто добыл жар-птицу для принцессы.

— Спасибо, Ваня!

Черт, как бы не пришлось забираться обратно в воду! Отворачиваюсь, накидываю рубашку. Надо бы пойти переодеться, сегодня нежарко и ветрено, но не могу. Стою и смотрю, как Саша укладывает горец в поддон.

— И что ты будешь с ним делать?

— Химический анализ. Что у него в корнях, в листьях. У меня тема диплома «Влияние загрязнения водоемов на высшую растительность».

— Прямо здесь?

— Нет, конечно. Потом, в городе, на спектрографе. Сейчас озоление***.

— Хочешь, помогу? Мне тоже в лабу надо.

Заниматься мне надо своей темой, но… черт с ней, успею.

— Правда? — она улыбается, и глаза становятся синими, как озерная вода. — Спасибо!

_____________

*Имеется в виду фильм Кастеллано и Пиполо «Укрощение строптивого» (1980)

**Ермон (Хермон) — горный массив на границе Сирии и Ливана, Фавор — гора в Израиле. Обе горы являются символами Священного писания. По преданию, на горе Фавор произошло Преображение Иисуса Христа, однако по некоторым толкованиям это случилось на горе Ермон***озоление — удаление из растительного образца органических веществ путем нагревания в муфельной печи или автоклаве

Глава 7

Александра

июль 2022 года

Иван вернулся, когда я доедала разогретые макароны, запивая их чаем. И то и другое успело остыть, пока зависала в стате, делая пометки маркером. Я вообще не умела есть как нормальные люди — получая удовольствие от вида, вкуса и запаха еды. Нет, поесть вкусно как раз любила, но сам процесс всегда был для меня чем-то побочным, уступающим первый план разговору, чтению, просмотру фильма или рабочих документов. Даже если ничего этого не было, над тарелкой я думала вовсе не о еде, а о чем-то другом. Желудок, разумеется, был недоволен и мстил.

— Собаку покормила, — сказала я, глядя, как та крутится вокруг Ивана. — Как ее хоть зовут?

— Лиса, — буркнул он, положил на стол рацию и пощупал чайник, недвусмысленно дав понять, что пора освобождать место. — Заказ твой послезавтра заберу. Можешь сразу новый список писать. На следующий раз.

Убрав ноут и папку в свою комнату, я быстро помыла посуду и хотела уйти, но в последний момент притормозила. Остановилась на пороге, глядя, как он открывает банку гречневой каши с мясом, вдохнула поглубже.

— Вань, ты всерьез насчет того, что мне… на лодке по озеру?

Он аккуратно вскрыл банку, вывалил содержимое в кастрюльку и поставил на плиту. И только после этого повернулся в мою сторону. Меня эта его манера всегда бесила: потянуть с ответом так, чтобы нервы начали гудеть, как провода ЛЭП.

— Ну что, нажаловалась Наденьке? — спросил, подрагивая ноздрями. — Типа я тебе мало содействия оказываю в охуительно важной научной работе?

По делу я сама прекрасно загибала матом в три наката, особенно когда в экспедициях приходилось приводить в чувство рабочих или лаборантов. А вот в разговоре не терпела, потому что этим мат обесценивался. Как из пушки по воробьям. Иван прекрасно это знал и крепкое словечко специально подчеркнул голосом.

— Я не нажаловалась, а попросила чуть больше помощи в отсутствие лаборанта, — ответила, втиснув ногти в ладони. Спокойствие, Саша, только спокойствие. — Ты прекрасно знаешь, что на веслах я столько не пройду. А без проб по всей площади моя поездка сюда бессмысленна.

— Твоя поездка сюда в любом случае бессмысленна, — пожал он плечами, помешивая кашу ложкой. — Во всех смыслах. Потому что ты хренью занимаешься. Когда коту нечего делать, он лижет яйца. Как английские ученые из анекдотов.

Я понимала, он говорит так, чтобы посильнее меня задеть. А раньше поддерживал во всем — что бы я по работе ни делала. Если только иногда дразнил Гретой Тунберг*, но уж точно без желания обидеть.

— Ну да, ну да, — кивнула я. — Я хренью, а твой диссер о донных отложениях Чудского озера перевернул мировую науку. И Нобеля тебе не дали только по политическим соображениям.

Надо было срочно тормозить, потому что дело шло к очередной громкой ссоре. Я видела, как напряглись его плечи, когда он отвернулся к плите. Показалось, что запахло озоном. Ответа ждать не стала, ушла к себе и закрыла дверь. Легла на кровать, уставилась в потолок.

Шутки шутками, а ситуация и правда складывалась не из приятных. Для качественного и количественного анализа мне нужно было делать минимум десяток проб и посевов ежедневно в течение двух недель, а лучше больше. Из десяти — пятнадцати разных мест озера. Ванькина докладная о росте диатом была основана на визуальных наблюдениях и нескольких пробах, мне это абсолютно ничего не давало, кроме исходной точки. А гребец из меня тот еще. Может, километр и вытяну, но потом руки подадут в отставку, вместе с плечами, шеей, спиной и всем прочим организмом.

Снова звонить Надежде и жаловаться уже конкретно?

Пока я размышляла, за дверью раздались шаги, замершие у порога. Потом короткий стук.

— Да?

— Наметила точки на карте? Где пробы брать? — Иван приоткрыл дверь, но заходить не стал.

— А-а-а… д-да.

Именно этим я и занималась весь вечер, исходя из глубины, течений, донного и берегового рельефа, загрязненности воды и кучи других факторов. Наметила десять основных мест и пять запасных, на тот случай, если что-то окажется не так. Но в идеале лучше было бы охватить все. Для такой площади пятнадцать проб — это критический минимум.

— Завтра с утра поедем, — он смотрел себе под ноги и вообще был похож на человека, который вынужден смириться с поражением. Качнулся с носка на пятку и спросил: — Ты мыться будешь?

Черт, совсем забыла, что надо протопить баню. Теперь, наверно, уже поздно. Придется набирать теплую воду в рукомойнике и поливаться из ковшика. Хорошо хоть искупалась днем, а то совсем бы псиной несло.

— Хотела, но забыла затопить.

— Я затопил.